[139]
Функции первой и последующих тем в композиционных формах различны. Первая (главная) тема чаще всего определяет собой характер и идею целого. Она обычно лежит в основе развития, излагается неоднократно, и в итоге всех проведений создается исчерпывающее ее изложение. Соответственно своей роли в форме главная тема обладает наибольшими возможностями для сквозного развития. Ее начальное или полное изложение наиболее устойчиво и определенно. Последующие этапы, ведущие к исчерпывающему ее становлению, могут быть менее устойчивыми, могут подвергаться существенным преобразованиям, воплощающим идею сквозного развития образа.
Эти функции главной темы являются общими и получают в различных композиционных формах свои специальные значения.
Неглавная Тема, как правило, лишь принимает участие в развитии и носит в композиции целого подчиненный характер. Это ее функциональное качество может быть нарушено. Вторая и последующие темы возникают в порядке либо переключения, либо отключения функций. В первом случае общая логическая формообразующая функция изложения темы совмещается с общей функцией развития. Благодаря возникающей бифункциональности в виде:
изложение темы _ i
развитие m
[140]
само изложение темы становится внутренне неустойчивым.
В условиях «счетного репризного ритма неглавные темы, возникая в неустойчивой зоне, выступают в функции добавочного тематического импульса, тяготеющего к репризе. Его конкретная композиционная функция зависит от уровня в процессе формообразования. Так образуются контрастирующие середины простой трехчастной, эпизоды сложной трехчастной формы, некоторые эпизоды рондо.
В условиях триадного ритма неглавные темы, выполняя ту же функцию добавочного тематического импульса, тяготеют в третий компонент (с), значение которого, как известно, может быть самым различным. Так на уровне сонатной экспозиции образуется побочная партия.
В условиях четного ритма неглавная (вторая) тема, оставаясь добавочным тематическим импульсом, заключает в себе момент завершения, относящийся не только к ней, но и к фазе в целом. Так образуется припев после запева и аналогичные ему формы в инструментальной музыке.
Во втором случае (то есть при отключении функций) совмещения функций не возникает, и новая тема развивается как самостоятельная, независимая, на основе знакомых нам принципов внутритематического развития. Такая функция неглавной темы сказывается на ее общем положении в форме. К числу тем этого рода следует отнести трио в сложной трехчастной форме и некоторые эпизоды рондо.
Если выйти за пределы нециклических форм, то методом отключения функций создается каждая новая часть цикла, которую можно рассматривать как отдельное самостоятельное произведение. И лишь положение каждой части в целом, ее драматургическая функция определяют ее циклическую функцию.
Композиционные функции тем теснейшим образом связаны с драматургией музыкального произведения. Описанная выше система функций действует в ситуации, при которой драматургические функции находятся в соответствии с композиционными (в том условном смысле, о котором было сказано на с. 75). При возникающем противоречии создается тот или иной вид сов-
[141]
мещения, что и является одним из стимулов, порождающих переменность функций композиционной формы. Поэтому ясна причина, по которой функции главной и неглавной тем были соотнесены нами с первой и последующими темами с некоторыми оговорками. И действительно, возможны случаи, когда главная тема объединяет в себе функции вступительной и начальной тем. Этот вид совмещения функций одного корня (i) не вносит существенного противоречия в процесс внутри-тематического развития.
Так, в главной партии финала Четырнадцатой сонаты Бетховена совмещаются черты вступительного построения (прелюдийная фактура) с признаками главной партии (устремленность, активность, действенность). Побочная партия, сохраняя все свои качества, звучит как подлинная главная тема. Благодаря функциональной двойственности возникает борьба двух тем за первенство.
Возможен и другой тип совмещения функций главной и неглавной тем, иной вид их борьбы, что происходит тогда, когда тема вступления особенно значительна. Примерами могут служить первые части «Патетической сонаты» Бетховена и Четвертой симфонии Чайковского. В обоих случаях тема вступления неоднократно вторгается в движение сонатной формы, привнося в нее черты рондо.
Кроме постоянного совмещения функций главной и неглавной тем, возможно их подвижное совмещение, приводящее к функционально-тематической модуляции — переходу значения главной темы от первой к одной из последующих тем. Происходит это на уровне целостного музыкального произведения, то есть формы как данности.
Четвертый фортепианный концерт Бетховена написан в лирическом «ключе». Это сказывается в большой роли напевного мелодизма в первой части, в особой философской углубленности второй и, наконец, в лирическом облике финала.
Жизнерадостно-танцевальная главная партия финала сменяется пасторальной побочной партией. Контраст выражен в типе жанра (инструментальный наигрыш), в фактуре (прозрачной и хрупкой), в ритмике (более долгие звуки). Тема побочной партии подготовлена и
[142]
(подчеркнута длительным предыктом. Далее следуют главная партия и небольшая разработка, вновь венчающаяся достаточно протяженным предыктом к побочной партии, которая и начинает репризу. Уже это выделяет тему побочной партии, ибо начало репризы — заметный участок формы, и то, что звучит в момент ее наступления, запечатлевается в сознании как нечто важное – зеркальность репризы подчеркивает роль второй темы. Главная же партия в репризе значительно
переосмыслена — прозрачное звучание приближает ее к побочной партии.
Особую роль побочная партия играет в коде — ее начальные фразы проводятся трижды: в Fis-dur, C-dur и G-dur. Красочность и функциональная заостренность этих проведений углубляют характер образа, воплощенного в теме.
Самое же существенное заключается в том, что в предпоследнем разделе коды тема главной партии излагается у медных инструментов в увеличении, она становится певуче-лирической. Тембр валторн создает пасторальные ассоциации. В итоге пасторальность и лиричность побочной партии одерживают победу. Функция темы, воплощающей основную идею финала, переходит к побочной партии.
Аналогичный процесс, но выраженный соответственно стилю композитора иначе, свойствен финалу Первого фортепианного концерта Чайковского. Написан финал в сокращенной рондо-сонатной форме по схеме:
г. п. п. п. г. п. п. п. г. п.
A1 B1 A2 B2 A3[1]
Контраст между игровой подвижностью, ритмической упругостью главной партии и лирической напевностью побочной достаточно рельефен, что типично для стиля Чайковского. Согласно нормам инструментального концерта, финальная часть должна завершать цикл подвижной, жизнерадостной виртуозной кодой. Но Чайковский отходит от традиции и, оставляя такого рода завершение на долю небольшого дополнения, посвящает
[143]
коду преимущественно апофеозному проведению лирической темы побочной партии. Предшествующий ей длительный предыкт позволяет композитору, отделив это проведение от основной части формы, словно поднять ее на пьедестал, сделать центром тяжести финала, той точкой, к которой устремлено все его развитие.
Описанная тематическая модуляция служит выражению образной модуляции, направляет музыку финала от моторности к лиричности.
Идея смены функции темы была впервые высказана В. Цуккерманом и отражена в его термине «переходящий рефрен». Имеется в виду смена темы, выполняющей функцию рефрена. В лекциях по анализу музыкальных произведений В. Цуккерман в качестве одного из примеров приводит арию Фигаро «Мальчик резвый» из оперы Моцарта «Женитьба Фигаро».
Сходная идея лежит в основе его анализа новеллетты № 8 Шумана (в неопубликованном труде «Рондо в его историческом развитии»). Идеи В. Цуккермана были использованы Д. Житомирским в книге «Роберт Шуман»[2].
Функционально-тематическая модуляция, таким образом, может привести к возникновению центра тяжести — драматургического момента времени, к которому устремлено движение формы. Центр тяжести готовится длительным предыктом или каким-либо иным тематически рассредоточенным, структурно неустойчивым построением. «Подобного рода прием „собирания энергии” перед акцентом на каком-либо существенном моменте становления музыки… особенно часто проявляется в так называемых „педалях” или органных пунктах, подготовляющих репризу», — пишет Б. Асафьев[3]. Однако «собирание энергии» может готовить не только репризу, но и любой другой момент. Оно особенно важно в подготовке центра тяжести [4]. Один из лучших
[144]
примеров его созревания — Скерцо-марш из Шестой симфонии Чайковского.
Форма третьей части симфонии — соната без разработки — разобрана во многих трудах[5].
Все исследователи отмечают борьбу двух жанров — скерцо (тарантеллы, по А. Альшвангу) и марша, который побеждает при втором проведении. Н. Николаева указывает: «Из рукописи видно, что основным первоначально возникшим образом этой части является марш и что работа «ад маршем шла от кульминационного его пункта (динамическое проведение в репризе и коде) к начальному экспозиционному. Такой метод оформления материала… подчеркивает смысловой центр композиции (финальный марш)»[6]. Если работа композитора шла от кульминации к ее истокам, то содержательная форма скерцо-марша развивается в обратном направлении. Марш, звучащий на фоне фактуры первой темы, — побочная партия сонатной формы, то есть тема, возникшая в результате предшествовавшего развития. Но в репризе перед появлением побочной партии Чайковский создает длительную предыктово-разработочную зону (буква Т в партитуре), осуществляя тем самым закономерность отклонения в разработку в репризной части формы. Цель этого двойственная — с одной стороны, необходимость «изгнать» со страниц партитуры триольное движение, а с другой — осуществление излюбленного приема Чайковского: отодвигая кульминационное проведение темы, подчеркнуть ее особую роль. Острая, дразнящая мелодия точно вырастает на наших глазах — ее облик выражает силу, торжество и властность.
[1] Возникающее при втором проведении рефрена построение разработочного характера выполняет функцию краткого отклонения в сонатную разработку.
[2] Житомирский Д. Роберт Шуман, с. 388—389.
[3] Асафьев Б. Музыкальная форма как процесс, с. 66.
[4]Правда, во многих случаях этот процесс не связан с тематической модуляцией. Например, в сонатных кодах Бетховена функцию центра тяжести выполняет синтетическая тема (первые части в «Крейцеровой сонате», «Аппассионате»), иной раз соединенная с последним проведением главной партии (первая часть Пятой симфонии).
[5] Николаева Н. Симфонии П.И. Чайковского. М., 1958, с. 246—251; Должанский А. Музыка Чайковского. Симфонические произведения. Л., 1960, с. 257—259; АльшвангА ПИ. Чайковский. М., 1970, с. 738—740.
[6] Николаева Н. Симфонии П.И. Чайковского, с. 250.
Опубл.: Бобровский В.П. Функциональные основы музыкальной формы. М.: «Музыка», 1977. С. 139-144.