Воспоминания Афанасьева Егора Васильевича

Начну со старшего – Афанасьева Артёма. Он жил в селе Чесма Челябинской области и был одним из самых зажиточных казаков данной местности. Достаточно сказать, что ещё до революции  он имел крепкое крестьянское хозяйство: землю, скот, мастерскую по изготовлению кавалерийских сёдел. Седла пользовались большим спросом, ибо каждый казак, идя на сборы, обязан был иметь верховую лошадь с седлом. Их изготовление давало немалый доход, плюс урожай, снимаемый с земли. Это дало ему возможность построить большой дом, выложить каменными плитами двор с надворными постройками для скота и амбаров для хранения зерна. Он не отставал от прогресса и приобрёл сельскохозяйственные машины: сенокосилку, машину для уборки хлебов, устройство с шестеренчатой передачей для скручивания верёвок, которые предназначались не только для себя, но и на продажу.

После рождения двух сыновей земельный надел был увеличен. Начали обустраивать заимку в поле: был построен домик и несколько амбаров. Земли с берёзовыми колками-рощами были недалеко от села. Дети росли, и появилась возможность все работы выполнять своей семьёй (в семье было два сына и дочь). Главной заботой для Артёма стала подготовка сыновей для службы в казачестве. Старший сын, благодаря стараниям отца, дослужился до офицерского чина – подъесаул, второй сын (Василий) был сотником в казачьем войске.

Ураган гражданской войны принёс в дом Афанасьевых множество трагедий. Первым ударом для Артёма стала смерть жены, которая была главной хозяйкой в их семье и распорядительницей в большом хозяйстве. Надо отметить, что в это время семья была уже большой, т.к. оба сына женились. Младший, Василий (1890(95) – 1932(?)), был женат на дочери церковного старосты Голиковой Агафье Алексеевне (11.03.1898 – 04.02.1970). Все семьи жили вместе. С увеличением семьи добавились и заботы. Артём женился во второй раз на бездетной вдове Вандышевой Прасковье Николаевне, которая и стала хозяйкой в их доме. Через несколько лет отделился от семьи старший сын Гавриил, ушёл из жизни сам Артём. В стране свершилась революция. Годы Гражданской Войны, голода и разрухи не миновали и казачьей семьи Афанасьевых.

В эти годы сыновья Артёма жили уже раздельно, и каждый из них вёл своё хозяйство. Василий остался жить в доме своего отца. Всё шло своим чередом, работали на земле, как и подобало истинным казакам. Но когда грянула революция, а затем и Гражданская Война, в которой казаки приняли активное участие, некогда дружная семья разделилась на два лагеря: одни «за белых», другие «за красных». Имея офицерские чины, братья не могли оставаться в стороне от этих событий. Старший вошёл в состав белого казачества, а младший – Василий остался нейтральным и продолжал жить в своём селе. Шли годы. Белые терпели поражение и с Урала отступали всё дальше на восток России. Вместе с отступающими уходил и Гавриил. Видя бесполезность продолжения борьбы, он с группой единомышленников решил уйти в Китай. Так и поступил.

В Китае в тот период собралось много русских, не желавших примириться с новой властью. В основном, это были люди с большими капиталами. Находиться в этой среде, не имея материальных ценностей, было нелепо. Решили возвращаться ближе к своей Родине и пережидать смуту. Так Гавриил оказался в Киргизии, в горах, недалеко от города Пишпека (Бишкека). Семью он перевёз туда же. Василий же продолжал жить в своём селе на Урале. Тем временем затихли сражения Гражданской войны, началось становление Советов, а вместе с Советами пришла новая форма ведения хозяйства – коллективизация. Снова в деревне всё забурлило. Всё и у всех надо было забрать: землю, скот, инвентарь и т.д. Затем начали создавать коллективные хозяйства – колхозы. Казаки решили поставить во главе колхоза Василия Афанасьева, но этого не случилось…

Всё чаще шли разговоры об арестах бывших офицеров. Об этом же писал Гавриил, который просил Василия не ждать худших времён, а переехать к нему, где ещё нет Советской Власти. В личном хозяйстве у Василия почти ничего не осталось, всё было передано в колхоз. Приняли решение ехать. Помочь в переезде должны были два знакомых казака, приехавшие с письмом от Гавриила. Так семья Василия, бросив дом и взяв, что было возможно, выехала на чужбину. А семья на время отъезда состояла из шести человек: Василий с женой, трое детей и мачеха Василия.

Тайный отъезд Василия был воспринят односельчанами, как побег. А казаки, которые хотели видеть Василия в руководстве нового коллективного хозяйства, расценили это, как предательство их интересов.

Тем временем, семья Василия, сделав пересадку в Оренбурге, прибыла в Пишпек. Там её уже ожидали посланцы от Гавриила с подводами для продолжения поездки до богатого купеческого села Архангельское. Село располагалось в долине, утопающей в садах. Оно давно было облюбовано предприимчивыми людьми, ведущими торговлю с Китаем. На тот период в селе собралось большое количество, купцов, промышленников и белого офицерства. Василию и его семье надо было, оставив часть багажа в селе, перебраться по горным тропам через перевал в ущелье, где жила семья Гавриила в двух домах, когда-то и кем-то брошенных. Переезжали на вьючных лошадях и ишаках. Не передать, каковы были впечатления людей, родившихся на степных просторах, когда они оказались в совершенно другой местности: неприступные скалы, незнакомые деревья и растения, бурные горные речушки, где солнце-то можно было увидеть только к полудню. Пустота и неопределённость новой жизни с абсолютным бездельем угнетала всех, но иногда нарушалась набегами басмачей, надеющихся установить и закрепить свою власть на данной территории и противостоять приходу надвигающейся Красной Армии. Так началась жизнь семьи Василия на чужбине. Постепенно всё стало налаживаться. Для Гавриила же приезд Василия стал стимулом для энергичных действий: он вместе с братом стал часто посещать своих товарищей в селе. С детьми сидела жена Гавриила – Катя, жена Василия – Агафья и мачеха Василия – Прасковья. Поездки в село стали чередоваться с поездками в ближайший аул к баю, богатейшему киргизу в этой округе. И так месяц за месяцем. Шли разговоры о приближении русских Красных частей к Пишпеку, начинались волнения и среди киргизов, не желающих подчиняться местным богачам. В ауле стали появляться незнакомые доселе люди, которые интересовались, зачем приехала эта семья из России, в которой уже установилась власть Советов. Всё чаще Гавриил стал говорить о необходимости принятия мусульманства, чтобы сохранить свою жизнь и быть ближе к местному населению. Василий же упрямо не соглашался, ибо крещены они были в православной вере, и весь их род был православным. И вот однажды было сказано, что дома с детьми останется бабушка, а братья с жёнами поедут в Архангельское на праздник. Так и было сделано. Прошло двое суток, но никто обратно не возвращался. На третьи сутки вечером на взмыленном коне прискакал домой Гавриила. Бабушка поспешила к нему. Он сказал, что Василий, Агафья и Катя продолжают праздновать в селе, а он завтра же вернётся к ним. Но бабушка увидела, что Василий, заменив лошадей, поехал в сторону аула. Всё выяснилось по приезду домой Агафьи и Катерины. А произошло вот что. Когда  собрались многочисленные гости, Гавриила объявил, что отныне дом, в котором находятся все гости, принадлежит ему, так как он принял мусульманскую веру и сегодня же справит свадьбу с молодо киргизкой, которая и будет хозяйкой этого дома. Такое известие изумило всех присутствующих, а Василий тут же высказал в адрес брата не совсем лестные слова.… В самый разгар пира Гавриила вышел на улицу, затем туда же позвали и Василия. В доме, тем временем, продолжался пир…. Продолжительное отсутствие братьев насторожило их жён. Гавриил, однако, вскоре вернулся и сказал, что Василий встретил друзей и ушёл с ними. Женщины, конечно же, не поверили ему и отправились на поиски Василия. К ним присоединились некоторые гости. Невдалеке, около большого двухэтажного дома, где располагались лабазы (складские каменные помещения для хранения товаров), они увидели свет и услышали лай собак. Все бросились туда. Сторож сказал, что слышал крики, но увидеть что-либо в темноте не смог, да еще и шёл сильный ливень. Тьма была кромешная! Обнаружили Василия в канаве, заполненной водой. Он был весь в грязи и сильно избит. Хозяин лабаза распорядился отнести его в одну из множества комнат и послал за доктором. После осмотра доктора выяснилось, что переломов у Василия нет, а вот крови он потерял много. Необходим был покой. Хозяин  дома оставил Василия у себя, а женщин с сопровождающими отправил домой, в ущелье, взяв слово, что семья Василия переедет в село. Гавриила дома не появлялся. В один из вечеров пришёл знакомый киргиз и сказал, что завтра собирается сход, на котором будет проведён молебен, и будет решаться судьба иноверцев, живущих в ущелье. Может случиться большая беда. Он же знает тропы через перевал и может перевезти всех ночью через перевал на ишаках, которых он возьмёт, так как своих у него нет. Всё, что можно было взять, связали в узлы и приготовились к отъезду. Проводник сдержал слово и за одну ночь был совершён переезд в Архангельское к Василию. Семья снова была вместе, хотя и на далёкой чужбине. На этом, мой дорогой читатель, мы закончим эту часть рассказа и обозначим следующую, как «Возвращение».

Хозяин дома, у которого нашла приют семья Василия, оказался не только богатым, но и очень влиятельным человеком. Удивительно было то, что наряду с постоянными посетителями, обращавшимися к нему по разным вопросам, его посещали и командиры отрядов басмачей, которые иногда спускались с гор для пополнения своих запасов продуктов питания и других товаров. Видно было, что они находили между собой согласие и взаимную выгоду, отчего грабежей в Архангельском не было. Выздоровление Василия, благодаря приставленному к нему доктору, шло успешно. Надо было решать дальнейшую судьбу семьи. Приняли решение, что вся семья выедет с уходящим караваном с товарами в г. Ташкент, где уже установилась Советская Власть. Итак, наступил день отъезда. Весь багаж, который находился в Архангельском, был погружен в арбу, запряжённую верблюдом. Женщины и ребята также устроились на арбе. Василий, поблагодарив за всё хозяина и получив от него рекомендательное письмо, вместе с караваном отправился в путь на Ташкент, минуя Пишпек. Так, без каких-либо осложнений, караван прибыл на место. Василий по предъявлению письма был устроен на работу на строительство узкоколейной железной дороги в должности десятника. Семье была предоставлена комната для жилья в глинобитном бараке. Началась новая жизнь. Семья у Афанасьевых увеличилась: родился четвёртый сын. Старшим был Иван, затем я (Егор), Коля и теперь Мишенька. Ваня пошёл в школу. Радоваться бы и гордиться бывшему казаку такой семьёй, но жизнь вносила новые трагические коррективы. Всё тяжелее становилось жить, т.к. город наполнялся беглыми с Урала и Поволжья, где после засухи начался голод, и люди ринулись в дальние края на поиски хлеба насущного. Ввиду большого количества беспризорников, общей нищеты и антисанитарии, начались эпидемии брюшного тифа и тропической лихорадки (малярии). После жестокого избиения здоровье у Василия пошатнулось – он всё чаще стал болеть. Врачи рекомендуют ему вернуться на Урал, т.к. азиатский климат не подходит для его выздоровления. Вернуться? Но куда? Домой путь закрыт, к тому же там голод и суровая уральская зима. Тупик!

Василий уже не мог работать, и его положили в больницу. Агафья поступила на работу в кубовую – кипятить воду для рабочих – строителей. Бабушка оставалась с ребятишками, к ней соседи по бараку приводили своих детей, уходя на работу. Образовался своего рода детский садик с единственной воспитательницей – бабушкой. Родители этих детей помогали семье, кто чем мог. Ваня иногда приносил из школы узбекские лепёшки, которые им давали в школе. Заболел и умер от брюшного тифа Коля. Затем, не дожив до весны, после продолжительной болезни умер Афанасьев Василий Артёмович – сотник Оренбургского казачьего войска. А ему не было ещё и сорока лет! После отпевания в православной церкви, в старом Ташкенте, он был похоронен на русском кладбище, вблизи храма. А весной умер Мишенька, и две безграмотные женщины остаются на чужбине с двумя детьми. Решение было единственным: выбираться домой, на Урал. На похоронах Василия было много его знакомых по работе, и один из них (некий Бушуев), так же, по воле судьбы, оказавшийся в Ташкенте, предложил семье вместе с ним и его взрослым сыном возвращаться на Родину.

Не стану описывать все подробности возвращения на Родину, т.к. оно оказалось очень тяжёлым и длительным. В конце концов, мы прибыли на станцию Тамерлан, где и поселись временно у дальних родственников бабушки, в одном из близлежащих сёл. Теперь предстояло выяснить, есть ли возможность для полного возвращения домой, и мама отправилась на разведку в Чесму, где жили её младшая сестра и сестра отца. Дело шло к развязке необдуманного когда-то отцом решения побега. Но он хотел таким образом сохранить жизнь своей семьи.

Начну со старшего – Афанасьева Артёма. Он жил в селе Чесма Челябинской области и был одним из самых зажиточных казаков данной местности. Достаточно сказать, что ещё до революции  он имел крепкое крестьянское хозяйство: землю, скот, мастерскую по изготовлению кавалерийских сёдел. Седла пользовались большим спросом, ибо каждый казак, идя на сборы, обязан был иметь верховую лошадь с седлом. Их изготовление давало немалый доход, плюс урожай, снимаемый с земли. Это дало ему возможность построить большой дом, выложить каменными плитами двор с надворными постройками для скота и амбаров для хранения зерна. Он не отставал от прогресса и приобрёл сельскохозяйственные машины: сенокосилку, машину для уборки хлебов, устройство с шестеренчатой передачей для скручивания верёвок, которые предназначались не только для себя, но и на продажу.

После рождения двух сыновей земельный надел был увеличен. Начали обустраивать заимку в поле: был построен домик и несколько амбаров. Земли с берёзовыми колками-рощами были недалеко от села. Дети росли, и появилась возможность все работы выполнять своей семьёй (в семье было два сына и дочь). Главной заботой для Артёма стала подготовка сыновей для службы в казачестве. Старший сын, благодаря стараниям отца, дослужился до офицерского чина – подъесаул, второй сын (Василий) был сотником в казачьем войске.

Ураган гражданской войны принёс в дом Афанасьевых множество трагедий. Первым ударом для Артёма стала смерть жены, которая была главной хозяйкой в их семье и распорядительницей в большом хозяйстве. Надо отметить, что в это время семья была уже большой, т.к. оба сына женились. Младший, Василий (1890(95) – 1932(?)), был женат на дочери церковного старосты Голиковой Агафье Алексеевне (11.03.1898 – 04.02.1970). Все семьи жили вместе. С увеличением семьи добавились и заботы. Артём женился во второй раз на бездетной вдове Вандышевой Прасковье Николаевне, которая и стала хозяйкой в их доме. Через несколько лет отделился от семьи старший сын Гавриил, ушёл из жизни сам Артём. В стране свершилась революция. Годы Гражданской Войны, голода и разрухи не миновали и казачьей семьи Афанасьевых.

В эти годы сыновья Артёма жили уже раздельно, и каждый из них вёл своё хозяйство. Василий остался жить в доме своего отца. Всё шло своим чередом, работали на земле, как и подобало истинным казакам. Но когда грянула революция, а затем и Гражданская Война, в которой казаки приняли активное участие, некогда дружная семья разделилась на два лагеря: одни «за белых», другие «за красных». Имея офицерские чины, братья не могли оставаться в стороне от этих событий. Старший вошёл в состав белого казачества, а младший – Василий остался нейтральным и продолжал жить в своём селе. Шли годы. Белые терпели поражение и с Урала отступали всё дальше на восток России. Вместе с отступающими уходил и Гавриил. Видя бесполезность продолжения борьбы, он с группой единомышленников решил уйти в Китай. Так и поступил.

В Китае в тот период собралось много русских, не желавших примириться с новой властью. В основном, это были люди с большими капиталами. Находиться в этой среде, не имея материальных ценностей, было нелепо. Решили возвращаться ближе к своей Родине и пережидать смуту. Так Гавриил оказался в Киргизии, в горах, недалеко от города Пришпека (Бишкека). Семью он перевёз туда же. Василий же продолжал жить в своём селе на Урале. Тем временем затихли сражения Гражданской войны, началось становление Советов, а вместе с Советами пришла новая форма ведения хозяйства – коллективизация. Снова в деревне всё забурлило. Всё и у всех надо было забрать: землю, скот, инвентарь и т.д. Затем начали создавать коллективные хозяйства – колхозы. Казаки решили поставить во главе колхоза Василия Афанасьева, но этого не случилось…

Всё чаще шли разговоры об арестах бывших офицеров. Об этом же писал Гавриил, который просил Василия не ждать худших времён, а переехать к нему, где ещё нет Советской Власти. В личном хозяйстве у Василия почти ничего не осталось, всё было передано в колхоз. Приняли решение ехать. Помочь в переезде должны были два знакомых казака, приехавшие с письмом от Гавриила. Так семья Василия, бросив дом и взяв, что было возможно, выехала на чужбину. А семья на время отъезда состояла из шести человек: Василий с женой, трое детей и мачеха Василия.

Тайный отъезд Василия был воспринят односельчанами, как побег. А казаки, которые хотели видеть Василия в руководстве нового коллективного хозяйства, расценили это, как предательство их интересов.

Тем временем, семья Василия, сделав пересадку в Оренбурге, прибыла в Пришпек. Там её уже ожидали посланцы от Гавриила с подводами для продолжения поездки до богатого купеческого села Архангельское. Село располагалось в долине, утопающей в садах. Оно давно было облюбовано предприимчивыми людьми, ведущими торговлю с Китаем. На тот период в селе собралось большое количество, купцов, промышленников и белого офицерства. Василию и его семье надо было, оставив часть багажа в селе, перебраться по горным тропам через перевал в ущелье, где жила семья Гавриила в двух домах, когда-то и кем-то брошенных. Переезжали на вьючных лошадях и ишаках. Не передать, каковы были впечатления людей, родившихся на степных просторах, когда они оказались в совершенно другой местности: неприступные скалы, незнакомые деревья и растения, бурные горные речушки, где солнце-то можно было увидеть только к полудню. Пустота и неопределённость новой жизни с абсолютным бездельем угнетала всех, но иногда нарушалась набегами басмачей, надеющихся установить и закрепить свою власть на данной территории и противостоять приходу надвигающейся Красной Армии. Так началась жизнь семьи Василия на чужбине. Постепенно всё стало налаживаться. Для Гавриила же приезд Василия стал стимулом для энергичных действий: он вместе с братом стал часто посещать своих товарищей в селе. С детьми сидела жена Гавриила – Катя, жена Василия – Агафья и мачеха Василия – Прасковья. Поездки в село стали чередоваться с поездками в ближайший аул к баю, богатейшему киргизу в этой округе. И так месяц за месяцем. Шли разговоры о приближении русских Красных частей к Пришпеку, начинались волнения и среди киргизов, не желающих подчиняться местным богачам. В ауле стали появляться незнакомые доселе люди, которые интересовались, зачем приехала эта семья из России, в которой уже установилась власть Советов. Всё чаще Гавриил стал говорить о необходимости принятия мусульманства, чтобы сохранить свою жизнь и быть ближе к местному населению. Василий же упрямо не соглашался, ибо крещены они были в православной вере, и весь их род был православным. И вот однажды было сказано, что дома с детьми останется бабушка, а братья с жёнами поедут в Архангельское на праздник. Так и было сделано. Прошло двое суток, но никто обратно не возвращался. На третьи сутки вечером на взмыленном коне прискакал домой Гавриила. Бабушка поспешила к нему. Он сказал, что Василий, Агафья и Катя продолжают праздновать в селе, а он завтра же вернётся к ним. Но бабушка увидела, что Василий, заменив лошадей, поехал в сторону аула. Всё выяснилось по приезду домой Агафьи и Катерины. А произошло вот что. Когда  собрались многочисленные гости, Гавриила объявил, что отныне дом, в котором находятся все гости, принадлежит ему, так как он принял мусульманскую веру и сегодня же справит свадьбу с молодо киргизкой, которая и будет хозяйкой этого дома. Такое известие изумило всех присутствующих, а Василий тут же высказал в адрес брата не совсем лестные слова.… В самый разгар пира Гавриила вышел на улицу, затем туда же позвали и Василия. В доме, тем временем, продолжался пир…. Продолжительное отсутствие братьев насторожило их жён. Гавриил, однако, вскоре вернулся и сказал, что Василий встретил друзей и ушёл с ними. Женщины, конечно же, не поверили ему и отправились на поиски Василия. К ним присоединились некоторые гости. Невдалеке, около большого двухэтажного дома, где располагались лабазы (складские каменные помещения для хранения товаров), они увидели свет и услышали лай собак. Все бросились туда. Сторож сказал, что слышал крики, но увидеть что-либо в темноте не смог, да еще и шёл сильный ливень. Тьма была кромешная! Обнаружили Василия в канаве, заполненной водой. Он был весь в грязи и сильно избит. Хозяин лабаза распорядился отнести его в одну из множества комнат и послал за доктором. После осмотра доктора выяснилось, что переломов у Василия нет, а вот крови он потерял много. Необходим был покой. Хозяин  дома оставил Василия у себя, а женщин с сопровождающими отправил домой, в ущелье, взяв слово, что семья Василия переедет в село. Гавриила дома не появлялся. В один из вечеров пришёл знакомый киргиз и сказал, что завтра собирается сход, на котором будет проведён молебен, и будет решаться судьба иноверцев, живущих в ущелье. Может случиться большая беда. Он же знает тропы через перевал и может перевезти всех ночью через перевал на ишаках, которых он возьмёт, так как своих у него нет. Всё, что можно было взять, связали в узлы и приготовились к отъезду. Проводник сдержал слово и за одну ночь был совершён переезд в Архангельское к Василию. Семья снова была вместе, хотя и на далёкой чужбине. На этом, мой дорогой читатель, мы закончим эту часть рассказа и обозначим следующую, как «Возвращение».

Хозяин дома, у которого нашла приют семья Василия, оказался не только богатым, но и очень влиятельным человеком. Удивительно было то, что наряду с постоянными посетителями, обращавшимися к нему по разным вопросам, его посещали и командиры отрядов басмачей, которые иногда спускались с гор для пополнения своих запасов продуктов питания и других товаров. Видно было, что они находили между собой согласие и взаимную выгоду, отчего грабежей в Архангельском не было. Выздоровление Василия, благодаря приставленному к нему доктору, шло успешно. Надо было решать дальнейшую судьбу семьи. Приняли решение, что вся семья выедет с уходящим караваном с товарами в г. Ташкент, где уже установилась Советская Власть. Итак, наступил день отъезда. Весь багаж, который находился в Архангельском, был погружен в арбу, запряжённую верблюдом. Женщины и ребята также устроились на арбе. Василий, поблагодарив за всё хозяина и получив от него рекомендательное письмо, вместе с караваном отправился в путь на Ташкент, минуя Пришпек. Так, без каких-либо осложнений, караван прибыл на место. Василий по предъявлению письма был устроен на работу на строительство узкоколейной железной дороги в должности десятника. Семье была предоставлена комната для жилья в глинобитном бараке. Началась новая жизнь. Семья у Афанасьевых увеличилась: родился четвёртый сын. Старшим был Иван, затем я (Егор), Коля и теперь Мишенька. Ваня пошёл в школу. Радоваться бы и гордиться бывшему казаку такой семьёй, но жизнь вносила новые трагические коррективы. Всё тяжелее становилось жить, т.к. город наполнялся беглыми с Урала и Поволжья, где после засухи начался голод, и люди ринулись в дальние края на поиски хлеба насущного. Ввиду большого количества беспризорников, общей нищеты и антисанитарии, начались эпидемии брюшного тифа и тропической лихорадки (малярии). После жестокого избиения здоровье у Василия пошатнулось – он всё чаще стал болеть. Врачи рекомендуют ему вернуться на Урал, т.к. азиатский климат не подходит для его выздоровления. Вернуться? Но куда? Домой путь закрыт, к тому же там голод и суровая уральская зима. Тупик!

Василий уже не мог работать, и его положили в больницу. Агафья поступила на работу в кубовую – кипятить воду для рабочих – строителей. Бабушка оставалась с ребятишками, к ней соседи по бараку приводили своих детей, уходя на работу. Образовался своего рода детский садик с единственной воспитательницей – бабушкой. Родители этих детей помогали семье, кто чем мог. Ваня иногда приносил из школы узбекские лепёшки, которые им давали в школе. Заболел и умер от брюшного тифа Коля. Затем, не дожив до весны, после продолжительной болезни умер Афанасьев Василий Артёмович – сотник Оренбургского казачьего войска. А ему не было ещё и сорока лет! После отпевания в православной церкви, в старом Ташкенте, он был похоронен на русском кладбище, вблизи храма. А весной умер Мишенька, и две безграмотные женщины остаются на чужбине с двумя детьми. Решение было единственным: выбираться домой, на Урал. На похоронах Василия было много его знакомых по работе, и один из них (некий Бушуев), так же, по воле судьбы, оказавшийся в Ташкенте, предложил семье вместе с ним и его взрослым сыном возвращаться на Родину.

Не стану описывать все подробности возвращения на Родину, т.к. оно оказалось очень тяжёлым и длительным. В конце концов, мы прибыли на станцию Тамерлан, где и поселись временно у дальних родственников бабушки, в одном из близлежащих сёл. Теперь предстояло выяснить, есть ли возможность для полного возвращения домой, и мама отправилась на разведку в Чесму, где жили её младшая сестра и сестра отца. Дело шло к развязке необдуманного когда-то отцом решения побега. Но он хотел таким образом сохранить жизнь своей семьи.

О моем дяде я, к сожалению, помню и знаю не много. В детстве я виделась с ним не очень часто, а если и были встречи, то запомнились они мне незначительными зрительными картинками. Помню, что он всегда просил меня сыграть на пианино что-нибудь из «Времен года», и я старательно готовилась к его приезду. Получалось не очень, но ему, похоже, нравилось. В основном они беседовали с моим отцом.

Родился он на Урале в 1926 – 1929гг. предположительно. Он был младшим сыном Афанасьева Василия Артемовича. Старшим был мой папа. Собственно, биография его ничем не примечательна. Возможно, она была бы другой, живи он в иное время.

На фронте он не был и всегда «ревновал» моего отца к Войне. Они много говорили о войне, спорили полушепотом о происходящем тогда в стране, но я слишком была мала, чтобы понять что-либо. А о войне папа мне рассказывал отдельно.

Знаю, что  дядя окончил бухгалтерские курсы и работал, собственно, бухгалтером. Потом что-то произошло – то ли истинная растрата, то ли оговор, и он надолго попал в заключение. В семье об этом не говорили при мне. Тема была запретной. По возвращении у него начались трудности с устройством на работу. Подался  искать ее по всему Уралу. Где-то нашел и, вместе с ней, нашел радиацию. Возможно, это был Челябинск-40, возможно, другое место. Скрытых аварий на Урале тогда было немало.

Дядя заболел лучевой болезнью, но об этом, почему-то, мне тоже никому нельзя было говорить. Я и не говорила.

Он часто менял жен. Детей у него не было. Потом, когда я подросла, появилась тетя Мира с дочкой Майей. Он, как мне тогда показалось, почувствовал себя семьянином. С ними он и прожил до конца своих дней. Здоровье его ухудшалось, воспоминания свои он диктовал, будучи прикованным к инвалидной коляске. Тетушка Мира была медицинским работником и ухаживала за ним. Но я с ним в это время  уже  не встречалась. До этого, когда он еще двигался, мы свиделись с ним на похоронах папы, но до разговоров ли мне тогда было? В то время я уже училась в Ленинграде, на Урале была редко, наездами между походами. А вот наши с сестрой сыновья, спустя годы,

увиделись с ним, уже немощным, и записали эти воспоминания.

Дядя умер спустя 2-3 года после этого. Точную дату знала моя сестра, но ее, к сожалению, уже тоже нет в живых. Думаю, что это случилось в середине девяностых. годов.

• Размещено: 07.11.2011