В Новоторжском Борисоглебском монастыре главный собор был построен по проекту выдающегося архитектора XVIII века Николая Александровича Львова. Его же считают автором проекта Надвратной церкви во имя Спаса Нерукотворного образа с колокольней в этом же монастыре. Но, в отличие от Борисоглебского собора, по которому авторство Львова подтверждено документально, по Надвратной церкви таких документов не найдено. (Илл. 1).
Впервые имя архитектора, причастного к строительству Надвратной церкви, указано в книге В. Колосова «Краткое описание Тверского музея. Третья комната» (Тверь, 1912. С. 1). В ней в перечне экспонатов музея под № 1499 числится «Портрет Ананьина, самоучки-архитектора, построившего в 1811 году грандиозную и красивую колокольню в Новоторжском Борисоглебском монастыре. Пожертвован в Музей Н. С. Гребенщиковым». [1]
В списке архитектурных работ Н. А. Львова, составленном А. Ю. Веселовой, указано, что первая атрибуция Надвратной церкви-колокольни в Новоторжском Борисоглебском монастыре как «львовской» принадлежит А.Н. Гречу[2]. В его статье «Арпачёво», опубликованной во 2-м выпуске «Сборника Общества изучения русской усадьбы» в 1927 году (с. 9-11) без ссылки на источники, авторство этой церкви приписывается Львову.[3]
В 1944 году архитектор К. Т. Топуридзе в книге «Памятники зодчества, разрушенные немецкими захватчиками» (Вып. II. М., 1944) указывает Ананьина автором Надвратной церкви во имя Спаса Нерукотворного с колокольней. Заметим, что и у Колосова, и у Топуридзе Ананьин указан без инициалов.
Наиболее подробная атрибуция Надвратной церкви как «львовской» была проведена архитектором-реставратором О. И. Брайцевой. Она опубликована в коллективной монографии «Архитектор Н. А. Львов», изданной в 1961 году. Ольга Ивановна привела ряд косвенных доказательств авторства Н.А. Львова по Надвратной церкви: «Хотя она построена в 1804–
1811 годах, уже после смерти Львова, но исследование памятника в натуре позволяет предположить, что он создан по его замыслу. Надвратная церковь-колокольня в Торжке содержит в себе многие присущие творчеству Львова черты. Бросается в глаза общность объёмного построения этого сооружения с церковью в селе Мурино [построена по проекту Н. А. Львова в 1786 –1790 гг. –Н.Л.] (илл. 2, 3). Оба здания имеют по высоте три основных членения, причём в обоих случаях первый ярус представляет собой церковь, а два верхних – башенную часть или колокольню с помещением звона, увенчанную бельведером-ротондой. В отличие от муринской церкви, первый ярус надвратной церкви включает два этажа. Нижний этаж прорезан арочным проходом, являющимся главным входом в монастырь. Внутри прохода находится трёхмаршевая парадная лестница на второй этаж, в помещение церкви. В плане надвратной церкви повторяется излюбленный приём Львова, который в различных вариациях встречается в ряде его построек (церковь в Мурине, церковь и колокольня в Арпачёве [построена по проекту Н. А. Львова в 1782–1791 гг.-Н.Л.] и др.). (Илл. 4, 5) Основу их плана составляет квадрат с примыкающими к нему по оси с запада на восток полукруглыми апсидами. Общность схемы построения наружных объёмов первого яруса арпачёвской колокольни и надвратной церкви в Торжке проявляется и в такой особенности, как четырёхсторонние фронтонные завершения четверика колокольни. Следует отметить в надвратной церкви и четыре угловые круглые в плане башенки восьмерика второго яруса с полуциркульными окнами между ними. Вместе с фронтонными завершениями основного объёма они подготовляют переход к башенной части здания – приём, заимствованный из древнерусских построек. Аналогичный переход от первого яруса к последующему также, как и подобную трактовку всего среднего яруса, можно видеть в проекте своеобразной колокольни-маяка в собрании чертежей Львова (илл. 6, 7). В композиции средней части первого яруса обнаруживаются черты сходства с портиками Почтамта в Петербурге (илл. 8). Характерные для творчества Львова особенности этого сооружения приводят к мысли о его участии в создании проекта надвратной церкви Борисоглебского монастыря в Торжке. Вряд ли кто-нибудь другой мог так хорошо знать возведённые Львовым сооружения и его проекты, чтобы задумать такое здание, как надвратная церковь. По сравнению с другими произведениями Львова надвратная церковь композиционно усложнена и производит в целом беспокойное впечатление. Однако следует принять во внимание, что здание строилось уже после смерти зодчего и могло претерпеть изменения в процессе строительства. Чужая рука особенно сказалась в сложной декоративной обработке интерьеров церкви».[4]
К данному тексту О. И. Брайцевой на странице 136 монографии «Н.А. Львов» приложена иллюстрация «Сравнительный анализ надвратной церкви-колокольни Борисоглебского монастыря» (илл. 9).
Как видим, автор атрибутирует Надвратную церковь как «львовскую» на основе стилистического единства или формального сходства этого храма с другими постройками Н.А. Львова, авторство которых бесспорно: «Надвратная церковь-колокольня в Торжке содержит в себе многие присущие творчеству Львова черты». В результате сделан такой вывод: «Исследование памятника в натуре позволяет предположить, что он создан по его замыслу».
В последующих публикациях о Надвратной церкви автором проекта фигурирует то Н. А. Львов, то архитектор-самоучка Ананьин.
Хотелось бы отметить наиболее точную формулировку краеведа А. А. Суслова, который в своей книге «Торжок и его окрестности» (М., 1970. С. 46) написал так: «Есть предположение, что строительство велось по проекту Н. А. Львова, но под наблюдением архитектора-самоучки Ананьина».
Такому же принципу добросовестной атрибуции следует в своих работах и архитектор Л. В. Андреев. Приведу цитату из его книги «Торжок» (М., 2007. С. 19–20): «Вторым крупнейшим сооружением монастыря является Надвратная церковь Спаса Нерукотворного Образа, построенная в 1804–1811 годах взамен существовавшей здесь Надвратной Крестовоздвиженской церкви 1684 года, небольшой и скромной. Автором нового храма принято считать тоже Н. Львова, хотя строилась она после его смерти, и авторство его документально не подтверждается, а признано только на основании сравнительного анализа с некоторыми аналогами. Но кто бы ни был автором, несомненно лишь одно: проектировал и строил церковь высоко одарённый и образованный профессионал, архитектор высокого класса».
Как видим, вопрос о том, кто был автором проекта Надвратной церкви Новоторжского Борисоглебского монастыря, остаётся открытым.
Со своей стороны, в данной статье я поставила задачу проанализировать выявленные к настоящему времени архивные документы из Государственного архива Тверской области, которые помогли бы нам более точно определиться в формулировках при атрибуции авторства Надвратной церкви.
Мною были просмотрены документы, на которые ссылались авторы монографии «Н. А. Львов», так как с их подачи одним из косвенных доказательств авторства Львова по этой церкви считается тот факт, что в 1803 году, при жизни Н. А. Львова, у архимандрита Борисоглебского монастыря Никанора уже имелись план и фасад этой новой церкви. Так, авторы монографии со ссылкой на документ ГАТО с шифром «Ф. 160. Оп. 3. Д. 624. Л. 1» написали следующее (подчёркнуто мной – Н.Л.): «Среди произведений, приписываемых Львову,заслуживает внимания надвратная церковь-колокольня Борисоглебского монастыря в Торжке (1804–1811). Вопрос о её атрибуции потребовал тщательного исследования. Старая каменная церковь над святыми воротами оказалась к началу XIX века настолько ветхой, что грозила обвалиться. 22 октября 1803 года архимандрит Борисоглебского монастыря Никанор просил разрешения сломать церковь и ворота и возвести новое строение, обещая прислать его план и фасад.[5] Этот документ говорит о том, что вопрос о строительстве новой надвратной церкви возник ещё при жизни Н. А. Львова, который мог до 1803 года создать проект этого сооружения, игравшего существенную роль не только в комплексе монастыря, но и в ансамбле всего города».[6]
При заказе этого дела в ГАТО выяснилось, что в монографии «Архитектор Львов» были сделаны существенные опечатки, из-за которых аргумент о том, что уже в 1803 году, при жизни Львова, у архимандрита Никанора был проект Надвратной церкви, оказался неподтверждённым.
Не сразу удалось найти документ, на который ссылались авторы монографии, так как в книге шифр документа был указан с ошибкой в номерах описи и дела. Шифр его на самом деле: «ГАТО. Ф. 160. Оп. 2. Д. 614». Чтобы сравнить суть этого документа с изложением его содержания в монографии, процитируем его. 22 октября 1803 года архимандрит Борисоглебского монастыря Никанор послал прошение тверскому архиепископу Павлу, где сообщал следующее: «Имеются в сем монастыре святые ворота и при оных калитка, чрез которую беспрестанно бывает вход и выход из монастыря, над коими состоит церковь трёхпрестольная каменная, и как оная церковь, так и всё строение находятся весьма ветхи и по свидетельству знающих людей оказались к падению весьма склонны. Почему и нужно за крайней ветхостью оные сломать, дабы нечаянным оных разрушением не побило проходящих сквозь оные людей. Ныне к разломанию оных состоит время способное и суммы коштовать будет менее, нежели в другое время».[7]
Данное прошение Никанора не содержит каких-либо упоминаний о плане и фасаде здания.
Из этого дела мы также узнаём, что 31 октября 1803 года в монастырь поступил указ из Тверской духовной консистории от 29 октября того же года «О дозволении ветхую церковь над святыми воротами разобрать».[8] В рапорте Никанора в Тверскую духовную консисторию от 5 ноября 1803 года сообщалось, что он получил из неё указ с разрешением сломать ветхую надвратную церковь и что «исполнение чинено быть имеет».[9] И в этих документах не было упоминаний о планах и фасадах новой церкви.
На всякий случай было просмотрено и дело под № 624, так как именно этот номер указан в монографии. Оно записано в описи № 2 (а не 3 – опись № 3 содержит описание дел церквей города Твери) под заголовком «О дозволении Новоторжского Борисоглебского монастыря архимандриту Никанору приступить к разорению имеющегося в городе Торжке ветхого каменного собора для построения вместо него каменного». В нём находятся документы, касающиеся строительства главного городского Преображенского собора в Торжке. Крайние даты дела: 1814–1819 годы. Строился собор в 1815–1822 годах. Лист 1 этого дела – прошение архимандрита Никанора от 13 октября 1814 года к тверскому архиепископу разобрать ветхий городской собор во имя Спаса и построить на его месте новый храм, назначив по просьбе прихожан Никанора строителем сего храма. В данном прошении есть такая фраза: «Его Высочество покойный принц Георгий Ольденбургский конфирмовал великолепный план и фасад нового соборного храма», то есть речь здесь идёт о проекте Спасо-Преображенского собора в Торжке, автором которого является архитектор К. И. Росси.
Если учесть то, что в списке исследователей, которые просматривали в ГАТО это дело, указана фамилия одного из авторов монографии, а именно М. В. Будылиной, то налицо закравшаяся в монографию путаница при окончательной работе над текстами. В результате в книгу была включена информация, подтверждение которой в просмотренных авторами документах отсутствовало. То есть, в 1803 году Никанор в переписке не сообщал об имеющемся у него плане Надвратной церкви.
Нет упоминаний о планах и фасадах новой Надвратной церкви и в просмотренной мной «Приходно-расходной книге церковной суммы Новоторжского Борисоглебского монастыря за 1803 год». Из неё следует, что в ноябре 1803 года началась закупка материалов для нового строительства. 28 ноября оплачено «за поставку 5 саженей бутового камня для имеющей строиться новоторжской колокольни», 29 ноября закупили «6 столбов сосновых для забора перед святыми ломающимися воротами», в декабре оплатили поставку от монастырских кирпичных заводов 200 000 штук кирпича, закупили известь, песок для новой колокольни.[10]
В 1804 году продолжилась переписка архимандрита Никанора с вышестоящими инстанциями о строительстве новой надвратной церкви.
В монографии «Н. А. Львов» об этом со ссылкой на документ ГАТО с шифром Ф. 160. Оп. 3. Д. 439. Л. 1 об.[11] (на самом деле – Оп. 2) сказано следующее: «В феврале 1804 года архимандрит Никанор сообщил Тверскому епископу, что для строительства уже подготовлено достаточно материала (что также говорит о заблаговременно задуманной постройке здания), и, препровождая ему для утверждения планы и фасад, просил дать храмоздательную грамоту, которая и была дана в (?) Петербурге 31 марта 1804 года. Строительство новых ворот с церковью и колокольней началось в этом же году».
Действительно, этот документ не что иное, как доношение епископу Тверскому и Кашинскому Мефодию от Новоторжского Борисоглебского монастыря архимандрита Никанора. Правда, датирован он 31 марта 1804 года (а в монографии – февралем 1804 года) и содержит такой текст: «На предоставление Вашему высокопреосвященству от меня о дозволении строить вместо разломанных святых ворот вновь каменные святые ворота и над оными однопрестольную церковь с колокольней,<в> доношении <с> резолюциею Вашего высокопреосвященства, последовавшего между прочим, велено донести вашему высокопреосвященству, что какою суммою прописанная колокольня будет строиться, притом чтобы планы с фасадом утверждены были и именно какого звания человеком? А также и способно ли место для такового строения; на каковую вашему высоко преосвященству имею донести, что место, на котором вновь имеет быть строение, не только по грунту земли весьма способно, но и для украшения монастыря весьма прилично. Для построения оного не предвижу я, чтоб был в чем недостаток, ибо и ныне довольно уже приуготовлено для оного всякого материала, а впредь для делания кирпича имеются при монастыре собственные кирпичные сараи, на коих можно сделать кирпича до 20 тысяч в каждое лето, також и в рассуждение суммы честь имею <…> донести, что оной каждогодно в сем монастыре сбирается до 4 тысяч рублей. При том надеюсь, что и от доброхотнодателей будет немалое подаяние и в построении немалое вспоможение <…> почему надеюсь закончить <…> строение в три года. Планы же с фасадом с подписанием архитектора препровождаю при сем к вашему высокопреосвященству для утверждения. 31 марта 1804 года. В консистории получено 6 апреля 1804 г.»[12].
Из документа следует, что после того, как у Никанора запросили подписанные профессиональным архитектором планы и фасады, он их выслал в Тверскую консисторию на имя епископа Тверского и Кашинского Мефодия, и произошло это 31 марта 1804 года. Таким образом, в этом документе не указан факт, который сообщается в монографии, а именно: утверждение планов и фасадов Надвратной церкви в Петербурге 31 марта 1804 года.
Роль архитектора Андрея Васильевича Фомина в проектировании Надвратной церкви
Архимандрит Никанор в доношении не указал имя архитектора, подготовившего чертежи планов и фасадов Надвратной церкви, но его имя указано в Приходно-расходной книге монастыря за 1804 год: 21 марта за сделание планов на новую колокольню архитектору Андрею Фомину было выплачено 50 руб. В документе есть и подлинная подпись губернского секретаря и архитектора Андрея Фомина о получении им указанной суммы. В сентябре 1804 было выдано архитектору Андрею Фомину 100 рублей за лето за присмотр вновь строящейся колокольни с церковью.[13]
Таким образом, среди тех, кому можно приписать авторство Надвратной церкви-колокольни, появился новый претендент.
В справочнике Кондакова об этом архитекторе есть такие сведения: «Фомин Андрей Васильевич (род. 14.11.1762) – «подканцеляриста сын», воспитанник Академии художеств с 1767 г. В 1782 г. был выпущен с аттестатом 2 степени» [14].
Дополнительные сведения об архитекторе Фомине мы нашли в статье Н.И. Уваровой «Виды Могилёва»: «Относительно двух серий [чертежей собора св. Иосифа в Могилёве – Н.Л.] Львова можно предположить, что их также исполнял не он сам, а его помощники, тем более, что их у Львова было двое, и обе серии стилистически отличаются друг от друга. Помощниками Львова были окончившие курс академического обучения архитекторы-художники. Один из них хорошо известен – это Иван Алексеевич Иванов. С 1782 по 1797 при Львове работал архитектор Андрей Фомин. Чем он занимался, документы не сообщают, но когда он в 1797 году стал терять зрение, Львов почти одновременно стал просить о пенсии несчастному и хлопотать о новом помощнике, т. е. И. А. Иванове. Замещение Ивановым Фомина дает нам основание полагать, что и предшественник Иванова – Фомин – также исполнял чертежи. Исполнение их помощниками под руководством мэтра – обычная практика архитектурного проектирования XVIII столетия. Можно предположить, что чертежи проектов Н. А. Львова, близкие по стилистике графике Джакомо Кваренги, могли быть исполнены Андреем Фоминым, чья деятельность пришлась как раз на 1780-е – первую половину 1790-х годов. Он работал в ведомстве Кабинета Е.И.В. именно тогда, когда имелся документально зафиксированный случай использования Кваренги в течение ряда лет чужого архитектора-помощника. Речь идёт об Иване Расторгуеве, получавшем жалованье как помощник Камерона, и только при увольнении от должности обнаружилось, что он работал также под руководством Кваренги. Кваренги «был в силе», в фаворе, строил и проектировал чрезвычайно много и использовал чужих помощников. Фомин, видимо, так же как и Расторгуев, мог использоваться Кваренги, – при этом ему пришлось бы освоить стилистику его чертежей – как позже это делал, например, Иван Гальберг. Только единым общим авторством можно объяснить удивительную близость стилистики чертежей Кваренги и Львова».[15]
В другой статье «Авторство архитектурной графики XVIII века. Джакомо Кваренги и Николай Львов» Н. И. Уварова даёт дополнительные сведения о Фомине: «Сведения о коллективе «ателье» Кваренги хорошо прослеживается по документам Кабинета Е.И.В.: «Указ нашему Кабинету Выпущенным из Академии художеств Архитектурии ученикам Алексею Канаеву, Алексею Поспелову и Николаю Лукину, определенным к архитектору Гваренги, а Андрею Фомину, определенному к советнику посольства Львову, жалованья производить из Кабинета каждому по двести по пятидесяти рублей на год, начиная с 1-го сентября сего 1782 года, по засвидетельствованиям тех, к кому они определены, о прилежности и добром их поведении»[16].
М.Ф. Коршунова в своей книге «Джакомо Кваренги» называла среди имён помощников Кваренги и А. Фомина, «числящегося» за Львовым.[17]
То, что А. В. Фомин сотрудничал с Львовым и после своей отставки, подтверждается документом, опубликованным А. Б. Никитиной. Это – доверенность Н. А. Львова губернскому секретарю Андрею Васильевичу Фомину о ведении расчётов по издательским делам. Датирована она 22 ноября 1799 года и выдана в Петербурге.[18]
Все перечисленные выше факты о А. В. Фомине как сотруднике Львова косвенно свидетельствуют в пользу того, что проект Надвратной церкви в Торжке всё же является авторской работой Львова с доработкой «львовского проекта» после смерти Н.А. Львова архитектором Андреем Васильевичем Фоминым.
В метрических книгах церквей города Торжка и Ревизских сказках мне встретилось несколько записей с упоминанием А. В. Фомина и членов его семьи.
В метрической книге Воздвиженской церкви 1804 года есть запись о том, что при крещении у дворового человека Новоторжского земского суда заседателя Василия Ивановича Доможирова Тараса Федорова сына Василия восприемниками были сын новоторжского архитектора Андрея Васильевича Фомина Александр Андреев и оного архитектора жена Елизавета Васильевна Фомина.[19]
В метрической книге Воздвиженской церкви Торжка за 1817 год мне встретилась запись о смерти дворового человека архитектора Андрея Васильева Фомина, а 21 декабря того же года его жена «из дворян Елизавета Васильевна Фомина» записана восприемницей при рождении дочери Ульяны у капельмейстера Михаила Васильева Шверчевского.
Ранее в метрической книге Дмитровской церкви 1806 года Елизавета Васильевна Фомина, землемерова жена, записана как восприемница дочери Марии у Андрея Андреева Венедиктова.
В Ревизских сказках 1816 года города Торжка есть запись о дворовых людях губернского секретаря Андрея Васильевича Фомина, причисленных для платежа всяких государственных податей к дому коллежского асессора Василия Петровича Мусина-Пушкина, состоящего в Торжке в Васильевском приходе в Дворянской улице.[20]
Все эти записи говорят о том, что после отставки от службы у Н.А. Львова А.В. Фомин с семьёй жил в Торжке, где исполнял должности землемера и городового архитектора, и нам ещё предстоит выяснить его роль в застройке нашего города.
Фёдор Фёдорович Ананьин – главный подрядчик при строительстве Надвратной церкви
Мы уже упоминали о том, что впервые имя архитектора, причастного к строительству Надвратной церкви, указано в книге В. Колосова «Краткое описание Тверского музея Тверского края. Третья комната» (Тверь, 1912. С. 1), где в перечне экспонатов музея под № 1499 числится «Портрет Ананьина, самоучки-архитектора, построившего в 1811 году грандиозную и красивую колокольню в Новоторжском Борисоглебском монастыре. Пожертвован в Музей Н. С. Гребенщиковым». [21]
Приходно-расходные книги Новоторжского Борисоглебского монастыря позволяют нам уточнить его роль в этом строительстве.
В 1804 году новоторжский купец Фёдор Фёдорович Ананьин подрядился построить в монастыре каменную колокольню с церковью своими собственно работниками за 4200 рублей.[22] Окончательный расчёт с ним по этому подряду был произведён в 1808 году. [23]
В 1805 году его родной брат Василий Фёдорович Ананьин получил расчёт за «сделание каменной ограды у колокольни».[24]
В 1809 году Фёдор Ананьин подрядился строить каменный «двухэтажный близ новопостроенной колокольни флигель для духовного правления и училища» за 1200 рублей, за что ему было выплачено в 1809 г. 600 рублей, в 1810 – 600 рублей.[25]
На основании этих записей мы можем точно сказать, что Фёдор Фёдорович Ананьин был главным подрядчиком (а не архитектором и автором проекта) при строительстве Надвратной церкви во имя Спаса Нерукотворного образа в Новоторжском Борисоглебском монастыре. Мы также знаем, что летом 1804 году надзор за строительством строительства вёл архитектор А. В. Фомин. Вносил ли какие-либо коррективы в первоначальный проект подрядчик Ф. Ф. Ананьин – неизвестно.
Отметим, что в книге «Архитекторы Российской империи с начала XVIII века до 1917 года» есть статья о Фёдоре Фёдоровиче Ананьине следующего содержания: «В делах конторы Е.И.В. значился архитектором. Жил и строил в Торжке и Тверской губернии. Основная работа – строительство надвратной колокольни Спаса Нерукотворного Борисоглебского монастыря в Торжке. В 1817 году сочинил проект и смету ризницы, келарской собора Ниловой пустыни. В 1816 – 1823 на его средства (и, возможно, по его проекту) была перестроена Воскресенская церковь в Торжке, прихожанином которой он являлся».[26] В этой же книге в подписи под фотографией Надвратной церкви Новоторжского Борисоглебского монастыря он указан как подрядчик.[27]
* * *
Кто же автор проекта Надвратной церкви во имя Спаса Нерукотворного образа в Новоторжском Борисоглебском монастыре?
Теперь мы знаем, что чертежи плана и фасада здания были выполнены в 1804 году архитектором Андреем Васильевичем Фоминым. Так как сами чертежи не обнаружены, мы не знаем, как сам Фомин в подписи под ними обозначил свою роль в их составлении: «прожектировал» или «чертил»?
Так как А. В. Фомин сразу после выхода из Академии стал сотрудником Н. А. Львова и находился при нём до 1799 года, можно предположить, что при составлении чертежей Надвратной церкви он использовал какой-то эскизный проект своего бывшего начальника, доработав его в 1804 году его по своему усмотрению. При этом нельзя сбрасывать со счетов проведённый О.И. Брайцевой сравнительный анализ Надвратной церкви с другими постройками Н. А. Львова. Из всего сказанного можно сделать вывод, что всё же Н. А. Львов был автором идеи такого многоярусного храма, а воплотили эту идею в жизнь уже после его смерти архитектор А. В. Фомин и опытный строительный подрядчик из новоторжских купцов Ф. Ф. Ананьин.
1. Панорама Новоторжского Борисоглебского монастыря с востока. Начало XX в. Фото П.Ф. Добрынина. Справа налево видны: 1. Надвратная церковь во имя Спаса Нерукотворного образа. 1804–1811. Архитектор Н. А. Львов (?). 2. Северо-восточная башня монастырской ограды. 1868 г. Архитектор С. И. Гребенщиков. 3. Борисоглебский собор. 1785–1796. Архитектор Н. А. Львов. 4. Комплекс Введенской церкви с колокольней и приделом во имя Иоакима и Анны. XVII, XIX вв. 5. Входоиерусалимская церковь. 1717 г.
2. Екатерининская церковь в Мурино. Построена по проекту Н. А. Львова в 1786–1790 гг. (Фундаментальной библиотеки ИНИОН РАН)
3. Надвратная церковь во имя Спаса Нерукотворного образа в Новоторжском Борисоглебском монастыре. Фото П. Ф. Добрынина. Нач. XX в.
4. Колокольня Казанской церкви в селе Арпачёво. Освящена в 1791 г. Архитектор Н. А. Львов. Фото А. М. Харламовой. 1960-е гг. Илл. из книги: Архитектор Николай Львов. Храмы, дома, усадьбы эпохи классицизма. Коллекция Музея архитектуры им. А. В. Щусева. М., 2015. С. 78.
5. Церковь Казанской иконы Божией матери в Арпачёве. Половина плана (северная часть), фасад. Чертёж Н. А. Львова. 1782 г. (Музей архитектуры им. А. В. Щусева)
6. Колокольня-маяк. План по ярусам, фасад, половина разреза. Чертёж Н. А. Львова. Конец XVIII–XIX вв. (Музей архитектуры им. А. В. Щусева)
7. Проект колокольни-маяка и оформление ярусов Надвратной церкви в сравнении.
8. Портики здания почтамта в Санкт Петербурге и Надвратной церкви в сравнении
9. Сравнительный анализ Надвратной церкви-колокольни Борисоглебского монастыря в Торжке
[1] В 1912 году вышла книга Ю. и З. Шамуриных «Калуга, Тверь, Тула, Торжок», где они на стр. 67, ссылаясь на эту книгу В. Колосова, указывают имя самоучки-архитектора Ананьина как строителя Надвратной церкви.
[2] Греч Алексей Николаевич (1899–1934?), искусствовед. В начале 1920-х гг. был одним из организаторов Общества изучения русской усадьбы. Один из авторов нескольких путеводителей по музеям Москвы и Подмосковья. В обстановке репрессий против краеведения и краеведов в 1929 г. Греч был обвинён в контрреволюционной деятельности и после ареста отправлен в Соловецкий лагерь; в лагере написал уникальную книгу очерков о подмосковных усадьбах «Венок усадьбам». По некоторым данным, погиб в Тульской тюрьме.
[3] Веселова А. Ю. Атрибуция архитектурных памятников Н. А. Львова (предварительный свод) // Гений вкуса: Н. А. Львов. Материалы и исследования. Сб. 3. /Науч. ред. М.В. Строганов. Тверь, 2003. С. 225.
[4] Будылина М. В., Брайцева О. И., Харламова А. М. Архитектор Н. А. Львов. М.: «Госстройиздат», 1961. С. 137.
[5] ГАТО. Ф. 160. Оп. 3. Д. 624. Л. 1 – опечатка, надо: ГАТО. Ф. 160. Оп. 2. Д. 614.
[6] Будылина М. В., Брайцева О. И., Харламова А. М. Архитектор Н. А. Львов. – М., 1961. С. 31. Автором 1-й главы «Жизнь и творчество» является М. В. Будылина.
[7] ГАТО. Ф. 160. Оп. 2. Д. 614. О дозволении в Новоторжском Борисоглебском монастыре разобрать ветхую каменную церковь, состоящую над святыми воротами. 1803 г. Л. 1.
[8] ГАТО. Ф. 185. Оп. 2. Д. 298. Опись указам и письменным делам монастыря. 1800-1837 гг. Л. 4.
[9] ГАТО. Ф. 160. Оп. 2. Д. 614. Л. 3.
[10] ГАТО. Ф. 185. Оп. 2. Д. 634. Книга приходо-расходная церковной суммы 1803 г.
[11] Здесь опять ошибка в шифре архивного документа: вместо Оп. 3 надо Оп. 2.
[12] ГАТО. Ф. 160. Оп. 2. Д. 439. Дело о построении в Новоторжском Борисоглебском монастыре святых ворот с церковью. 1804 г. 198 л. См. М. В. Будылина.
[13] ГАТО. Ф. 185. Оп. 2. Д. 635.
[14] Юбилейный справочник Императорской Академии художеств. 1764-1914 / Сост. С.Н. Кондаков. – С.-П.: [1914]-[1915]. – Т. 2. Ч. 2: Список русских художников к Юбилейному справочнику Императорской Академии художеств.
[15] Уварова Н. И. Виды Могилёва// Н. А. Львов. Жизнь и творчество. Ч. IV. Новые материалы (дополнения к сказанному) Сб. статей исследователей творчества Н. А. Львова. – Вышний Волочёк, 2013. С. 385.
[16] Уварова Н.И. Авторство архитектурной графики ХVIII века. Джакомо Кваренги и Николай Львов// Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры. 2007. Т. 176. С. 75.
[17] Коршунова М.Ф. Джакомо Кваренги // Зодчие нашего города. Л., 1977. С. 92.
[19] ГАТО. Ф. 160. Оп. 1. Д. 14479. Л. 109–116.
[20] ГАТО. Ф. 312. Оп. 6. Д. 392. Л. 435–436. Дворовые А. В. Фомина: Петр Павлов 18 лет по последней ревизии, умер в 1815 г., жена Ирина Никифорова – 30 лет, дети: Любовь – 5 лет, Алексей 3 лет, 2) Федор Сергеев 14 лет, сейчас – 19, 3) Девка Матрена Емельянова 30 лет. Итого: 2 мужчины, 3 женщины. Подпись: К сей ведомости руку приложил губернский секретарь Андрей Васильевич Фомин. У Мусина-Пушкина деревянный дом в 3 части. При предыдущей, 7-й ревизии, эти дворовые также у Фомина в Торжке.
[21] В 1912 году вышла книга Ю. и З. Шамуриных «Калуга, Тверь, Тула, Торжок», где они, ссылаясь на эту книгу В. Колосова указывают имя самоучки-архитектора Ананьина как строителя Надвратной церкви (Шамурины Ю. и З. Калуга, Тверь, Тула, Торжок. Серия Культурные сокровища России. Выпуск седьмой. – М.: Т-во Образование, 1912. С. 67).
[22] ГАТО. Ф. 185. Оп. 2. Д. 635. Книга приходо-расходная церковной суммы 1804 г.
[23] ГАТО. Ф. 185. Оп. 2. Д. 639. Книга приходо-расходная церковной суммы 1808 г.
[24] ГАТО. Ф. 185. Оп. 2. Д. 636. Книга приходо-расходная церковной суммы 1805 г.
[25] ГАТО. Ф. 185. Оп. 2. Д. 643. Книга приходо-расходная церковной суммы 1810 г.
[26] Архитекторы Российской империи с начала XVIII века до 1917 года. Биографический словарь. Т. 1. А. / Под науч. руководством А. Ф. Крашенинникова – М.: Гос. науч.-иссл. музей архитектуры им. А. В. Щусева. 2006. С. 128.
[27] Там же. С. 131.
Публикуется впервые