Лохова А. Пуреховская церковь: от создания до разрушения (из рассказов о народных святынях)

Строительство каменного храма в селе Пурех было связано с историей обретения Животворящего креста ( см. публикацию «Животворящий крест: пурехская легенда» того же автора. – Ред.).

На верующих обретение Животворящего креста произвело громадное впечатление. Желающих увидеть святыню и поклониться ей было великое множество. Приехало высокое духовенство их Нижнего Новгорода, и на месте обретения Животворящего креста, рядом с ветхой приходской церковушкой и заглохшим почти Макарьевским монастырем решено было построить каменный Собор Макария, Желтоводского и Унженского чудотворца – на Руси церковь никогда не меняла названия. Повсюду стали собирать на храм. Потекли в церковную казну большие вклады богатых прихожан и скромные даяния бедняков. Не только пурешане не поскупились, и именитые нижегородцы делали богатые приношения Кресту.

Где-то в половине XVIII  века в Пурехе начала довольно-таки  быстро строиться новая церковь, впоследствии очень способствовавшая разностороннему развитию Пуреха. Строилась она будто бы десять лет, а по другим данным – более двадцати. Но, так или иначе, в конце XVIII  века церковь была построена. Состоялся торжественный обряд освящения. Торжество открытия церкви было великое. Народу было видимо-невидимо.

И сейчас ( рассказ относится к 1978 году. – Ред.) пуреховская церковь выглядит внушительно с ее высокой звонницей-колокольней, с пятиглавым собором рядом. А в ту пору, в пору расцвета, она была средоточием величия и красоты: белокаменная, с золотым крестом на колокольне и с пятью крестами на соборе, по одному на каждой из глав, с золочеными цепями, спускавшимися от крестов к основаниям куполов, с часами на колокольне, выходящими на все четыре стороны. Колокольню, сверкавшую на солнце позолотой креста, видно было издалека. Колокольный звон слышен был за двадцать верст. В церкви было более пяти алтарей, главный – Макария Чудотворца. И село-то называли часто Макарием.  Церковь была опоясана каменной оградой с железными решетками. В ограде посажены аллеи, выстланы дорожки, вдоль ограды деревья. Пониже, к реке, за оградой – коновязи для приезжих.

Благодаря открытию собора с Животворящим крестом село Пурех стало известно далеко за пределами Нижегородского края. Здесь и раньше процветали ремесло и торговля – каждую пятницу был большой базар, а с открытием церкви возникла и ярмарка у Макария: дважды в году, на Владимирскую летом и в Макарьев день зимой, 2 февраля, был здесь большой торг. Позднее стали устраивать еще и торги на Масленицу.

Рассказывают, что под Пуреховской церковью была вторая, нижняя церковь. Подъезд к ней был с задней стороны. Здесь были большие кладовые, и торговали здесь «прикладом» -приносом к Кресту, хлебом и всяким другим добром. Говорили еще, что под церковью был подземный ход, еще со времен монастыря, и продолжался он будто бы до реки, но его не нашли, да путем и не искал никто.

Но мало кто знал, что за кладовыми была небольшая дверца в «малую церковь». Малая церковь была большой. Полы были выстланы чугунными плитами с геометрическими узорами. Окон не было. В два ряда стояли массивные колонны-опоры. Посередине церкви на возвышении стояла символическая гробница князь-боярина и воеводы Дмитрия Михайловича Пожарского. По форме она напоминала окованный сундук, и на ней лежали доспехи князя: шлем, щит  и меч. В дни тезоименитства и в дни поминовения в церкви всегда молились в первую очередь  «за упокой воина Димитрия». Это было во всю бытность церкви.

Где это находится сейчас – народ в Пурехе не знает, но имя и дела князя Пожарского остались в памяти народной. Живет в Пурехе слух, будто бы и похоронен был сначала князь Пожарский здесь, в своей вотчине, но знаменитых людей в России хоронили во Владимире и в Суздале, так что после его прах был перевезен в Суздаль. Уже в наше время несколько человек из Пуреха побывали в Суздале, постояли у могилы князя близ восточной стороны собора Спасо-Ефимьевского монастыря.

*  *  *

В 1934-1937 годах шла активная борьба с религией. Закрывали кругом церкви, ссылали священников. Закрыли и церковь в Пурехе. Потом были сняты колокола. Однажды ночью, чтобы не видел народ, на трех подводах, торопясь, вывезли и главную святыню церкви – Животворящий крест, и иконы в богатых окладах, и другие ценности ризницы. Увязали воза с богатой церковной утварью, съехали вниз, к реке, и увезли в Нижний. Проведали и про малую церковь и понудили старосту ее открыть. В эту же ночь всё увезли – гробницу, доспехи, а меч князя Пожарского объявили «запрещенным холодным оружием». Их дальнейшая судьба здесь неизвестна.

Когда утром народ узнал обо всем этом, были и моленья, и проклятья, и слезы. Неверующих в ту пору было единицы. Так об этом рассказывали очевидцы.

Не наша вина, а наша беда, что некоторые, не в меру ретивые безбожники, наряду с религией, уничтожали связанные с ней культурные и исторические ценности. При закрытии церкви была растащена и уничтожена богатейшая церковная библиотека, в которой имелись книги не только духовного содержания, но и исторические, и светские. Были очень древние книги, рукописные еще. Библиотека составляла чуть ли не главную ценность церкви. Ничего не пожалели. Рассказывают, что был даже такой случай: жгли церковные книги, бросая их в костер прямо с паперти, никому не давая подойти.

Не только в Пурехе, но и в соседних приходах, прежде чем закрыть церковь или приспособить ее помещение под что-нибудь другое – народный дом, склад, –  там всё ломали, уничтожали. Вот и в Пурехе большие иконы, настенные картины библейского содержания, очень хорошо написанные, врата и клиросы – всё было искурочено, разбито, многое и присвоено. Рассказывают, что один из этих разорителей строил в то время дом, так памятники с могил богатых мужиков поставил под углы дома, а стекла из икон вставил в окна. Первосортнейшее было стекло, окна лучше, чем у всех соседей! Про другого говорили, что он обил горницу парчевыми ризами, превратив заднюю избу в какую-то царскую светлицу.

Никто не решился противодействовать разрушителям, время было такое. Но люди не простили. Они, может быть, примирились бы с тем, что закрыли церковь, что увезли все иконы и распятие, но вот глумления над общей святыней, где все ступени были стерты приходящими поклониться ей людьми, не простили. Когда после войны умер мужик – главный зоритель церкви, на его похороны не пришел никто. Хоронили только близкие родственники, да и то закопали кое-как…

Сейчас церковь полуразрушена. Здесь был и склад, и капрон лили, и жили галки с голубями… Годов пятнадцать назад молния разбила крест на колокольне, часы заржавели. Парнишки разводили костер и устроили пожар, сгорели лестничные пролеты на колокольню. Но все же и теперь церковь имеет грустно-величественный вид, мало кто пройдет мимо нее равнодушно.