Букарева Ю., Колмогорова Т. Свадебные обычаи в Хвощевке и ее округе.

Свадебные обычаи в Хвощевке и ее округе.

Ю.Букарева, Т.Колмогорова

Свадьбы в этой местности играли в мясоеды –  летний, с Петрова дня до Успенья (с 12 июня по 15 августа), и зимний, с Крещенья до Масленицы.

Особых мест знакомств и  присматривания невест в селах и деревнях, входивших в хвощевский сельсовет, не было. Знакомились в хороводах, на поседках (посиделках), вообще кто где. Иногда, повинуясь воле родителей, выходили замуж за совсем незнакомых. Жен брали как из своей деревни или села, так и из чужих. Выбор жениха или невесты мог происходить по-разному. Выбирала сама молодежь, родители или родственники, если не было родителей. Брачный возраст колебался от 20 до 24 лет. Случалось, что жених был моложе невесты на 2-4 года.

Были распространены «свадьбы самокруткой»: увоз невесты без родительского согласия. К примеру, одна из жительниц села Хвощевки замуж «ушла уходом», поскольку ее  мать, которой не нравилось занятие жениха ( он был мясником), не хотела отдавать дочь за полюбившегося ей парня. Однако дочь решила свою судьбу по-своему: пошла к тетке, сестре матери, которая, видимо, сочувствовала влюбленным. Там ей дали тридцать рублей, «навязали узелочки», и жених увез ее из Ключищ в Новинки. После уж венчались они в Хвощевской церкви.

Сватовство. Роль сватов обычно исполняла родня жениха – мать, отец, тетка, «хрёстный». Чаще всего на сватовстве присутствовал и сам жених. Сватов в селах Хвощевского сельсовета называли сват и сваха. Сватовство обычно происходило вечером, сваты шли в дом невестиных родителей не скрываясь, на виду всей деревни. Никаких внешних признаков в одежде сватов не было, разве что одевались «во что получше». Бывало, что в первый вечер сговориться не удавалось, тогда сваты приходили снова, на другой вечер.

Войдя в дом, сваты садились под матицу (поперечный потолочный брус), чтобы не было отказа. Началом сватовства были определенные фразы, которые произносили сваты, например: «Мы слыхали, что у вас телочка есть продажная» или: «У вас товар, у нас купец». Если сватовство отклонялось, особых формул  для этого не было, невеста просто говорила: «Не пойду!» Если родители не настаивали, не принуждали дочь, соглашаясь с ее решением, сваты уходили. Бывало, что сватовство возобновлялось, если родителям удавалось уговорить дочь принять предложение.

Смотрины. Во время сватовства проходили смотрины невесты: если невесты не было дома или она, по традиции, специально пряталась, когда в дом входили сваты, по окончании сватовства за ней посылали подруг. Девушка входила, здоровалась и оставалась в избе до конца смотрин. Дом жениха, судя по имеющимся сведениям, смотреть не ходили.

В завершении сватовства родители с обеих сторон сговаривались о сроках свадьбы, долях в расходах на нее, обязательно выговаривали взнос с жениха «на стол». В него могла входить одежда для невесты или определенная сумма, которую требовали «с запросом» родители невесты с родителей жениха.  Начинался торг, после которого обычно достигалось соглашение сторон, сумма значительно уменьшалась (к примеру, был случай, когда мать невесты запросила пятьдесят рублей, а сговорились на одиннадцати) или оставалась без изменений. Договор скреплялся богомольем: ставили на полку свечку и молились. Если невеста была не согласна с выбором родителей, она могла сломать свечку. Впрочем, особого значения это не имело: одна из жительниц села Хвощевка рассказала про свою тетку, которая при сватовстве трижды ломала свечку, на четвертый раз ее заперли в чулане и помолились, то есть скрепили договор сватовства, без неё.

После богомолья договаривались о времени так называемого запиванья – пира по поводу окончательного закрепления сватовства, во время которого договаривались о времени проведения девичника, свадьбы. Запиванье могло проходить сразу после сватовства или через день-два после него. Присутствовали родители жениха и невесты, близкая родня, две-три подруги. Во время запиванья под окном невесты девушки пели:

Обманула нас подруженька,

Обманула нас молоденька:

Вот хотела век во девушках сидеть,

Вот хотела век во красных.

А теперь наша подруженька,

А теперь наша молоденька

Отхотела век во девушках сидеть,

А теперь наша подруженька,

А теперь наша молоденька

За столом сидит,

Зеленыя разливает вина,

Угощает своих подруженек.

Бытовал и другой вариант этой песни;

Обманула нас подруженька,

Обманула нас молоденька:

Вот хотела в монастырь идти,

Нас, подруженек, за собой вести,

Как хотела нас во служащий,

Нас, подруженек, во прислужной.

А теперь наша подруженька

За столом сидит добовым,

Угощает парня-молодца.

Тогда же пели девушки невесте другую песню:

Не чаялося мамыньке

Доченьку избыть.

Избыла, родимая,

Во един часок.

Присватался к доченьке

Чужой-дальний женишок,

Повела, родимая,

На крут бережок.

Посадила доченьку

В легку лодочку:

Плыви, плыви, доченька,

В чужу сторону.

Время от запиванья до кануна свадьбы в доме невесты.

После запиванья на следующий день подруги плели из льна косу и выбрасывали ее из верхнего окошка невестиной избы. Всю неделю перед свадьбой просватанная невеста сидит дома, никуда не выходя, и «плачет», причитает. Подруги всю неделю ходят к ней, помогая готовить приданое: вяжут, что не довязано, шьют, вышивают полотенца, которыми во время своего «сиденья» невеста украшает всю избу.

Девичник проводился за два-три дня до свадьбы у невесты. Там присутствовала только молодежь: подруги невесты, жених с товарищами. Угощенье было простое, «то, что дома есть»: картошка, грибы, капуста…

После девичника у невесты оставались ночевать подруги. Они заканчивали подготовку приданого; вязли (вязали) подзоры, занавески, вышивали полотенца. В приданое с невесты брали прежде всего постель. Существовал обычай: невеста дарила жениху рубашку, он ее надевал на свадебный пир. Перед свадьбой невесту водили в баню. Две-три подруги ходили к жениху за веником, дровами, рубахой. Дрова (или одно большое полено) со смехом и шутками возили по деревне. Баню этими дровами топили «для шутки», то есть не по-настоящему, а только для начала.

Утро первого свадебного дня. Утром в день свадьбы невесту приходила будить сваха. Одевали ее и расплетали ей косу подруги, она при этом причитала. Следует отметить, что в селе Шаргали невеста стояла под венцом с распущенной косой, волосы заплетали в две «бабьи» косы после венчания; в Хвощевке волосы заплетали в две косы или укладывали в пучок сразу, до выезда к венцу. Невесту одевали во что получше, чаще всего в длинное платье, на голову надевали венок из восковых цветов с длинной увалью (вуалью). Раньше невесты надевали длинные юбки с кофтами-«казачками» и венки, порой даже из бумажных цветов. При одевании невесты ей в карман насыпали зерна. В одежду втыкали иголки, в карман клали «жопки» от лука, втыкали гвоздки. Все это делалось «от сглазу». Потом подруги невесты везли в дом жениха постель и сундук с приданым. Лошадь наряжали лентами, цветами. Постель привозят жениху, он должен ее выкупить. К примеру, за подушку просят четыре рубля: «Четыре угла – четыре рубля». Потом девушки гуляют в доме жениха вплоть до приезда молодых из церкви.

Особую роль в первый день свадьбы играл «свет», или «светок» – наряженный куст репейника. В Шаргалях его рядили девочки, в Хвощевке – девушки, подруги невесты. Самая «заветная» подруга невесты везет репей в дом жениха вместе с постелью. Жених выкупает его и ставит на окошко.

В доме жениха снаряжается свадебный поезд. Когда его собирают, репей привязывают на дугу саней жениха. Перед отъездом жениха благословляют родители какой придется иконой, той, которая есть у родителей. То же происходит и в доме невесты. Икону, которой родители благословили невесту, отдают ей, в тот дом, куда она вышла замуж.

В свадебный поезд собирали до десяти лошадей, Ехали в нем две свахи, невестина и женихова, дружки и другие гости, в основном мужчины, которых называли поезжанами. Дружкой выбирают обязательно женатого, часто им становится крёстный жениха. Поезду на пути к невесте перегораживали дорогу, жених ее выкупал. К дому невесты приезжал сразу весь поезд. Невеста причитала при встрече его. Поезжане несли круглые хлебы – караваи, клали их на стол. Вместе с поезжанами в дом входил дружка, перекрещенный через плечо полотенцем. Он занимал место за столом. Жених должен выкупить место. При этом происходит такой диалог:

Жених:  Ты что тут за ворона?

Дружка:  Я не ворона, у меня есть оборона. Я из Саратова купец, продаю место.

Жених:   За что?

Дружка:  За три луга сена, за три поля хлеба, за куричье молоко.

Жених:   А я могу перевести за деньги. (Дает деньги)

Дружка:  Мало! Еще давай!

Диалог может продолжаться довольно долго, пока дружка не сочтет его достаточным, и жених занимает его место.

После этого невеста выходит из упечи ( часть избы перед устьем печи, неотгороженная кухня), где она до тех пор стояла, и садится рядом с женихом. Невеста закутана платком или покрывной шалью, чтобы не было видно лица. На ней даже может быть надето пальто. Иногда невесту прятали, и жених должен был ее выкупать. Жениха с невестой сажали на вывернутую вверх мехом шубу, под ноги клали веник. Молодые за столом не ели, их перед этим кормили в упечи «чем получше».

Поезжане садились за стол, ели лапшу. Пообедав, уезжали, но, отъехав немного, возвращались «лапшу дохлебывать» – выпить на дорожку. Порознь выводили к поезду жениха с невестой; его сажали со своей свахой в первые сани, ее с другой свахой – в середине поезда. С женихом ехали также дружка и его помощники – полдружья. Свадьба никому не уступала дорогу.

К венчанию молодых вел дружка. Молодые парни – шаферы – несли над их головами венцы. Под ноги молодым стелили полотенце – подножки, которое после венчания забирал дьячок. Из церкви молодых выводили вместе, везли впереди свадебного поезда в дом жениха. При приезде сваха веником разметала перед ними дорогу, молодых  встречали родители, благословляли их, давали откусить от целой булки и впускали в дом. При входе их осыпали хмелем. Молодую показывали народу на крыльце, снимали с нее пальто и платок – «раскрывали» ее. После этого начинался пир, причем женихова родня гуляет у жениха, невестина – у невесты. Молодые в этот вечер ездили то к невесте, то к жениху. Если же родные новобрачных были бедны, то все гости гуляли в доме жениха. Угощали «чем бывало», то есть тем, что было в доме.

Специального места для устройства постели молодым не было, им просто отводили отдельную комнату или отправляли на ночь в избу кого-то из родственников, которые были гостями на свадьбе. Спать их отводила невестина или женихова сваха.

На следующий день тоже пировали. Мать невесты в это утро пекла блины. В верхнем окошке вывешивали невестину рубаху или простыню, как свидетельство «честности» молодой. Молодые утром шли в баню, впереди свахи несли веник. Баня эта была скорее шуткой, поскольку она была холодной, нетопленой, выпускали молодых из нее за выкуп. Пока молодые были в бане, их «подменивали», и невестина родня искала свою «ярку», отказываясь от подмененных молодых (рядилась в молодых женихова родня).

После возвращения молодых из бани все садились за стол. Мать невесты приносила блины и яичницу. Жених должен их разрезать. Сначала он просит нож – ему дают какой-нибудь кривой или ржавый. Тогда он вынимает свой и разрезает, приговаривая: «Семьдеся семь штук и посередине круг». После того, как блины и яичнцу съедали, жених бил посуду из-под них. Потом молодых заставляли целоваться.

В этот же день ходили к невестиной матери за курицей, причем был обычай «воровать» ее: во двор лазили через забор. Потом ряженую курицу сажали на шест и носили по деревне. На ужин варили куриную лапшу. Женихова сваха продает кокурку – куриную гузку, деньги отдает молодым.

Присходило также испытание молодой: били горшки, черепки растаптывали по полу. Молодая должна была мести пол и выбирать из черепков деньги, которые бросали гости. «Смотри, не слепая!» – говорили они, если молодая хорошо это делала.

Свадебное гулянье продолжалось и на третий день, однако никаких обычаев, кроме ряженья, уже не было.

Материал подготовлен на основе записей рассказов жительниц сел Хвощевка, Шаргали, Новинки Богородского района. Июль 1985 года.