[3]
В определенном возрасте стихийный поток творческой фантазии желательно не стимулировать, а по возможности сдерживать, стараться писать как можно меньше музыки, переключаться на другие занятия. Этого возраста я достиг, увы, давно. Но перестать сочинять музыку не удается, она вырывается на волю бесконтрольно. Пробую хотя бы отвлечь собственную мысль на литературное писание о музыке.
Выскажу некоторые субъективные соображения о ремесле композитора, о его месте в жизни современного общества. Общество это, на мой взгляд, во многом больное. Оно подвержено немалому числу невзгод и заблуждений. Тем самым и удел серьезного музыканта становится весьма горьким, а его работа – непростым, нелегким делом.
В античности музыка была неразрывно связана и с философией, и с первой сигнальной системой человека, с его обычаями и моралью, Ныне эта связь нарушена, даже порвана. Для серьезного музыканта моральный критерий остается нерушимым.
Я бы сформулировал его так: непротивление добру, возможная помощь слабому, угнетаемому добру – и бесстрашное противление злу, особенно же злой силе, опасному большинству, его давлению. Моральная индифферентность губительна для музыканта, особенно для композитора, творца.
Композитор должен знать подлинную жизнь своего народа не меньше, чем писатель, художник. В этом смысле быть знаменитостью – не только излишняя роскошь, но и прямо мешает видеть правду, находиться не сверху, а внутри общества,
[4]
переживать те же притеснения, поборы и оскорбления, которые терпят люди, именуемые на высокомерном языке власть имущих «электоратом» И «налогоплательщиками». Желательно бывать в деревнях, разделять трудности крестьянской жизни, на равных общаться с небогатыми тружениками городов – провинциальных и столичных. Тем самым музыкант органично войдет в душевный мир людей своего времени. Не «демократом», а частью демоса да будет создатель музыки современной, живой, человечной.
Немало пренеприятных внешних проблем, далеких от самого творчества, встает перед серьезными музыкантами, жаждущими углубиться в святая святых своей профессии. Какое отвратное, почти позорное занятие – приглашать, на премьеры, на концерты, заботиться об афишах, иных формах анонсирования, беспокоиться о продаже билетов или рассылке приглашений по телевидению, радио, в газетах и журналах!
Занятия эти не требуют ни таланта, ни профессионального умения. Требуется только эгоистическая целеустремленность, отсутствия деликатности и застенчивости. У людей же талантливых, творческих, сильных и глубоких, как правило, нет ни времени, ни желания тусоваться с богатыми и ловкими дельцами, коммерсантами, рекламодателями. В результате у них нет ни финансовых субсидий на оплату артистов, ни средств и агентов для рекламы и агитации ради «наполнения залов» – (слова вполне достойные терминов «электорат» и «налогоплательщики») если же театральный или концертный. зал все-таки полон, или даже переполнен непредвзятой, неорганизованной публикой об этом ни словом не обмолвятся гламурные критики, навязывающие читателям корыстные интересы своих богатых тусовок и работодателей.
Озверение вкусов идет рука об руку с озверением нравов. Это взаимовлияние очевидно. Улицы Петербурга и других наших городов увешаны зазывными афишами с именами и огромными фотографиями тех, кого в свое время добродушно обозвали бы халтурщиками, а нынe столь же благожелательно величают звездами шоу-бизнеса. Реклама эта; разумеется, честно проплачена. Значит, большие деньги за этими звездными персонажами (имя им легион) стоят. Значит, вкусы и интересы
[5]
(что тут основа, а что следствие – разбирать бесполезно, ибо налицо деловой результат) богатых слоев общества на стороне развлекательной массовой культуры, а иногда и антикультуры. […]
Но и серьезному композитору профессионалу не к лицу горделиво величаться перед своими коллегами, пишущими не так, как привык писать он сам и его творческие союзники
[6]
по какому-либо направлению. Направления эти весьма многочисленны. Каждое из них имеет свои сильные и слабые стороны, а главное – более ярких, талантливых и более средних по дарованию мастеров, и подмастерьев. Принадлежность к тому или иному направлению не должны, а автоматически давать никаких льгот ‘и скидок композитору – ей следует вытекать органически из его творческой натуры, естественной предрасположенности музыкальной фантазии. Незыблемой субстанцией остается моральный фактор, о котором упомянуто выше. Пусть будут мелодически ясная песня или изощренное изолированное созвучие-тембр; длительно развиваемый линеарный контрапункт или статично длящийся тон, интервал; комплексно организованные микроструктуры или прозрачные монодические, гетерофонные линии; сонорные, компьютерные, спектральные, модифицирующие тембры инструментов, а также особые звуковые изобретения – или немудреные гомофонные периоды …
Для творчества нет и не должно быть никаких запретов! Запреты эти были значительными и различными в каждой музыкально-исторической эпохе. А преодолевали их лишь свободные талантливые творцы естественно и непредвзято прокладывающие новые пути.[…]
[9]
Творческая индивидуальность не может сформироваться, пока не созрела сама личность творца, его человеческие свойства, твердые черты, его характера, общественного поведения. Индивидуальность композитора может быть простой – определяемой одним-двумя приемами, будь то малообъемная минорная диатоника и тоникальные диатонические кластеры или,
[10]
напротив, увеличенные примы и октавы в четвертном движении, или же многозвучные аккорды из кварт, тритонов и нон. Сложная индивидуальность пересекает различные ладовые пласты, находит своеобразное стилевое пространство в каждом из них, по-своему сопрягает контрастные слои выразительных средств.
Монтеверди, Бах, Чайковский, Малер – это мощнейшие сложные индивидуальности. Однако и простая индивидуальность может быть творчески могучей – таковы Григ, Веберн, Кейдж, Ксенакис. Сложная индивидуальность может быть рыхловатой, эклектичной, не очень сильной, а простой композитор – банальным, тривиальным. Сила творчества не зависит от простоты или сложности музыки.[…]
Опубл.: Слонимский С.М. Мысли о композиторском ремесле: СПБ.: Композитор 2006. С. 3-6, 9-10.