Дети войны. Это они в общественном сознании пришли на смену уходящим ветеранам. Тоже ведь военное поколение, только младшее. Именно от них, из первых уст, узнаем мы о былом. Впрочем, и самим детям войны уже далеко за семьдесят.
21 февраля 2008 года на «Открытом тексте…» вышел материал «Одиссея капитана Виноградова» о боевом пути и гибели офицера госбезопасности П.И. Виноградова. Сегодня – слово его дочери Светлане Петровне1.
Сороковые годы
Часть I. Поезд идет на Запад
Раннее детство
4—5 лет. Мурашкино Нижегородской области. Война.
Папа отвез нас в Мурашкино2, а сам по воле судьбы и гражданского долга был отправлен на Украину, очищать ее от остатков фашистской нечисти и бэндеровцев3.
Жилось голодно. Помню, что забиралась под кровать, отрывала там куски известки и ела, очевидно, организму не хватало извести (каких-то солей).
Помню вкус жмыха – спрессованную в болванки кожуру подсолнечника. Было вкусно.
Ели оладьи из мороженой картошки. Слышала, что это мама ходила на поля и собирала остатки мороженой картошки.
Помню, что как-то ночью, когда очень хотелось есть, попросила у мамы хлеба. Тот вроде бы кончился, но мама мне что-то дала. Я очень долго жевала эту корочку, никак не могла съесть. Потом оказалось, что это пробка от бутылки. Больше ничего дома не оставалось.
Украина. 1945 (?) год
Заканчивалась война, но папу оставили (он служил в органах ГБ) бороться с бэндеровцами — УНН4. Свою семью он вызвал к себе.
Нас было шесть: мама, дети и ехала с нами какая-то хорошая знакомая – тетя Соня. Или это я слышала, или сама помню: станция Шепетовка, мы едем на открытых платформах с углем. Мама и тетя Соня, как птицы, расправив крылья, держали нас, чтобы мы не съехали по насыпи угля вниз. К счастью, в тот день не было дождя.
Наконец добрались до райцентра — Козова Тернопольской области. Здесь задержались на несколько лет.
Борьба с бэндеровцами продолжается. Наши потери немалые. Вместе с нами живут семьи, потерявшие своих отцов. Война идет не на жизнь, а на смерть.
Убитых бэндеровцев привозят к зданию КГБ5 и складывают рядами для опознания их родственниками. Нас, детей, туда не пускали, но мы знали об этом6.
Помню, что я ходила в детский сад. Какая-то бабца водила меня в костел (в Козове жили русские, украинцы, поляки) на Пасху. В платочке были кулич и яички. Бабушка развязала платочек и покрестила свои приношения.
Впервые в Козове я попробовала вкус голландского сыра. Его в больших металлических банках (и не только его) присылали в Россию американцы. На работе папы семьям выдавали так называемые «американские подарки». Я много лет хотела найти такой сыр в России, но до сих пор такого вкуса голландского сыра не нашла.
В качестве «американского подарка» мне еще как-то досталось шерстяное платьице голубого цвета, которое я очень любила.
Мы жили в небольшом кирпичном домике, имевшем два уровня. Наверху были две проходные комнаты. Внизу – хлев, там были корова и поросенок. Кто за ними ухаживал – не знаю (не помню), но это были наши – и корова, и поросенок.
Были еще две собаки – Муха и Шарик (очевидно, соседские).
Отца помню плохо, т.к. его часто не бывало дома. Но помню, что он очень любил петь песню «Каховка» (о гражданской войне):
Каховка, Каховка, родная винтовка,
Горячая пуля, лети…
Нас, детей, было четверо. Пятый – Игорь – родился через месяц после смерти отца.
Из соседей помню какую-то бабушку, жившую в доме напротив. У нее перед домом росло много цветов. Может, их было и не так много, но осталось ощущение запаха и красоты.
Наша семья очень дружила с семьей М. Их дочка Галя была моей подругой. Потом, уже взрослыми, мы не раз встречались, приезжая в Козову. 24 августа 1947 года наш папа был убит бэндерами в селе Вився Козовского района.
Похороны были недалеко от школы, с воинскими почестями. Затем прах был перенесен в братскую могилу к комплексу Вечного огня на окраине Козовы. Мы не раз приезжали к этому памятнику, заходили в КГБ в городе Тернополе.
Но уже тогда чувствовалось, что бэндеровцы живы и не дремлют. Большой начальник в КГБ отсоветовал нам с сестрой Людмилой ехать на место гибели отца – сказал, что возможны провокации (это в 1970-е годы, при Советской власти!).
Школа (1947/1948 учебный год)
Мало что помню. Пошла 1 сентября в русско-украинскую школу. Ни читать, ни писать не умела. Первая учительница была молодая и красивая, ее звали Ева.
Осталась в памяти стенгазета, которую выпускали в школе. Там высмеяли одного мальчика за поведение на уроках:
Обуховский – гарный хлопец,
И уроки гарно вче (учит).
Вин на вриках ест моркивку,
Аж жовит ёго трэще.
Помню, пели в классе песенку:
Ой, за гаем, гаем,
Гаем зеленэньким…
Или читали стихи из букваря: «У нашего Омелечка невелика семечка (семья)…»
Первый класс я закончила с похвальным листом. Его переслали в Торжок, куда мы после переехали, но за давностью лет он где-то затерялся.
Часть II. Поезд идет на Восток
…Бухарест – неплохой городок,
Но признаюсь, ребята, по чести,
Мне дороже родимый Торжок!
Так пел Утесов. Мне тоже очень дорог этот милый городок.
Мы потеряли на Украине отца. Больше нас там ничего не держало. В Горький мы добирались через Торжок, где жили папины родные.
1948 год. Сборы в Козове были долгие и трудные. Резали свинью. Делали колбасу, потом ее коптили. В кухне на шестах висели кружки копченой колбасы и очень вкусно пахло.
До Торжка добирались 17 суток. Нашей семье по ходатайству НКВД дали целый товарный вагон. В нем с нами ехала корова, которую доили в пути. Было много мешков крупы и других продуктов. Все дети сидели поверх этих мешков.
Мы ехали на восток. На запад возвращались пленные немцы. Они во все глаза смотрели на нас, детишек (очевидно, думали о своих). Особенно заглядывались на Людмилу, ей было уже 12 лет, и она была очень хорошенькая.
Добирались так долго, т.к. железные дороги были перегружены, и наш вагон часто загоняли в тупик. Вот тут-то и пригодилась украинская горилка и копченая колбаса (догадайтесь – зачем).
Проезжали Горький (почему-то ехали не с юга, а с востока). Через окно вагона смотрели на купола соборов города.
Торжок
В Торжок приехали к бабушке Марии Яковлевне Виноградовой (папиной маме). С ней жила папина сестра Галя. Они жили на улице Луначарского в маленьком деревянном домике на две семьи. Дом был в двух уровнях, внизу была кухня. Но там всегда было как-то сыро. За домом находился маленький огородик. В доме на окошке – бело-розовая гортензия.
Торжок был вкусный: мороженое с вафельками (на них были написаны имена), копченая селедка (попробовали в первый раз) и другое.
Наш украинский груз куда-то исчез, в том числе и корова. Ничего не помню по этому поводу. Наверное, у меня в том возрасте были другие интересы.
В августе 1948-го, взяв троих детей, мама уехала в Горький. Удивительная женщина, в 32 года пришлось преодолевать такие сложности, что просто диву даешься.
У бабушки остались мы с Володей (средний брат).
В Торжке я окончила первую четверть второго класса. Школа была на улице Луначарского, и я шагала туда одна. В школу помню только девочку, которая наизусть читала поэму Константина Симонова «Сын артиллериста». Мне это было так по душе и завидно, что по приезде в Горький я выучила эту поэму и читала ее в школе:
Был у майора Деева
Товарищ, майор Петров,
Дружили еще с гражданской,
Еще с 20-х годов.
Вместе рубали белых
Шашками на скаку,
Вместе потом служили
В артиллерийском полку…
Здорово! Никогда не забуду!
Публикацию подготовил И.В. Нестеров
Публикуется впервые
Примечания
1 Текст воспоминаний прошел литературное редактирование.
2 В Большое Мурашкино тогда еще не капитан Виноградов ехал не с целью отвезти семью из города Горького, а в служебную командировку, бывшую в 1941—1942 гг. Далее он провел несколько месяцев на офицерских курсах в Москве и только в конце 1943 г. выехал на Украину. Светлана Петровна 1940 года рождения, помнить такие подробности она не могла. Ее старшая сестра Людмила (1936 г.р.) уже запомнила, как их отец ходил на службу в НКВД (тогда – объединенное ведомство ГБ и милиции) по мосту через реку Сундовик. Удивительно – в Б. Мурашкино с 1941 г. в этом отношении ничего не изменилось: полиция сидит в том же здании! О задании, с которым поехал П.И. Виноградов в провинцию, само собой, никакой информации нет.
3 Неистребимо это слово в русском языке, хотя каждому ясно, что название происходит от имени Степана Бандеры. Помните диалог в американском аэропорту из фильма «Брат-2»:
— Бэндеровец?
— Чого?!
— Ну, ладно, парни, пока…
Здесь и далее сохраняем по возможности орфографию автора.
4 ОУН.
5 Анахронизм.
6 Сестра Людмила рассказывала, как из окна дома, несмотря на старания матери, увидела публичную казнь через повешение: вместо табуретки под ногами приговоренного находился отъехавший после прочтения приговора грузовик.
Продолжение следует
Воспоминания
распечатать
Смотри также:
