«Университет развивает все способности, в том числе тупость».
А. Чехов, Записные книжки
«Они стряхивали с себя обузу практически ненужных знаний, как собаки – воду после купания». Ю. Нагибин
«Большинство фамилий изменено».
Автор
В ГГУ
Молодёжный лагерь
Окончив в 1952 г. школу с серебряной медалью с надписью “За отличные успехи и примерное поведение”, я поступил без вступительных экзаменов в ГГУ – Горьковский госуниверситет им. Н.Лобачевского на физико-математический факультет, в группы математиков. А летом отдыхал в Молодёжном лагере на берегу Волги.
Медалью я через 50 лет похвастался перед внуком и его одноклассником. Сначала показал почерневшую от времени медаль, а потом блестящую, оттёртую зубной пастой. Впечатлились. Посмотрели на меня (или мне только показалось) уважительно.
Жили мы в больших военных палатках. Воспитателями были пожилые кадровые военные. Они были, как няньки – заботились обо всех и обо всём. Мне воспитатель починил туфли, прикрепив подошву длинными гвоздями.
Самая красивая девушка – Светлана, моя знакомая, стеснялась показывать свои ножки на танцах и танцевала в спортивных штанах. Другие девушки – тоже. Женские брюки ещё не носили. Но видели в трофейных кинофильмах.
Народ купался в нижнем чёрном белье (как Ульяна Громова в романе Фадеева Молодая гвардия). У меня были белые плавки, но я их не одевал, кроме одного раза, – неудобно одному быть в плавках. Заполненная воздухом наволочка служила плавсредством.
Облигации
На первую стипендию я купил, как все стипендиаты, добровольно – обязательно облигации Государственного беспроцентного займа 1952 г.
Займы проводились ежегодно, начиная с довоенных лет по 1953 г. У каждого было несколько десятков облигаций от 10-тирублёвых до 100-рублёвых. Полагалось на каждый заём тратить не меньше месячной зарплаты. Активистам и начальникам приходилось тратить для примера до двух зарплат.
По каждому займу несколько лет проводились выигрышные тиражи (для небольшого процента облигаций) и тиражи гашения. Таблицы тиражей печатались в газетах. По выигравшей облигации выдавалась кратная её стоимость (от двукратной), по погашенной – номинальная. В последнем тираже гасились все оставшиеся от предыдущих тиражей облигации.
После окончания ВОВ, во время которой займы продолжались, а тиражи не производились, накопившиеся у населения облигации вошли в послевоенный заём в пропорции 1/10.
Помощь деревне
Два первых учебных года студенты, как полагалось тогда в рамках помощи города деревне, сентябрь тратили на уборку картошки в колхозах.
Картошку мы сначала выкапывали лопатами из земли, а потом только подбирали после плуга, копаясь в земле и оставляя мелкие картофелины. И набивали ею мешки. Мешки поднимали в грузовики.
Жили мы в крестьянской избе. Спали на полу, на тюфяках, набитых соломой.
Хозяйка готовила нам еду. Это был суп – не поймёшь, из чего. При варке нового супа в него вливались остатки вчерашнего. Суп заедали настоящим деревенским – очень вкусным, чёрным и сильно пахнущим ржаным хлебом!
Позднее, в1971 г. нам, отдыхающим в деревеньке под Юрьевцем, пришлось отказаться от хлеба (привозимого раз в неделю, его покупали, стоя в очереди), клёклого и кислого. В деревнях перестали выпекать хлеб.
Однажды грузовик, на котором нас возвращали от поля к избе, сломался. Пришлось тащиться пешком. Было темно, мокро, вязко и холодно. Чтобы согреться, я быстро пошёл, почти побежал, а за мной поспешали девчата. Так они бежали до деревни, а тут отстали от меня – из-за колхозниц. Они завопили: – Бесстыжие! парень от вас убегает, что вы за ним гонитесь?!
И лет через 10 сотрудники ГИФТИ (физико-технический НИИ при ГГУ) помогали деревне – пригородному совхозу. Каждый приезжал с сумкой. Мы вырубали кочаны капусты, складывали её в кучи и грузили на машины. Не забывали и себя, это позволялось.
Работница совхоза приходила утром, чтобы распределить работы. И скоро уходила с двумя мешками капусты на плечах и сумкой моркови в руке. Нам она говорила: Морковь нельзя брать, она только что опрыскана химикатами и поэтому ядовита.
Преподаватели
Математики
На младших курсах я мучился редактором стенной факультетской газеты “Физмат овец”, будучи членом курсового комитета ВЛКСМ. Выбивал заметки. Редактировал их. Помогал художнику оформлять газету. Отдохновение – для математиков курса рукописная юмористическая газета к праздникам. Я всё делал один: сочинял, оформлял, рисовал и писал.
Первый семестр, очень стараясь, я закончил отлично.
На экзамене по высшей алгебре мне достался совершенно неизвестный вопрос. Потом я допёр, что он был прочитан в пропущенной мною лекции. Зная всё остальное, я сообразил; что к чему. Доцент Горин остался доволен.
Он был полным. У доски с нарисованными им геометрическими фигурами становился в профиль. Сначала, проведя рукой с указкой вокруг живота, он говорил: – Вот тут у нас окружность. Потом, отведя руку назад и водя её вокруг зада, продолжал: – А вот тут – эллипс.
В дальнейшем он не давал мне спуска, и многие из моих немногочисленных троек – его. Не запоминались формулы, но каждую я мог сразу вывести. Это и пытался делать. Но Горин меня прерывал и ставил “уд”.
В то время преподаватели ГГУ жили на верхнем этаже студенческого общежития, и Горин со своим многодетным семейством. Длинным и широким коридором владели ребятишки на великах и самокатах.
Из-за эйфории я стал лениться и во втором семестре не вылетел, как некоторые, но получил два уда и лишился стипендии. Она давалась хорошистам и отличникам. Я был хорошистом, иногда проваливаясь до троечника или повышаясь до отличника.
Один преподаватель, он видный учёный и его лекции были такими бесцветными, что никто из нас не помнит ни его, ни что он читал. Я – исключение, потому что потом работал рядом и здоровался с ним при встречах.
Деканом был всегда улыбающийся Бенемельский. За невозможность от него чего-либо добиться мы его прозвали Нибенимельским.
Сухой, серый и лысый дядя оказался выдающимся чувашским поэтом.
Ассистентка по геометрии каждый раз напоминала, что её зовут Ниной Ивановной. Все знали, что она Нинель, и поэтому за глаза звали собачьей кличкой Нелька.
Она дружила с однокурсницей моей двоюродной сестрой Галей (она старше меня на 7 лет) и однажды поделилась с ней мнением обо мне: – Спросишь его что-либо, хлопает глазами. Подумает – хорошо отвечает. И так каждый раз! Какой умный!
Просто, меня девчонки затащили на зачёт, про который я забыл. Переварить подсунутые мне страницы лекций и решить задачи я оказался в состоянии.
Молодая к. м. н. (кандидат математических наук) Чипова считала, что математика – не женское дело. Она – исключение. Поэтому придиралась к девчонкам и завышала отметки мальчишкам.
К. м. н. Е. Леонтович – вдова создателя научной школы теории колебаний академика А. Андронова. Она скромно одета. Проста и приветлива – при высокой требовательности.
Замечательно преподавала качественную теорию колебаний. Позднее одноименный фолиант был защищен ею в качестве докторской диссертации. Она, единственная, втолковывала нам, чем отличается “доказать” от «показать» и как строго надо относиться к первому.
Леонтович, будучи в солидных летах (больше 60 лет), подержанную купила легковушку и независимо и уверенно ездила на ней со скоростью км 30 в час. На узкой дороге за ней выстраивалась «кавалькада» непрерывно гудящих машин. Первоначальное удивление таким, якобы, экстравагантным поступком скоро сменилось ещё большим уважением к ней.
На семинарах ГИФТИ (я в них участвовал с 1958 г.) каждый мог задать вопрос докладчику или выступить.
Семинары много выигрывали от участия Леонтович. Её, вроде бы, наивные и простые вопросы сначала докладчиком не воспринимаются серьёзно. Он отвечает на них из-за явного уважения к ней всех присутствующих. Вопрос – за вопросом, и до докладчика доходит вдруг, что его работу надо, если не отложить, то переделать. Скоро докладчики стали облегчённо вздыхать при отсутствии Леонтович.
Бывший аспирант А. Андронова д. (доктор) т. н. Ю.И. Неймарк (будущий член РАЕН, он лет на 15 старше меня) видится как талантливый учёный. Он воображал – по себе, что студенты всё знают и помнят. Следующую лекцию начинал с места, на котором кончил в прошлый раз. Никто ничего не понимал. Поэтому очень скоро каждую лекцию он стал начинать с напоминания и разъяснения.
Студенты из-за его моложавости не верили, что он не студент, и не пускали в здание ГГУ во время студенческих вечеров. Один раз, был вечер радио-физического факультета, мне удалось его выручить.
Дурак на кафедре
Преподавал не больше года, очень спесивый катеэн (кандидат технических наук) – не подойдёшь. В начале лекции случилось с ним несчастье. Совсем не то, что вы подумали. Вместо координат I, J, K объёмной системы он назвал координаты K, L, M и запутался. Пытался привести мысли в порядок, листая записи. Ушёл с кафедры, обещая вернуться. Не вернулся. На следующей лекции он вдалбливал нам, что нужно говорить только I, J, K.
Стало ясно, какой он… Сдавать ему можно было, только дословно зазубрив им читаемое. Сказанное своими словами он не понимал и расценивал как незнание. Я поэтому напросился сдавать к другому преподавателю.
Преподаватели военной кафедры
Пожилым был начальник военной кафедры ПВО – противовоздушной обороны полковник Чекмасов. Он дословно повторял всё из машинописи лекции от “Встать! Смирно! Здравствуйте товарищи! Вольно! Садитесь” до “Встать! Смирно! До свидания товарищи! Вольно! Разойдись! “. Став пожилым, я стал понимать целесообразность этого. Он зачитывал и “экспромты” типа «На каждого бойца должно быть два яйца. Ха – ха. В доппайке (дополнительном пайке) боевого наряда!»
Был он добрый и скромный. Старался это скрыть за возможно зычным командирским голосом. Перед тем как к нам идти, наводил марафет на свои сапоги. И преподавателям кафедры велел.
Простодушный преподаватель, прозванный Укупока за картавость, нам поверил, что если пушку положить на бок, то она будет стрелять за угол.
Кстати, в Израиле и потом Англии создали автомат, стреляющий из-за угла. Его приклад и часть прицела можно закрепить перпендикулярно короткому стволу.
Умный и хитрый Жалов квалифицированно преподавал матчасть (материальную часть) – малокалиберную и 100-млметровую зенитные пушки. Мы отрабатывали обязанности командира орудия и номеров орудийного расчёта. Для «сотки» это наводчик – № 1, заряжающий – № 2 и подносчик снарядов – № 3.
№ 1, крутя двумя рукоятками, наводит орудие на цель и, наведя, кричит: «Цель поймана!». По команде «Огонь!» командира орудия нажимом педали производит выстрел. № 2 после выстрела (и окончания отката орудия) продавливает тяжёлый снаряд, данный ему в руки номером 3, в казённик.
Жалов любил шутить, и над студентами. Позволявшим себе ответные шутки, показавшиеся ему обидными, «мстил», не вредничая. Например, на зачёте или экзамене он неожиданно спрашивал у студента, сколько дырок в лафете пушки. Весь лафет – в дырках для облегчения конструкции, их штук 500. Если студент терялся, ему приходилось приходить снова.
Студент подсчитывал все дырки до одной на обеих пушках. Преподаватель ограничивался парой формальных вопросов, или говорил: – Сосчитал? Ну и дурак! Давай зачётку.
Народные дружины
Моё участие в комсомольских мероприятиях уменьшилось к старшим курсам ГГУ.
До 28 лет я платил членские взносы, отмечаемые в комсомольском билете. Перестал платить, а билет остался со мной. Это не партбилет! После смерти моей матери в 86 лет мне пришлось её партбилет вернуть по запросу партячейки.
С младших курсов началось участие в рейдах Народных дружин в помощь милиции. Первое участие было шоковым. Нас, трёх наивных студентов, водил за собой участковый по центру города.
В кинотеатре “Рекорд” участковый, и мы за ним, выскочил на улицу за парнишкой. Он в середине сеанса удрал, с грохотом отбросив железный крюк с двери и раскрыв её обе стороны, т. к. обворованный им завопил.
Участковый догнал жулика, уволок его в укромный уголок и сильно побил, повторяя: Не смей красть! И отпустил. А нам, находящимся в шоке, объяснил, что других путей воздействия на жуликов практически нет.
Мы убедились в существовании проституток во время профилактического их обхода. Участковый их предостерегал от чего-то.
По вызову побитой жены нас отправили одних (милиция не имела никакого права это делать!) на квартиру. Нам удалось уговорить пьяного бугая, который мог одним махом раскидать нас всех, придти в милицию, пообещав (я не обещал), что ему ничего не сделают. Как только он вошёл, его схватили милиционеры: – В милицию невиноватых не приводят!
Уже в отраслевом НИИ лет через 20 мы, я и несколько женщин, вечером ходили (один выход – один отгул) с милиционером по криминализированной окраине. Милиционер нас водил так, чтобы мы огибали опасные места.
Румыны и болгары
Студенты многих стран учились в ВУЗах СССР. Со мной на втором курсе учились умные и симпатичные румыны (румынок не было). Они быстро освоили русский. Жили в студенческом общежитии, как все. Только стипендия у них была больше. Стали совсем своими.
Один из них добивался женитьбы на русской студентке, и она – выхода за него. Разрешения не дали обе стороны.
Румын Костику Казаку, попавший в мою группу математиков, не раз включал радио Румынии по радиоприёмнику. Иногда слушал, чаще выключал, мрачнея. Отказывался что-либо переводить на русский, в т. ч. доклад их Генерального секретаря компартии Чаушеску к какому-то празднеству. Якобы, шумы мешают, в песнях слов не разберёшь… Чаушеску, как стало потом известно, долгие годы был диктатором Румынии, потом был свергнут и расстрелян.
Не дав румынам проучиться учебный год, их внезапно отозвали домой. Это было в начале ухудшения отношений СССР со странами социалистического содружества – из-за введения «советских порядков».
Костику скрывал антисоветскую направленность радио Румынии. В СССР не афишировалось ухудшение отношений с соцстранами.
В 1959 г. я и жена побывали в Болгарии по туристской путёвке. Ехали мы поездом Москва – столица Румынии Бухарест – столица Болгарии София.
Поздней ночью вагон обошли румынские таможенники, неожиданно к просыпаюшимся выказав ледяную корректность и возмущающую неторопливую дотошность.
Несколько часов поезд днём стоял на вокзале Бухареста. Безлюдная платформа была оцеплена полицией. За оцепление не пускала никого полиция. Можно было только прохаживаться у вагонов.
Меня окликнул парнишка, стоящий на рельсах у платформы, и мы дружески поговорили по-русски о всякой всячине – и о непонятном разъединении наших стран, пока ему не пришлось убегать от полицейского.
На вокзале Софии мы почувствовали, что приехали домой – такое было радушное к нам отношение. Предположив, что мы русские, к нам на улицах подходили и благодарили за победу над Турцией в 19 веке и над фашизмом недавно.
Некоторые знают русский. Другие преодолевают не столь большое отличие в наших языках. Мы понимаем друг друга.
В болгарском для нас – ещё больше смешных оборотов, чем в украинском. Например, “само за хотело” – стоянка автомашин (само) за отелем (хотело).
Поведение простого народа похоже на наше. Транспорта не хватает, и на остановках люди с боем влезают в трамвай (основное) или автобус. В страшную жарищу все окна задраены – вроде, после того, как ребёнок высунул в окно руку или голову и пострадал.
Почти в каждой деревне – большой и скорее мажорный памятник борцам за свободу: революционерам, болгарским воинам и русским освободителям.
Один из памятников: на мраморном круге метров в 15 наискосок друг к другу направлены суживающиеся с железистым отблеском металлические “бивни”. Это похоже на памятник прорыву Ленинградской блокады.
Оригинальные памятники из-за небольшого числа погибших посвящены конкретным людям. Обидно за погибших советских солдат, похороненных часто в братских могилах или не похороненных. Почти в каждой русской деревне одно и то же: за железным столбиком со звездой сверху стоит стенка с перечнем погибших.
Уместен и естественен огромный (но никак не громоздкий и давящий) памятник советскому воину освободителю, названный болгарами Алёшей. “Стоит над горою Алёша, в Болгарии русский солдат”. Это из популярной песни Колмановского.
В МГУ
Академики
Пятерых математиков моего курса, трое юношей (я и в будущем солидные учёные Ю. Первин и Ю. Кетков) и две девушки, Ю. Неймарк отобрал для ГИФТИ при ГГУ. В начале 5-го курса нас послали в Москву, в ОПМ – Отдел прикладной математики при МГУ на преддипломную практику и диплом. В Московском госуниверситете мы слушали как можно больше лекций знаменитостей. В ОПМ учились программированию и в качестве диплома делали программу для ЭВМ – одноадресной электронно-вычислительной машины «Стрела», из первых в СССР.
В первый наш приход в высотное здание МГУ мы растерянно остановились в огромном холле. Откуда-то выскочила старушка, скромно и просто одетая, с пучком волос на голове. Приветливо расспросила, кто мы такие. Начала объяснять, куда и как надо нам идти, но призывно взмахнула рукой и побежала. Мы – за ней. Длинный переход. Лифт – экспресс. Просто лифт. Длинный переход. Она показала дверь и исчезла.
Это была первая алгебраистка (фамилию, к сожалению, я не помню) Советского Союза. На примере академиков МГУ я понял, что настоящие учёные – хорошие люди, в чём-то дети. На равных говорят с любым – лишь бы было интересно. Держатся просто и уважительно. Как правило, обладают юмором.
Только академик. Марков из рода великих механиков Марковых держится величаво: прямой стан и запрокинутая голова. Все к нему почтительны. Не видишь, но проникаешься – над его головой находится нимб светоча науки.
Когда я защищал диплом, осторожно вошёл ещё молодой, но уже сильно бородатый и всеми уважаемый будущий академик А. Ляпунов (из династии знаменитых математиков). Подождав, пока я не приостановился, и, извинившись, он спросил меня, не такая ли моя тема. Я объяснил, что на эту тему защита будет завтра – Ю. Первиным. Чтобы не огорчать меня, он сказал: – Жаль! Но у вас тоже очень-очень интересная тема.
А тема однокурсника была и интересной, и оригинальной. Была реализована на ЭВМ игра в домино. При апробации на ЭВМ программы автор как партнёр ЭВМ выиграл «рыбой» у руководителей наших дипломных работ».
Тогдашнее программирование
Кодирование текста программы было кропотливым и трудоёмким. Пусть, для примера, надо сложить число А в ячейке № 116223 с числом В в ячейке № 025281 и сумму С поместить в ячейку № 000521. Приходилось: число А выбрать из его ячейки в специальную ячейку – счётчик, число В прибавить к содержимому счётчика, результат из счётчика переслать в ячейку С.
Операции указываются кодами: 01 – сложение, 02 – вычитание,… 11 – выборка, 12 – засылка в ячейку. В командах фрагмент программы упрощенно выглядит так:
1) 11 116223 2) 01 025281 3) 12 000521.
Было два руководителя. Один помогал вникнуть в исходные уравнения, у меня в частных производных, и преобразовать их в алгоритм счёта. Другой руководил переводом алгоритма счёта в программный алгоритм и программированием.
Из-за моей генетической рассеянности с программированием в части кодирования получалось не слишком успешно. Это отметили и мои руководители. Пришлось мне собраться и разработать педантичную систему ведения ячеек.
Я быстро разработал программу и сдал её. И хотел сачкануть в Ленинград к старшему двоюродному брату на Новый год. Но мне велели в качестве диплома делать вторую программу, гораздо сложнее и больше. Зато я неожиданно получил первую в жизни зарплату – половину ставки старшего лаборанта за три с половиной месяца “в размере 500 руб. в месяц”.
Программу приходилось пробивать на картонные перфокарты, освоив их просмотр на просвет в поиске ошибок перфорации. Перфокарты, положенные в приёмный карман оператором и придавленные тяжёлой крышкой, с тарахтением вводились в ЭВМ. Мигали лампочки. Крутились магнитные ленты с информацией. Через некоторое время выдавались бумажные ленты и листы с отладочными и результатными данными. Разбирайся. Береги перфокарты и дублируй их, страхуясь от замятия.
Всё это внушило мне такое отвращение к программированию, что я в ГИФТИ от него убежал. И зря. Постоянно приходилось к нему возвращаться.
Защита диплома
Защита протекала так. Я назвал программу, указал её назначение – числовое решение на ЭВМ системы уравнений в частных производных для физического процесса. И сказал, что программа работает, результаты её работы приложены.
Мои руководители шёпотом посовещались. Первый рассказал, в чем заключалась (его) постановка задачи, какие были трудности (у него) с алгоритмизацией. Второй отметил сложность и оригинальность (его) программного алгоритма и не тривиальность (его) перехода к программе. Работа (их, и моя как алгоритмиста и программиста, не смотря на заминку вначале) вполне заслуживает отличной оценки.
Экзамены
Культ личности
Наши дипломы не имели никакого отношения к секретам ОПМ. Но по нашей, просьбе в решении о защите дипломных работ было сказано, что они выполнялись по спецтемам, т. е. имеющим отношение к Секретным сведениям. Такие работы нельзя выносить за пределы ОПМ.
Тем самым обрубалась повторная защита дипломных работ в ГГУ. Это планировалось для нас деканатом, который намеревался ввёсти важное новшество: выпускник физмата не сдаёт госэкзамены, но зато дипломная работа защищается по-настоящему, т.е. можно любому присутствующему задавать при защите любые, и теоретические, вопросы.
Уверенные, что до конца учебного года нам можно загорать, мы вернулись в апреле. Оказалось, что, вроде, по коллективной просьбе к деканату испуганных девчонок дипломные проекты защищаются, как обычно, и экзамены надо сдавать по математике за три первых года и по всему Марксизму – Ленинизму (МЛ). Нам срочно пришлось готовиться.
На выпускном государственном экзамене по математике я отвечал Чиповой, как мне казалось, между “хорошо” и “отлично”. На вопросах начал плавать, но во время сказал ей, что мне достаточно “хорошо”.
Часть МЛ – Историю КПСС я сдал в МГУ, чтобы была сдача экзамена за 1-й семестр и соответственно стипендия во 2-м семестре учебного года. Мне достался вопрос “Роль личности в истории”.
Прошёл год с “разоблачения культа личности Сталина” генеральным секретарём КПСС Н. Хрущёвым, но в коридорах МГУ на каждом этаже высотного здания по-прежнему висели огромные панно со Сталиным. Например, Сталин – солнце встречает восход солнца над озарённой солнцем счастливой страной.
Я не внял этому предупреждению и рассказал, как учили в ГГУ, начиная со статьи марксиста Плеханова О роли личности в истории и кончая докладом Н. Хрущёва на ХХ Съезде КПСС. Доклад был напечатан за границей, в СССР был известен только его краткий пересказ на открытых партсобраниях.
Экзаменатор скривился: всё это нельзя считать научно обоснованным. И хотел мне поставить «уд», лишив стипендии. На моё счастье он в мою зачётную книжку уже ошибочно поставил «отл». Я сказал про это и попросил разрешить пересдачу. Он ни в какую. Но смягчился, увидев по зачётке, что я «из провинции». На повторной встрече его интересовали только мои взгляды на “культ личности”. Наши взгляды совпали.
Бей своих, чтобы чужие боялись!
МЛ включает труды Маркса, Энгельса, Плеханова, Ленина, Сталина, председателя Коммунистической партии Китая Мао Дзе Дуна и др.
Последний в одной из своих работ убедительно «доказал» на основе революционного опыта Китая, что на данном этапе мировой революции главная задача коммунистической партии, ума, чести и совести эпохи, – бить своих, чтобы чужие боялись.
Это не шутка, а перевод на русский партийной демагогии.
“Обоснования”, например, известного тезиса Сталина 30-х годов: В первую очередь надо бороться не с фашистами, а с (нашими союзниками) социал-демократами. Некоторые их лидеры были убиты, партии ослаблены. Тем самым, по-моему, была облегчена фашизация Западной Европы с будущей 2-й Мировой войной.
Ряд революционеров был солидарен в призвании на помощь революции религии, в её превращении из «опия для народа» в «революционную веру». Показательно, что в известной поэме А. Блока «Двенадцать» Иисус Христос идёт впереди красногвардейцев. Другие обращались к силам зла. Это отразилось и в Интернационале (вольный перевод на русский Коца), международном гимне революционеров, также партийном Гимне КПСС и Гимне СССР до 1944 г.
Он начинается со строк: «Вставай, проклятьем заклеймённый Весь мир голодных и рабов! Кипит наш разум возмущённый…».
«Проклятьем заклеймённый» есть иносказательное имя сатаны, т. е. ему отдан Гимном «весь мир голодных и рабов».
Карл Маркс в юношеских стихотворениях писал: «Адские испарения наполняют мой мозг, пока я не сойду с ума… Видишь сей меч, сатана продал мне его». Ю.Воробьёвский, Путь в апокалипсис. Шаг змеи, 1999.
Я не мог заставить себя с пиететом относиться к проходимым в университете отрывочным студенческим конспектам Ленина по философии, но уважительно отнёсся к его книге «Материализм и эмпириокритицизм». По Словарю иностранных слов, Москва, 1955 г., эмпириокритицизм – «враждебное материализму реакционное субъективно-идеалистическое философское течение». Через годы я перечёл книгу – практически одна ругань.
Общежития МГУ
У ученицы тёти Людмилы
Моя тётя Людмила, заслуженная учительница на пенсии, дала мне в Москву записку к своей бывшей ученице – пожилой женщине. И я несколько ночей спал у неё на раскладушке. Старался приходить только на ночь, считая, что я её стесняю. А ей, я этого не понимал по молодости, нужно было моё общение. Она пытались как можно больше в меня впихнуть и еды, и заботы, и воспоминаний.
Ректор МГУ
Следующим летом должен был в Москве состояться Всемирный Фестиваль молодёжи и студентов. Мы запаслись (идея сотрудника ГИФТИ А. Гильмана) письмом от ректора ГГУ к ректору МГУ с просьбой: разрешить ГГУ поставить нашу палатку на территории МГУ во время Фестиваля. И пробились (я в пробивании не участвовал) на приём к ректору МГУ, знаменитому на весь мир И. Петровскому.
Как мы вошли робко (только ребята), он (спортивный – мастер спорта по альпинизму, лобастый, лет сорока (а ему лет 55), худенький, небольшой и лысый) выскочил из-за пустого огромного полированного стола с телефонами.
В углу стоял маленький письменный стол, заваленный бумагами.
В один миг ректор оказался рядом с нами, проскочив огромный светлый пушистый ковёр. Пожал нам руки и подтолкнул к стульям.
В многочисленных худфильмах и спектаклях артисты, играющие Ленина, суетятся. По идее же, должен был быть изображён такой быстро думающий и действующий человек, как Петровский.
Ректор сразу согласился на палатку и, естественно, стал выпытывать цель нашего посещения. Узнав, что нам негде жить, вызвал проректора по хозчасти.
Р.: – Их – трое ребят и две девушки – надо обязательно поселить в наше общежитие, конечно, не в главное здание.
Пр.: – Нигде нет ни одного места!
Р.: – А там, там и там?
Пр.: – И там нет!
Р.; – Тогда – в бокс.
Пр.: – Из двух боксов в одном ремонт. Нельзя же их поместить в одну комнату!
Р.: – Вижу, что они хорошие. Поместите в одну. Под мою ответственность!
Рядовое общежитие
Мы приехали в студенческое общежитие, далеко от главного здания. Студентами занята не больше, чем небольшая часть общежития. Холодрыга – отогреваемся кипятком из титана и чужими одеялами.
Комендант – выпивоха. «Заняв» деньги у моих коллег, он подошёл ко мне. Долго, пошатываясь; на меня смотрел и сказал: – Ты не дашь.
Студенты МГУ нас удивили. Оказались не такими уж умными и знающими. Они – к нашему изумлению, мы более законопослушны, – устроили бойкот столовой и поставили пикеты из-за, якобы, плохой еды (нам она понравилась, и дёшево). И требовали, чтобы студентов пускали в профессорский зал. А туда пускали и пускают – мы были. В один из двух одинаковых залов больше ходит студентов, а в другой – профессоров.
Главное общежитие
В общежитии главного здания изначально в одном номере было два места для студентов, стало три, и одно место для аспиранта, стало два, – добавлением канапе в коридорчике. По рассказу жильца, под расписку жильцы предупреждались о строгих нравах и, что в любой момент спецкомиссия с отмычкой имеет право войти в номер. Запираться запрещается. Первая пьянка – предупреждение, вторая – выселение. Застали вечером или ночью в номере юношу и девушку – выселение с исключением из МГУ.
Я по приглашению несколько дней жил в аспирантском номере – для встречи Нового года в МГУ. Настоящая отдельная квартира со всеми удобствами, включая душ. Но неприятно быть с незапертой дверью и знать, что могут неожиданно войти.
В одну из ночей тихо вошли двое. Убедились, осветив фонариком, что женщин нет, и так же тихо вышли.
Обыск
Охранник на входе в ОПМ имеет право каждого проверить, не выносит ли он секретные материалы. Он стал обыскивать одного из нас (Ю. Первина). Вытащил из подозрительно разбухших мест спортивные туфли и трико.
Наши руководители совмещали работу в ОПМ – центр Москвы и в МГУ – за пределами тогдашней Москвы на Ленинских (Воробьёвых) горах. Нам быстро надоело оформлять вынос материалов дипломов для их показа в МГУ. Для этого нужны каждый раз визы нашего руководителя и завотдела и разрешение завспецотдела. Мы стали наши бумаги прятать под рубашкой, сильно рискуя.
Однажды я показался подозрительным. Пальцы охранника стали меня ощупывать. Папка с бумагами под рубашкой сползает. Пары сантиметров оставалось до пальцев охранника, когда он кончил обыск.
Красавице – орден
По рисункам, лицам из фотографий и текстам Новогодней рукописной настенной газеты ОПМ мы поняли, что был сделан с помощью ЭВМ расчёт траекторий полётов ракет на Луну и вокруг неё и кто траектории рассчитал.
Только – что отметили успех космонавтики. Ряд ведущих работников ОПМ наградили орденами и медалями.
Нам показали молодую красавицу. Ей, по мнению рассказывающего, и медаль не стоило давать, но надо же членам Политбюро полюбоваться на красивую женщину. Медали вручают в Райсоветах. Ордена вручает Председатель Верховного Совета на сцене перед Президиумом. Кавалеры ордена участвуют в Кремлёвском фуршете. Красавицу можно «осчастливить».
На награждение (как и на другое – до тюрьмы и расстрела до и во время Отечественной войны), как известно, давались разнарядки.
Я это знаю и на примере юбилея ГИФТИ году в 1965-м, на который сверху дали скромные орден и две медали. Были собраны предложения от общественных организаций. Независимо от них орден вручили прежнему директору, медали – новому директору и его заму.
На юбилейном торжестве среди научных успехов коллектива был отмечен всеобъемлющий частотно-лингвистический анализ произведений В.И. Ленина с помощью ЭВМ.
Слепой гений
Когда я смотрел рукописную стенную газету ОПМ к Новому году, ко мне быстро подошёл молодой человек в тёмных очках и спросил, кто это стоит там, в конце коридора. Я ответил, что близорук и не могу сказать. Он сразу ушёл, недовольно что-то пробурчав. Это был уже тогда знаменитый Витушкин, в будущем учёный мирового уровня.
В Суворовском училище гранатой ему выбило глаза. Выяснилось, что он прирождённый математик. Он с золотой медалью кончил школу, с красным дипломом – МГУ. Его дипломница стала ему помощницей на всю жизнь.
В знакомых помещениях он обходится без клюшки. Не позволяет себя сопровождать на улице, в том числе при переездах с пересадками из ОПМ (центр Москвы) в МГУ (на Воробьёвых горах) и обратно.
Мне однажды удалось ему помочь, когда он застрял в большом сугробе перед ОПМ. Я дотронулся своей рукой до его руки. Он, сообразив, куда идти, отстранил мою руку и выбрался из сугроба, расчищая путь клюшкой.
При мне в Горьком, летом на пл. Минина перед Кремлём, когда на остановке много народа, знакомый слепой программист, определив по звуку мотора свой автобус, бежал к ожидаемому месту посадки. Размахивал горизонтально клюшкой, заставляя всех сторониться. Первым оказывался перед дверями автобуса.
Окончание ГГУ
Распределение
В год моего поступления в ГГУ (это за год до отмены «дела врачей») старались в престижный с повышенной стипендией “оборонный” радиофак не брать евреев как космополитов, Поступили только самые настойчивые из них. Поэтому евреев было на моём курсе не менее трети от всех студентов.
В рамках Государственной системы распределения выпускников ВУЗов по организациям и предприятиям страны регламентируется следующее.
Имеются персональные заявки на немногих, преимущественно отлично или почти отлично учившихся выпускников. Они в распределении не участвуют. В избытке – со всей страны заявки на учителей для математиков и механиков. Ограниченное число заявок на симпатичные места. Очерёдность вызова выпускников на Комиссию определяется средним баллом за все годы учёбы. Первый вызванный выбирает из всех вакансий. У вызванных последними – только оставшиеся невостребованными места.
Выдаются и «свободные дипломы» – иди, куда хочешь, – представившим справки о нездоровье. Сейчас же, когда государственного распределения нет, у всех выпускников – «свободные дипломы». Все ищут работу, если не нашли, пока учились.
Вдруг выпускникам открыли глаза – попирается справедливость. Намерены, будто бы, евреев вызывать на Комиссию только после всех русских. Русские, естественно, возмутились и потребовали восстановить справедливость. Увещевания декана, ректора и “самого” 1-го секретаря Обкома комсомола не подействовали. Ректорат уже грозился «бунтовщикам» выдать вместо дипломов никчемные справки о прослушивании лекций.
Спас нас Жалов, см.выше. Он уединялся с группами и говорил: Вы дураки! Испортите себе всю жизнь…
Студенческие военные сборы
Студенты и муштра
После окончания последнего учебного года ребятам дипломы не выдали, чтобы они не увильнули от летних военных сборов.
Командовали нами на сборах офицеры и сержанты срочной службы. Офицеры и преподавали нам. Преподаватели военной кафедры приезжали нас контролировать (и отдохнуть на природе).
Офицеры относились к нам дружески (например, играли с нами в карты). Сержанты как гаранты военного распорядка не давали спуска – наряды вне очереди и физупражнения (любимое ими – отжимание лёжа и ползание по-пластунски). Пришлось подчиняться.
В строю полагается петь. Среди других мы пели самодельную переделанную песню МГУ: “…Студент – не пень и не чурбан! Нассым …ову в карман!… ”
Наведя порядок, сержанты приутихли. Жить стало веселее.
Ближе к концу сборов перед отбоем наш сержант проследил, чтобы мы аккуратно разложили в головах у края раскрытой из-за жары палатки обмундирование. Утром мы вместо новой одежды обнаружили БУ – бывшую в употреблении. Дембели приоделись.
В последнюю ночь после отбоя три еврея громко заговорили в палатке. Все пришли в ужас: как можно, сержант услышит! На них меньше подействовала армейская муштра!
Пари
Улыбающийся Туман – будущий катеэн и доцент и мрачноватый Пронин – будущий инженер заключили пари. Пронин утверждал, что Туман не сможет. Туман утверждал, что сможет.
В присутствии жюри – чужую ж… не жалко – Туман всадил в анальное отверстие оппонента солдатскую столовую алюминиевую ложку.
Кто молодо выглядит
Пронин на вид добродушно-глуповатый. Такие молодо выглядят. На юбилеях моего курса девочки самым молодым всегда признавали Пронина. Я занимал второе почётное место.
Август 2010 г.
© Открытый текст
размещено 4.09.2011
