Мне хочется немного рассказать об отце и сыне Степановых, незаурядных людях и патриотах своего села.
Мой дед Яков Константинович Степанов и мой отец Иван Яковлевич Степанов похоронены рядом на оранском сельском кладбище. Они являются уроженцами Оранок, а дедушка жил здесь до самой смерти.
Яков Константинович Степанов родился 7 ноября 1894 года в семье оранского крестьянина-бедняка Константина Федоровича Степанова.
«С молодых лет его отец Константин, наделенный острым умом и мятущейся душой, искал пути к познанию причин неустроенности деревенской жизни. Выросший в бедной крестьянской семье, познавший деревенскую нужду во всей ее неприглядности, он близко познакомился с сельскими учителями, которые смогли открыть ему глаза на действительную причину угнетения бедных слоев деревни.
Константин Степанов с жадностью читал революционную литературу, которую получал от сельских учителей. Вместе с этим, бывая в Нижнем Новгороде, Степанов, без сомнения, встречался с рабочими, в том числе с сормовскими забастовщиками, перенимал от них революционный дух, ненависть к угнетателям. Обладая от природы пропагандистскими способностями и умением душевно говорить с людьми, являясь человеком энергичным и смелым, Степанов стал активно вести среди крестьян Оранок революционную агитацию, резко критиковал царское самодержавие», – так о Константине Федоровиче писал в своей книге «История села Оранки» его внук Иван Яковлевич Степанов, который был таким же искренним коммунистом, как его дед, первый председатель Алистеевского волисполкома после революции.
Но это отдельная история…
Яков Константинович Степанов не разделял революционных идей своего отца. Он был обычным крестьянином, стремившимся жить за счет собственного труда.
Супруги Яков и Клавдия Степановы. Фотоателье М.П. Дмитриева, 1910-е годы
В 1913 году Яков Степанов женился на своей односельчанке Клавдии Николаевне Кибиревой, старшей дочери сельского урядника и глубоко верующего христианина Николая Андреевича Кибирева.
Клавдия Николаевна, моя бабушка, до самой смерти в 1977 году была верующей женщиной, несмотря на все гонения на религию, как и ее родители. По местному преданию, ее мать Марию Ивановну в 1922 году отпевал сам архимандрит Аркадий (Антуфьев), ярый антагонист Константина Федоровича Степанова. Вот как замысловато переплелась история Оранского Богородицкого монастыря с историей нашей семьи…
В семье Якова и Клавдии Степановых родилось четверо детей: старший сын Леонид 1914 года рождения, средний сын Иван 1919 года рождения, дочь Софья 1922 года рождения и младший сын Николай 1926 года рождения.
Семья жила в большом доме, построенном в 1921 году Константином Федоровичем из монастырского леса, реквизированного после революции. Жили все вместе: Константин Федорович с женой Евгенией и взрослой дочерью Февронией до ее замужества и Яков Константинович с женой и малолетними детьми.
Яков Константинович в отличие от своего отца – «пламенного революционера» (которого, кстати, исключили из партии в 1923 году его же соратники-коммунисты), стремился «иметь синицу в руке», а не искал «журавля в небе». После неудачной попытки работать в сельскохозяйственной коммуне «Пчела», организованной по инициативе его отца в 1919 году, он стал надеяться только на свои силы и превратился в типичного крестьянина-единоличника.
Но в 1930-е годы Якову Степанову, как и большинству сельчан, пришлось вступить в колхоз, – не по своей воле, а из-за страха раскулачивания (именно в эти годы особенно усилились репрессии против крестьян-единоличников).
Клавдия Николаевна Степанова (в центре) с детьми во дворе своего дома: Иван лежит слева, Софья стоит первая слева, Николай стоит справа от матери. Оранки, 1931 год
В 1937 году был арестован мой прадед Николай Андреевич Кибирев, который проходил по одному делу со священником села Ивановское, бывшим иеромонахом Оранского Богородицкого монастыря Нектарием (Семёновым). А его зять, мой дед Яков Константинович, был привлечен в качестве свидетеля. Мне довелось читать протоколы допросов свидетелей и обвиняемых, и я вздохнула с облегчением, когда не увидела обвинительных показаний своего деда против арестованного тестя. Н.А. Кибирева выпустили из-под ареста в 1938 году.
И.Я. Степанов с матерью. 1940 год
В это же время мой отец Иван Степанов, окончив сельскую школу в селе Хвощевка, поступил в Горьковский авиационный техникум, который окончил незадолго до Великой Отечественной войны. По распределению он был направлен технологом в Сибирь – на Иркутский авиационный завод. Там его и захватила война.
Как убежденный комсомолец, отец сразу же написал заявление в райвоенкомат с просьбой послать его на фронт добровольцем. Но его направили на Дальний Восток, где была угроза нападения японской армии на Советский Союз, и два года он прослужил в резервной армии. А потом его призвали на службу в органы НКВД. И прослужил он в этой системе до 1971 года, закончив службу в звании подполковника КГБ со знаком «Почетный чекист». Только в 1985 году отец мне признался, что всю жизнь занимался делом, которое ненавидел.
А вот его отца, моего дедушку Якова Константиновича Степанова, почти в 50-летнем возрасте призвали в ряды Красной армии и отправили в 1942 году на фронт рядовым в зенитные войска.
Яков Константинович Степанов с женой и младшим сыном Николаем, 1942 год
Он выполнил свой солдатский долг, дойдя до Таллинна. Дедушка ничего не рассказывал о своей воинской службе, поэтому я не знаю подробностей, но вернулся живой и здоровый – в отличие от своего зятя и ровесника Павла Ивановича Букина, который попал в плен и после освобождения имел много неприятностей от органов НКВД.
Возобновив работу в колхозе, наверное, он надеялся, что после Победы положение колхозников, которые до войны не имели даже паспортов, улучшится. Ведь трудились в колхозах от зари до зари, в основном, женщины и подростки: только в село Оранки с фронтов Великой Отечественной войны не вернулось 127 мужчин. Но в 1952 году, не выдержав бесчеловечного отношения государства к колхозникам, задавленным непосильными налогами (обложили налогом даже яблони), он вышел из колхоза и на время уехал к своему сыну Ивану в Сибирь – в Красноярск, где тот работал в Управлении МГБ.
К этому времени Иван Яковлевич женился на Евдокии Ивановне Дубенской, уроженке сибирского города шахтеров и приискателей Бодайбо. Что интересно: во время столыпинской реформы ее родители переехали в Сибирь из Сергачского уезда Нижегородской губернии, а отец работал на Ленских приисках мастером и стал свидетелем печально знаменитого расстрела в 1912 году.
В 1948 году в семье Степановых родилась в городе Иркутске, где Иван и Евдокия работали в органах государственной безопасности, дочь Татьяна, а в 1953 году в Красноярске, куда их перевели на работу в Управление МГБ, родилась дочь Елена.
Именно с Красноярском связаны мои первые воспоминания о любимом дедушке Якове, которого я всегда называла «деденькой». Яков Константинович был очень хорошим сапожником, поэтому стал зарабатывать сапожным ремеслом. Ему удалось скопить денег на строительство еще одного деревянного двухэтажного дома на окраине Сормова для своих двух сыновей – Леонида и Николая. Этот дом сохранился до сих пор: в нем теперь живет правнучка Якова Константиновича с семьей.
Также сохранился и тот дом, который построил в 1921 году Константин Федорович Степанов в селе Оранки напротив Оранского Богородицкого монастыря. В 2021 году дому исполнилось 100 лет. В нем жили дедушка с бабушкой, их дочь Софья с семьей. В этом доме, столь любимом моим отцом Иваном Яковлевичем, я проводила все свои летние каникулы, начиная с трехлетнего возраста.
Дом Степановых в Оранках. Фото 2019 года
Я хорошо помню стук сапожного молотка из амбара, где дедушка чинил обувь всех жителей села Оранки. У дедушки был большой яблоневый сад – около 30 деревьев, несколько ульев с пчелами. Удивительно, но именно меня дедушка брал с собой, когда вынимал рамки из ульев, а я окуривала пчел из дымаря. До сих пор два его улья как память о нем стоят на моем огороде в селе Оранки, только пустые.
А еще остались воспоминания о дедушке как об очень справедливом человеке, совершеннейшем трезвеннике, который даже не курил. Он очень любил пить чай, и после бани выпивал целый самовар, повесив полотенце на шею. Его вспыльчивость и острое слово, иногда не вовремя сказанное, перешли в мой характер по наследству.
Они с бабушкой в последние годы держали только небольшое стадо овец, которое мы, дети, вечером загоняли во двор. Лето в Оранках – самое лучшее время моего детства, которое я буду помнить всю свою жизнь. Мне даже не хотелось уезжать из Оранок в Югославию в 1966 году, куда меня послали по обмену делегаций юных пионеров СССР и СФРЮ.
В этом доме встретили свой последний час дедушка Яков Константинович в июне 1971 года, бабушка Клавдия Николаевна в сентябре 1977 года, свекровь тетки Мария Семеновна Львова в октябре 1997 года и сама тетка Софья Яковлевна в декабре 1998 года. В нем я прожила не самый простой период своей жизни в 1998–2000 годах, и не только летом, но и суровой зимой. Мне пришлось в этом доме принять последний вздох своей матери ночью 13 ноября 1999 года. Из него выносили гроб с телом моего отца в июне 2001 года. А сейчас в летнее время в этом доме живут внучки, правнуки со своими семьями и праправнуки Якова Константиновича и Клавдии Николаевны.
Мой отец, Иван Яковлевич, в течение десяти лет (1987–1997) скрупулезно собирал материалы по истории своего любимого села Оранки. Прочитав рассказ В.Г. Короленко «За иконой», искал документы в Центральном архиве Нижегородской области, общался с односельчанами, собирал воспоминания оранских краеведов. В результате он написал объемный труд «История села Оранки Богородского района Нижегородской области». Он очень любил свое родное село и был его настоящим патриотом.
Иван Яковлевич Степанов в последние годы жизни
А еще он был очень добрым и порядочным человеком, хорошим семьянином, любящим отцом и дедом. Поэтому не просто так его внук Алексей вдруг решил при смене паспорта взять фамилию своего дедушки Ивана Яковлевича – и фамилия Степановых получила свое продолжение, надеюсь, на долгие годы. Тем более, что у Алексея родился сын Кирилл, еще один продолжатель фамилии.
Москва, 2022 год