В Торжке в центре древнего городища на правом берегу реки Тверцы стоит главный городской собор Спаса Преображения Господня. Он построен в 1822 году по проекту архитектора К. И. Росси. Вместе с находящейся рядом Входоиерусалимской церковью (1842 г.) он образует центральный комплекс соборов г. Торжка.
Дошедшее до нас здание Спасо-Преображенского собора было построено на месте одноимённого каменного храма, сооруженного в 1364–1365 годы по инициативе новгородских купцов[1], который сменил еще более древний храм, известный с 1163 года.[2]
Археолог П.Д. Малыгин и искусствовед А.М. Салимов предполагают, что уже в домонгольский период церковь Спаса в Новом Торге была каменной.[3]
Археологические исследования 1997 году с восточной стороны дошедшего до нас собора Спаса XIX века показали, что из построек XIII-XIV веков собор в Торжке был самым большим храмом в Новгородской и соседней с ней землях.[4]
В 1372 году во время пожара при разорении Торжка тверским князем Михаилом Александровичем в нём сгорели или задохнулись в дыму многие жители Торжка.
В 1406 году в храме были погребены князь Симеон Вяземский и его жена Иулиания, убитые в Торжке князем Юрием Смоленским.
В Писцовой книге 1625 г. есть описание собора Спаса: «да в том же соборном храме придел вверху на полатех вход во Иерусалим <…> да в том же храме придел Пречистая Богородице Одигитрия муромская <…> да три колоколы больших, да четвертый колокол большой взяли мирские люди на город для осадного времени, да два колоколы зазвонные, да два колокольчики маленькие; да подле товож соборново храму храм Афонасья и Кирилла древен <…>, а строение-де царя Симеона[5]».[6]
В Писцовой книге 1686 г. такое сообщение о соборе: «В Торжку внутри городе. Соборная церковь Преображение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа <…> Да в той же соборной церкви погребена благоверная княгиня Улияния князя Вяземского супруга. <…> У той же соборной церкви колокольня деревянная шестиугольная, шатровая, на ней шесть колоколов, большой колокол весом пятьдесят четыре пуда, другой сорок пуд, третий весом тридцать пуд, да два колокола по три пуда, жалованье великих государей. А около тое соборной церкви и кладбища по длиннику двадцать две сажени».[7]
К середине XVIII века собор обветшал. Это известно из прошения прихожан, отправленного в Тверскую духовную консисторию 12 марта 1768 года. В нём сообщалось, что в стенах храма появились трещины, из кладки сводов выпадали кирпичи. 13 марта Коллегия экономии распорядилась сделать план и смету на ремонтные работы, а Тверская провинциальная канцелярия в промемории от 29 мая в Тверскую духовную консисторию ответила: «по неимению в ведомстве здешней провинциальной канцелярии ко учинению плана знающего человека, к находящемуся при строении здешнего города архитектору Никитину сообщить и требовать, чтоб он означенный план со сметою повелел сочинить находящемуся в Торжку при строении помощнику его, о чем к нему и сообщено». 22 декабря 1768 года в указе Коллегии экономии сообщалось, что «находящимся во Твери архитектором Петром Никитиным свидетельство учинено. Указ с планом и сметой посланы в Новоторжскую воеводскую канцелярию для исполнения»[8].
Из этой переписки мы делаем вывод, что план и смету нового собора в Торжке было поручено «сочинить» Ивану Титовичу Парфентьеву, который входил в «архитекторскую команду» Петра Романовича Никитина. В 1764 году П. Р. Никитин был командирован из Москвы в Тверь для руководства работами по восстановлению города после пожара 1763 года, а после того как при пожаре 1766 год выгорел центр Торжка, он стал заниматься и новой застройкой этого города.[9] Из документов Новоторжского городового магистрата известно, кто из помощников Никитина работал тогда в Торжке. Это – Иван Титович Парфентьев[10]. В 1767 году он в журналах магистрата записан как «находящийся в Торжку при строении и показания линий архитектуры титулярный советник».[11] Именно он занимался отводом мест для нового строительства в Торжке, выдавал застройщикам чертежи «образцовых фасадов» жилых зданий.
Что за проект собора Спаса в Торжке «сочинили» П.Р. Никитиным или его помощником И.Т. Парфентьевым – нам не известно.
Проект этот остался под спудом, так как у города и у прихожан не было достаточно средств, чтобы построить новый городской собор. Наконец, в 1780 году, вышел Указ Екатерины II о выделение Тверскому наместничеству на строительство городских соборов в уездных городах Тверской губернии по семи тысяч на каждый храм в течение четырех лет из доходов ведомства Коллегии экономии, в той губернии собираемых.[12] Но за четыре последующих года новый собор Спаса в Торжке так и не начали строить, а указом Екатерины II от 27 марта 1784 года сумма, предполагаемая к строительству Преображенского собора, была перенаправлена на строительство нового собора в Новоторжском Борисоглебском монастыре.[13]
К началу XIX в. Спасо-Преображенский собор ещё более обветшал. Об этом в Клировой ведомости 1799 года записано так: «Соборная церковь Преображения Господня с приделом Богоматери Муромской каменная весьма ветха, утварью довольна, когда и кем сначала построена за бывшими многими во время княжениев разорениями и пожарными случаями точного сведения не имеется; возобновлена же по разорении двумя новгородцами в 1364 году».[14] Пришлось местному обществу вновь писать прошения о строительстве нового собора и выделении на его сооружение денег из государственной казны.
В 1803 году протоиерей собора Тимофей Иванов[15] посылает прошение о выдаче Всемилостивейше пожалованной на постройку собора семитысячной суммы и разрешения разобрать ветхий собор. При этом он сообщал, что план предполагаемого к строительству собора уже есть, и он может его предоставить в «куда следует».[16] Что это за план и кем он был составлен – нам не известно, так как прошение протоиерея Тимофея Иванова не было удовлетворено.
История строительство нового Спасо-Преображенского собора
Дело сдвинулось с места, когда в 1811 году к нему подключился архимандрит Новоторжского Борисоглебского монастыря Никанор. К тому времени благодаря ему были построены новые здания и хозяйственные постройки в монастыре, было завершено строительство новой монастырской Надвратной церкви.
28 марта 1811 года архимандрит Никанор подал прошение на имя Тверского и Кашинского архиепископа Мефодия с просьбой разобрать ветхий храм и на месте его воздвигнуть новый по прилагаемому плану и фасаду с приделами св. Иулиании и Одигитрии. Вероятно, это был тот план, о котором в 1803 году сообщал протоиерей Тимофей Иванов. Никанор просил для этого нового строительства выдать храмозданную грамоту и позволить ему принять на себя должность строителя собора Спаса по пожеланию местного общества, выдать книгу для сбора денег от доброхотных граждан, а кошельковую и свечную сумму обратить на построение нового собора, а также использовать для строительства материал упраздненных церквей: Мироносицкой каменной с колокольней для использования кирпича, так она «грозит к падению», деревянных – Филипповской и Никитской – на дрова для обжига извести и кирпича.[17]
В ответ на это прошение 8 мая 1811 года в Новоторжское духовное правление из Тверской духовной консистории пришёл указ об освидетельствовании состояния собора и его прихода, а также чертежей плана и фасада нового собора. Также пришёл указ с разрешением разобрать Мироносицкую, Филипповскую и Никитскую церкви.
Из сообщения Новоторжской градской думы в Новоторжское духовное правление от 26 июня 1811 года известно, что тверским губернатором принцем Георгом Гольштейн-Ольденбургским был прислан план нового собора. Смету на его построение Новоторжская градская дума поручила составить исправляющему архитекторскую должность купцу Ивану Мокошеву, но к тому времени она ещё не была составлена.[18]
Новый собор в Торжке было решено строить несколько западнее старого храма, то есть немного дальше от берега Тверцы.[19]
Храмозданная грамота на постройку нового Спасо-Преображенского собора была подписана архиепископом Тверским и Кашинским Мефодием 9 марта 1812 года, а указом Тверской консистории от 21 марта того же года было разрешено разобрать старый собора Спаса и выдана храмозданная грамота на строительство нового храма.[20]
Война 1812 года и смерть генерал-губернатора Тверской губернии принца Ольденбургского 15 (27) декабря 1812 года задержали начало строительства собора.
В марте 1813 года Тверской консисторией была выдана сборная книга на имя архимандрита Никанора с его помощниками священниками собора Георгием Иоанновым и Иоанном Стефановым сроком на 3 года. В ней должны были учитываться суммы пожертвований на строительство собора.[21]
В 1814 году в Торжке была образована строительная комиссия для построения нового городского собора, и собор был заложен в этот же год (Илиодор). Первенствующим членом этой комиссии был избран архимандрит Новоторжского Борисоглебского монастыря Никанор, который к тому времени проявил себя как опытный строитель. При нём к тому времени в Борисоглебском монастыре были построены Надвратная Спасская церковь и здание Духовного правления, гостиница и др. строения. Кроме Никанора, в комиссию вошли городской голова Ефрем Иванович Морозов[22] и староста собора Евстрат Моисеевич Минин.
Но главный вопрос, а именно: получение государственной субсидии на строительство собора – к тому времени так и не был решён.
В январе 1815 года новоторжские купцы подали прошение обер-прокурору Синода князю А. Н. Голицыну: «Всемилостивейшему нашему Государю Императору угодно было на Ваше Сиятельство возложить попечение о благе Церкви и ваша ревность ко благочестию оправдывает сие высокое избрание. Мы в полной доверенности прибегая к покровительству Вашего Сиятельства, осмеливаемся донести Вам о состоянии Соборного храма Преображения Христова в нашем городе Торжке. Сей храм по строению есть древнейший и от долговременности в такую пришел ветхость, что угрожает падением. Мы представляли о том Епархиальному Преосвященному Мефодию в 1811-м году и от него имеем как разрешение сей ветхий храм разобрать, так и храмоздательную Грамоту на построение вместо его нового; а бывший Тверской Генерал-Губернатор, Его Высочество Принц Георгий Ольденбургский конфирмовал план и фасад оному, по коему храм вчерне будет стоить около девяноста тысяч рублей. Его Высочество имел непременное намерение испросить от Монарших щедрот пособие в построении сего храма: но бедственные обстоятельства при нашествии неприятеля, а паче преждевременная кончина Его Высочества невозвратно лишили наш Собор, в котором собственной наличной суммы никакой нет, сея чаемые милости, и мы, при всей нашей готовности всем жертвовать для церкви Божией, чувствуем, что построение сего храма превзойдет силы наши и возможности. А хотя повелением блаженной и вечной памяти достойной Государыни Императрицы Екатерины II на все уездные Тверской Епархии соборы, в числе коих и на наш, ассигновано было по семи тысяч рублей, и в прочих городах соборы суммы сии получили, а сумма нашего собора по Высочайшему Ее Величества указу переведена на Борисоглебскую монастырскую в нашем городе церковь, Ею Самою заложенную, для Собора же Высочайшим Рескриптом, и ныне в Тверском Губернском Правлении хранящемся, на имя Графа Брюса данным, повелено Ею было представить план и смету: но по обстоятельствам, нам неизвестным, все то оставлено без исполнения, и наш Собор лишен ассигнованной на него суммы, которая в настоящем его положении была бы для него великим пособием. Почему и осмеливаемся собор наш по строению ветхий, а по содержанию недостаточный, препоручить в высокое Вашего Сиятельства покровительство».[23]
27 февраля 1815 года тверскому архиепископу Серафиму был выслан Указ Синода о том, что на его заседании «слушали предложения члена государственного совета, обер-прокурора Синода князя Александра Николаевича Голицына о прошении новоторжского купеческого сословия об исходатайствовании потребной суммы на сооружение в Торжке соборной Преображенской церкви».[24]
Вероятно, после этого по указанию архиепископа Серафима в Торжке в марте 1815 года была составлена подробная смета расходов на сооружение соборного храма Преображения Господня. Она была подписана архимандритом Никанором, протоиереем Феодором Иоанновым[25] и архитекторским учеником Иваном Мокошевым. По смете на материалы нужно было 73 570 рублей 50 копеек, при этом на тот момент уже было заготовлено материалов на 20 330 рублей 25 копеек, то есть всего стоимость материалов была оценена в 94 217 рублей. Общая сумма сметы с учётом материалов и оплаты рабочим составила 167 787 рублей 50 копеек. 22 марта 1815 года эта смета была выслана архимандритом Никанором в Тверскую духовную консисторию вместе с рапортом о том, что по сборным книгам «собрано до 4 тысяч рублей, собираюсь получить от градского общества в течение 3 лет до 15 тысяч рублей, от доброхотов по сборной книге до 5 тысяч, после этого нужно ещё 49 тысяч». [26]
Кто строил собор?
В сведениях о начале строительства есть разночтения в датах. Так, архитектор И. Мокошев в рапорте губернскому архитектору Н. Н. Легранду от 24 июня 1815 года сообщал, что «по утвержденному плану и фасаду соборной церкви в городе Торжке строение начато сего года мая с 3-го числа»[27], а в рапорте в Тверскую духовную консисторию от 23 мая 1815 года архимандрит Никанор сообщал, что 16 мая сего года он получил план с фасадом «для произведения по нему дозволенного строения Новоторжского Преображенского собора».[28] 12 июня 1815 года в Торжок возвратился главный подрядчик на строительстве собора Ф. Ф. Ананьин. «13 июня 1815 года была заложена церковь соборная во имя Спаса» – читаем мы в календаре новоторжского купца Михаила Мышкина.
Строительная комиссия во главе с архимандритом Никанором пригласила к надзору за строительством собора опытных в архитектуре новоторжских купцов братьев Ф.Ф. и В. Ф. Ананьиных. Но так получилось, что к началу работ они были в отъезде по своим архитектурным подрядам. При отъезде они оставили к «разбитию и обрезям чертеж».[29]
Так что с начала мая по 12 июня работами по разметке фундаментов собора руководил архитекторский ученик Иван Мокошев. Прибывший в начале в начале июня В. Ф. Ананьин обнаружил, что Мокошев произвёл разбивку по плану с погрешностями, и стал исправлять ошибки Мокошева.[30] С 14 июня под руководством Ф. Ф. Ананьина начали начали выкладывать фундаменты собора[31], Мокошева же отстранили от работы на соборе.
24 июня 1815 года Иван Мокошев подал рапорт губернскому архитектору Н. Н. Ленгранду (Ленграну) с жалобой на архитекторов Василия и Фёдора Фёдоровичей Ананьиных. Суть жалобы состояла в том, что «неизвестно и по каким резонным причинам <> здешний гражданин Василий Федоров Ананьин» стал исправлять его, Мокошева, разметку, а затем, с 14 июня «основание под строение собора начато с распоряжением другого гражданина Федора Ананьина» таким порядком, с которым Мокошев не согласен. Перечислив все «ошибки» Ананьиных, Мокошев написал в конце рапорта: «по обязанности моей я предлагал с своей стороны всевозможные правила к прочности строения и должного всего в производстве». При этом Мокошев указал имена, кто не уважил его «правила к прочности строения». Это были члены Строительной комиссии собора: архимандрит Никанор, городничий Вельяшев и городской голова Морозов.[32]
В ответ на обвинения Мокошева архимандрит Никанор выслал в Духовную консисторию рапорт от 9 сентября 1815 года, где оправдания и доводы Мокошева назвал клеветой, объясняя сложившуюся ситуацию так:
1) Мокошев был призван к разбивке собора случайно, так как когда Комиссия приступала к строительству, в городе не был купцов Фёдора Ананьина и его брата Василия – они отлучились по своим архитектурным подрядам. Именно они были единодушно выбраны комиссией по совету знатнейших граждан Торжка для надзора за строительством как люди опытные и доказавшие своё искусство построением в Борисоглебском монастыре колокольни. Далее Никанор объясняет, почему не выбрали Мокошева – «его знания в архитектуре далее чертежа планов практикою нигде не доказаны».
2) Мокошев совершил ошибки при разметке фундаментов по плану: рвы назначил слишком узкие, северную стену прямо подвёл под тёплую Никольскую церковь. Исправление этих погрешностей, пишет Никанор, обошлось очень дорого.
Далее Никанор подробно отвечает на обвинения Мокошева по каждой позиции. Приведём часть его аргументов в защиту архитекторов Ананьиных.
В ответ на обвинения Мокошева, что «гражданин здешний Василий Ананьин, явясь на работу, приказал прирезать по рвам как внутри, так и снаружи еще по аршину, что по заключению Мокошева совсем излишне», Никанор пишет, что «сие его замечание ни что иное доказывает, как мало опытность его Мокошева, ибо известно было наперед, да и он Мокошев своими глазами видел, что земля, под строение назначенная, вся наносная разным нагноем и следовательно материк должен быть очень низок, а потому и предположено рвы вырыть гораздо шире, нежели бы на твердом грунте следовало и фундамент вести контрфорсом, что несравненно прочнее, нежели бы сделана была простая только обрезь, так как Мокошев, конечно, не понимая силы и прочности такового фундамента»
В ответ на замечание Мокошева, что рвы не дорыты до настоящего материка от двух до трёх четвертей аршина и что на таковом же материке основан прежний собор, Никанор пишет, что это замечание Мокошева несправедливо, ибо рвы доведены под всем строением до настоящего материка и углублены гораздо ниже прежних фундаментов, «что доказать можно тем особливо, что прежние лежни вырублены и из-под них вынуто еще довольно земли и сверх сего положены еще для прочности плоты, а между фундаментами старым и настоящим имеется чрезвычайная разность: старый фундамент состоял из набросанных камней, пересыпанных землею, от чего в нем были многие пустоты и веден до обрезей прямою стеною, а новый веден весь под лопатку, то есть каждый камень положен с принаровкою и на известке прибиваем чекмарями и веден контрфорсом, а таковой фундамент и без плотов без сомнения обещает долговременную прочность».
В ответ на обвинение Мокошева, что ширина рвов неодинакова, Никанор пишет, что это сделано из предосторожности, чтобы при предвиденной глубине не обваливалась земля сверху и не отбилась от работы.
В ответ на обвинение Мокошева, что «12 июня явился на стройку другой гражданин Федор Ананьин положил основание под строение следующим порядком: не вынув всю землю из рвов и не сделав выравнение под ветерпасу , начал частями делать первую северную сторону и после западную и прочее», Никанор пишет: «Федор Ананьин есть тот архитектор опытный, которому как комиссия, так и знатнейшие граждане, как и выше значится, препоручили производить строение, он означенного числа прибыв на работу и испытав во всех четырех рвах настоящий материк, который оказался везде на равной глубине, приступил действительно сперва к северной стороне и уровняя ров по ватерпасу положил сперва в землю довольно частые поперечные балки, а по ним уже сосновые распиленные пополам плахи из такого лесу, коего толщина была в отрубе от 14-ти до 16-ти вершков, начал действительно фундамент вести с сей стороны, оставив прочие, и сие для того, что как лето нынешнее было весьма дождивое, от чего как от дождей, так и из самой земли текущей водою рвы наполнялись выше аршина, и есть ли бы рвы все были вдруг заготовлены и очищены, то бы время все почти прошло в отливании только воды, а не в кладке; вместо сего начав делать по частям один ров при отливании воды служил для другого бассейном и когда до двух аршин возвышен был фундамент в одном рве, приступил к другому рву и так далее; а что сия кладка фундамента по частям нимало не препятствовала прочности целого, сие невольно доказал сам Мокошев в своих же объяснениях.
В конце рапорта Никанор обвиняет Мокошева в клевете, что он, Мокошев, якобы предлагал Комиссии все возможные правила к прочности строения и должного всего в производстве, но на самом деле этого не было: «Ежели бы он или мне или кому-либо из членов Комиссии или господину городничему не обинуясь донес, что мы делаем непрочно, то я, несмотря на доверенность к искусству Ананьина, которому препоручено строение и на свою в строениях опытность, несмотря и на то, что при начале строения в наличности денег почти не было, непременно бы стал просить Губернского господина архитектора, чтоб он прибыл на счет собора освидетельствовать как грунт земли, так и все работы наши. Но он, Мокошев, свои замечания никому здесь не объявляя, отнесся прямо к Господину Губернскому Архитектору из своей, как кажется, более прибыли, нежели ради об общей пользы, ибо он от строения, яко неопытный в практике, удален, а препоручено оное другому и потому опорачивает такое строение, к прочности и твердости которого всевозможные, но неизлишние предприняты осторожности и утвержденный план и фасад сохраняются в точности без малейшего упущения или прибавления». [33]
На основе перечисленных нами фактов мы можем сделать вывод о том, что строителями собора нужно считать архитекторов и подрядчиков Фёдора и Василия Фёдоровичей Ананьиных, а не архитекторского ученика Ивана Мокошева, который был отстранён ещё на начальном этапе строительства собора из-за его ошибок, которые пришлось исправлять братьям Ананьиным.[34]
Ходатайства новоторжских купцов
о государственном субсидировании строительства собора
Собор был снесён, а вопрос о выделении на новое строительство государственной субсидии так и не был решён.
27 февраля 1815 года в Тверскую духовную консисторию пришёл указ Синода о том, что на заседании Синода были заслушаны предложения члена государственного совета, обер-прокурора Синода князя Александра Николаевича Голицына о прошении новоторжского купеческого сословия «об исходатайствовании потребной суммы на сооружение в Торжке соборной Преображенской церкви». К указу был приложен текст прошения новоторжских граждан. В нём они писали, что «храм вчерне будет стоить 90 тысяч рублей». Тут же они объясняли, почему прошение они написали уже после начала строительства храма: ранее этому «попрепятствовало нашествие неприятеля и смерть принца Ольденбургского» [ск. в 1812 г.-Н.Л.].[35]
22 марта 1815 года архимандрит Новоторжского Борисоглебского монастыря Никанор сообщал, что на тот момент от доброхотных дателей собрано «до четырёх тысяч рублей», и далее писал: «по сборных книгам собираюсь получить от градского общества в течение 3-х лет до 15 тысяч рублей, от доброхотов по сборной книге до 5 тысяч, после этого нужно ещё 49 тысяч». По смете же, составленной архитекторским учеником И. Мокошевым, на материалы, отделку, иконостасы требовалось 73570 рублей 50 копеек, а всего на строительство собора – 94217 рублей.[36]
В 1816 году, 18 августа, новоторжское купечество подало прошение на имя императора Александра I через князя А. Н. Голицына, обер-прокурора Синода, следующего содержания: «Августейший Монарх! Всемилостивейший Государь! К стопам Вашего Императорского Величества повергают себя г. Торжка граждане, благоволите, Всемилостивейший Государь! С отеческим благоутробием услышать прошение их: блаженной и вечной памяти достойною, в боже почивающею Бабкой вашею Императрицею Екатериною Второю повелено было в городах Тверской губернии сооружать соборы казённым иждивением, на каковой предмет и ассигновано было по семи тысяч рублей на каждый; и некоторые соборы тогда же получили суммы сии; а другие в благополучное царствование уже Вашего Императорского Величества воспользовались сими монаршими щедротами и с процентами; ассигнованная же сумма на собор нашего города рескриптом Ея Величества в 1783 г., покойному графу Якову Александровичу Брюсу[37] данным, обращена была в строившуюся тогда монастырскую Борисоглебскую церковь, а на собор повелено было оным рескриптом представить план и смету; но по обстоятельствам, нам не известным, всё то осталось не исполненным, и наш собор лишается и доныне суммы Всемилостивейше на него ассигнованной. Между тем собор наш пришёл в совершенную ветхость и угрожал уже падением; посему и вынуждены мы были просить покойного принца Георгия Голштейн-Ольденбургского[38] о позволении ветхий собор разобрать и вместо оного построить новый; Его Императорское Высочество, опробовав план и фасад, архитектором Росси сочиненный, стоящий[39] по смете тогдашних цен на материалы около ста тысяч рублей, то нам позволил, и мы, приступив к строению по оным плану и фасаду, возвысили стены уже в значительном количестве, производя строение единственно на счёт граждан и доброхотных дателей; но при сём способе никак не надеемся храм сей в скором времени окончить, собор же своей собственной суммы на то не имеет; почему и осмеливаемся прибегнуть к щедротам Вашего Императорского Величества, воззрите, Всемилостивейший Государь оком милосердия на собор наш, при производстве строения крайне нуждающийся, и повелите сравнять его с прочими Тверской губернии соборами выдачею на оный ассигнованной суммы, с процентами, на неё причитающимися. Сие Высомонаршее Ваше пособие ускорит производство строения, будет бессмертным памятником Вашего Монаршего ко граду нашему благоволения, и нас поощрит всем пользе общей жертвовать, с глубочайшим благоговением именуяся, Вашего Императорского Величества Всемилостивейшего Государя Всеподданнейшими: Градской голова Ефрем Морозов, бургомистр Никита Свешников, ратман Василий Поповцев, ратман Алексей Мошков. [и около 15 подписей купцов]».[40]
29 августа 1816 года обер-прокурор Синода князь А. Н. Голицын получил такую резолюцию от графа Аракчеева: «Милостивый государь мой князь Александр Николаевич. По прилагаемому у сего всеподанейшему прошению граждан города Торжка, Государь император повелевает Вашему сиятельству распорядить отпуск четырнадцати тысяч рублей из церковной суммы на окончание в Торжке соборной церкви. Имею честь быть с совершенным почтением Вашего Сиятельства слуга граф Аракчеев[41]».
Из процитированных документов следует, что строительство собора началось в 1814 году без государственных субсидий. Они были выделены только в 1816 году в сумме четырнадцати тысяч рублей. Полностью израсходована она была к 10 апреля 1818 года.[42]
К. И. Росси – автор проекта собора
Из этих же документов следует, что собор строился по проекту архитектора Карла Ивановича Росси, который с 1809 по 1814 год жил в Твери и был главным архитектором генерал-губернатора Тверской губернии принца Георга Ольденбургского.[43] К этому времени в Твери уже начали строить собор Христорождественского монастыря по тому же проекту (даты строительства: 1810–1820 годы). В 1811 году К. И. Росси издал альбом образцовых фасадов, в котором есть и проект соборной церкви в Торжке.[44]
Интересно, что новоторжские купцы пытались внести свои коррективы в проект Росси. При проезде императора Александра I через Торжок 12 августа 1816 года градской голова Е. И. Морозов[45] «с отличными гражданами осмелился доложить Его Императорскому Величеству о позволении в новостроящемся соборе под фронтонами сделать полуциркульные окна, и его Императорское Величество на устроение оных окон всемилостиво изъявил соизволение».[46]
Полуциркульные окна «с позволения императора» действительно разместили над центральными окнами фасадов собора. Есть и другие отличия построенного в Торжке собора Спаса от проекта К.И. Росси. В первоначальном проекте почти на всю ширину фасадов (между фланговыми пилястрами) предполагался непрерывный лепной фриз, состоящий из повторяющихся мотивов драпировок и круглых медальонов. Вместо него над боковыми окнами были сделаны прямоугольные филёнки, а в средней части фасада – пилястры, соответствующие колоннам портика.
Об утраченном ныне почти полностью первоначальном внутреннем убранстве собора можно частично судить по старым фотографиям, а также по Описям собора 1853 и 1863 годов, но в данной статье мы о нём не рассказываем.
Преображенский собор в советское время
9 января 1930 года на заседании президиума Новоторжского горсовета был рассмотрен вопрос о закрытии Преображенского летнего храма, а на заседании 17 мая того же года уже заслушивали «Протокол собрания верующих Преображенского собора о закрытии летнего храма из-за непосильных налогов». В 1931 году на заседании горсовета было принято окончательное решение о закрытии собора.[47]
После закрытия собора настоятель Александр Вершинский был переведён в Николо-Пустынскую церковь на окраине Торжка. Скорее всего, туда же он тогда перенёс мощи св. Иулиании. Дальнейшая судьба мощей нам неизвестна. Отец Александр уехал из Торжка в 1937 году, когда Никольский храм при поддержке властей перешел в руки «обновленцев». Перед войной храм взорвали, и какова была судьба мощей Иулиании, перенесённых сюда из Преображенского собора – нам неизвестно. В том же году в подмосковной Ивантеевке отец Александр был арестован и 8 декабря расстрелян по приговору тройки НКВД. Похоронен он на Бутовском полигоне в общей безвестной могиле. 22 февраля 2001 года его имя было включено определением священного Синода в Собор новомучеников и исповедников Российских 20 века.[48]
Одновременно с вопросом о закрытии Преображенского собора решался вопрос о дальнейшем использовании здания. На расширенном пленуме горсовета 26 ноября 1930 года в развернувшихся прениях по основному докладу выступающие больше всего говорили о распределении продуктов, в частности говорили о том, что белый хлеб нужно будет давать не только детям до 12 лет, а до 15-ти, сахар нужно давать не только рабочим, но и служащим. Из выступления рабочего Целунова: «Нужно сделать распределительные магазины. Нас рабочих запичкали соревнованием и ударничеством, а кушать нечего».[49] В результате этих прений постановили: использовать под организацию 2-й городской столовой общественного питания помещение бывшего летнего собора[50], и после решения ВЦИК о закрытия собора Преображенский собор стали переделывать под столовую ГОРПО.[51]
В Списке пользователей памятников архитектуры 1951 года пользователем собора значится ОЛП № 101[52] (наряду в бывшим Борисоглебским монастырём). Вероятно, собор был передан под «пересылку» одновременно с монастырем в 1943–1944 годы.[53]
В предварительном списке памятников архитектуры Торжка, составленном в 1960-е годы, Преображенский собор уже включен в государственный список памятников архитектуры, в нём тогда размещались склады Торжокторга, и состоял он на балансе областного управления культуры.[54]
В начале 1970-х годов собор был передан заводу ЭЛМА. В этот период была проведена внешняя реставрация здания. 30 января 1978 году был утверждён акт о приёме в эксплуатацию «по окончанию реставрации памятника архитектуры собора Спасопреображение на Новгородской набережной».[55]
Тогда на реставрации собора работали свои, местные мастера. Как вспоминает учительница из с. Ладьино Галина Румянцева (13.08.2020), одним из мастеров, был её отец: «В 1972–1975 годах мой отец Лев Ильич Цветков, один из белокаменщиков, работал на внешней реставрации собора. Я помню, как они из целого куска белого камня вырубали листья, ангелочков и делали капители. Мы ходили смотреть на их работу, мастерская была в Надвратной церкви монастыря. Мой отец работал в реставрационной мастерской в Торжке, по-моему, она называлась Калининская областная научно-реставрационная контора, в Торжке был её участок. Были бригады, которые реставрировали деревянную церковь, собирали церкви, которые привозили в Василёво, и бригада белокаменщиков, я помню Валерия Клёпина, Николая Овсянникова (Коля был настоящим художником, замечательно рисовал). Где учились Валера и Коля – я не знаю, а мой отец сначала был их подсобником, парни его учили на месте, потом в Калинине он сдавал экзамен, получил специальность белокаменщика. Их мастерская располагалась в Надвратной церкви Борисоглебского монастыря. Кроме Торжка, их бригада работала в Кашине».
Во время реставрационных работ 1970-х годов (КОСНРПМ, автор проекта А.И. Кустов) внешнему облику был частично возвращен первоначальный облик: восстановлена прежняя форма всех окон, сделаны балюстрады под окнами угловых барабанов, в окна вставлены металлические решетки, рисунок которых отвечает форме, известной по фотографиям (открыткам) собора начала ХХ в. Однако балюстрады центрального барабана и кресты на главах восстановлены не были. В ходе реставрационных работ 1970-х годов территорию обоих соборов обнесли оградой, напоминающей первоначальную (цоколь и столбы из силикатного кирпича, решетка металлическая). Внутри собор оборудовали под цеха предприятия: сделали капитальные перекрытия – его основной объём стал двухэтажным, стены (прямо по росписям) облицевали кафельной плиткой.
Возрождение собора в XXI веке
В конце 1990-х годов завод выехал из собора, и он долгое время пустовал.
В январе 2017 года, перед приездом святейшего патриарха Московского и всея Руси Кирилла на празднование 350-летия обретения мощей святого преподобного Нила Столобенского в Нило-Столобенскую пустынь губернатор Тверской области И. М. Руденя посетил Спасо-Преображенский собор в Торжке. Он «указал на необходимость восстановления православной святыни». По его поручению на собор были установлены временные кресты: первый крест на центральном куполе Спасо-Преображенского собора был водружен 9 июня, в день приезда в тверской регион Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на празднование 350-летия обретения мощей святого преподобного Нила Столобенского в Нило-Столобенскую пустынь, затем были установлены временные кресты на малые купола храма. Они были изготовлены по чертежам научно-реставрационного центра «Тверьпроектреставрация» на Тверском экспериментально-механическом заводе с соблюдением пропорций и канонических правил.[56]
В том же, 2017 году собор стал подворьем Нило-Столбенского монастыря.
В 2018– 2019 годы в рамках федеральной программы «Развитие культуры и туризма» был разработан проект реставрации собора, а в 2020 году началась его реставрация. Закончить работы по реставрации собора должны в 2023 г. В 2021 г. на соборе установили новые, постоянные кресты.
Деревянная крепость Торжок с собором Спаса. Гравюра из книги С. Герберштейна “Записки о Московитских делах”// Очерки русской культуры 16 века. Часть первая: Материальная культура. – М., 1977. С. 318.
Проект Спасо-Преображенского собора в Торжке. Архитектор К. И. Росси. 1811 г. (РГВИА. Ф. 418. Оп. 1. Д. 498. Л. 17)
Спасо-Преображенский собор (справа) и Входоиерусалимская церковь. Почтовая открытка нач. XX в.
Спасо-Преображенский собор в Торжке. Северный и западный фасады. За ним – Входоиерусалимская церковь с колокольней. Фото нач. XX в.
Спасо-Преображенский собор и Входоиерусалимская церковь в 1910 г. Фото С. М. Прокудина-Горского
Спасо-Преображенский собор и Входоиерусалимская церковь (справа) в 1950-е годы. Слева на фото – ансамбль Новоторжского Борисоглебского монастыря
Спасо-Преображенский собор во время реставрации. 1970-е гг.
Спасо-Преображенский собор в 2018 году
[1] Об этом есть сообщение в Новгородской первой летописи под 1364 г.: «В лето 6872. Поставиша в Торжку церковь камену во имя святого и боголепнаго спаса нашего Исуса Христа, а замышлением богоязнивых купец новгородчкых, а потягнутием всех правоверных крестиан, а на зиму свяща ю архиепископ новгородчкый Алексии, с попы и с диаконы и с крилосом святыя Софея» (Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.-Л., 1950. С. 68–69).
[2] В «Летописном сборнике», приобретённом в 1894 г. Императорской Публичной библиотекой в Санкт-Петербурге и содержащем известия за 1163–1377 гг., оказался небольшой отрывок, в котором есть сведения о Торжке, Новгороде и Старой Руссе XII – XIV вв. По мнению одного из исследователей этого текста, А. Маркова, этот фрагмент летописи был составлен при новоторжском соборе Спаса около 1377 г. В нём и упоминается собор Спаса в Торжке: «В лето 6671 [1163/1164 г.] поставиша Иоана архиепископом Новугороду. При сем ходиша во Иерусалим калицы [паломники, «калики перехожие» и при князе рустем [русском, киевском] Ростиславе [смоленском князе Ростиславе Мстиславиче, княжившем в Киеве в 1159-1167 годах]. Се ходиша из Великаго Новагорода от святой Софеи 40 муж калици ко граду Иерусалиму ко Гробу Господню. И Гроб Господень целоваша, и рада быша. И поидоша, вземше благословение у патриарха и святые мощи… И приидоша в Великий Новгород… И идоша по градом с великою радостию… И приидоша в град Торжок с Святому Спасоу; аже седить собор, святаго спаса священники…». Цит. по статье: Назаренко А. В. Крест «Иерусалимский»? «Новгородский»? «Хильдесхаймский»? К истории одной древнерусской паломнической реликвии // Православный паломник. 2003. № 6 (13).
[3] Малыгин П. Д., Лавренов В. И. Город Торжок в символах, эмблемах и гербах. Тверь, 2002. С. 15.
Салимов А. М. Храмовая архитектура Тверской епархии. Тверь, 2002. С. 14: «Наиболее раннее упоминание о новоторжском Спасе относится к 30-м гг. XII в., вероятно, его фиксирует летописный отрывок 1163 г. О существовании главного храма Торжка свидетельствуют источники 1-й трети XIV в. Но во всех случаях не сообщается о материале, из которого выстроено здание. При этом из документов 1-й половины – середины XII столетия следует, что в то время новоторжский Спас, как и новгородская София, был патрональным храмом города. Обратившись к «Рукописанию» новгородского князя Всеволода, то есть к документу 1130-х гг., где впервые упоминается новоторжский Спас, отметим равенство положения между новгородской церковью Иоанна на Опоках, выстроенной в 1130 г. и новоторжским Спасо-Преображенским собором в получении дохода от взвешивания воска, собираемого в Торжке. Крупные денежные суммы могли способствовать появлению каменного собора в Торжке. Можно предположить, что <…> Преображенский собор в Торжке был каменным. Напомним также, что в 1130-е гг. в новоторжском Спасе находились торговые меры, следовательно, он должен был быть более надёжным, чем иные храмы, хранилищем. Сказанное позволяет предположить, что главный храм Торжка как каменное сооружение существовал уже в первой трети XII в.».
[4] Булкин В. А., Малыгин П.Д., Олейников О.М., Салимов А. М. Спасо-Преображенский собор в Торжке по материалам исторических и архитектурно-археологических исследований// Новгородские древности. Вып. V. М., 2000. С. 81–112.
[5] Симеон Бекбулатович (до крещения – Саин-Булат) (?-1616) – сын Бек-Булата, султана Ногайской орды, потомок Чингисхана. Появился в России в кон. 50-х гг. XVI в., когда его отец, царевич Бек-Булат, перешёл на службу в Москву. В 1573 крестился, приняв имя Симеона в селе Кушалино под Тверью. В 1575 Иван Грозный назначил его «великим князем всея Руси», а себе выделил особый «удел», сохранив в своих руках фактическую власть в стране. Через 11 месяцев царь ликвидировал свой «удел», убрал Симеона с «великого княжения» и пожаловал ему в удел земельные владения в Твери и Торжке. Тот стал называться «Великим князем Тверским». С находившихся в его уделе Твери и Торжка он фактически лишь получал доходы да держал у себя положенных по титулу придворных. Самостоятельного значения ни сам Симеон, ни его княжество не имели. Этот титул и земли Симеон Бекбулатович потерял при Борисе Годунове.
[6] Писцовая книга Торжка письма Потапа Дмитриевича Нарбекова и поьячего Богдана Фадеева 1624/25 гг. // Писцовые и переписные книги Торжка XVII – начала XVIII в. Ч. 1. / Публикацию подготовили И.Ю.Анкудинов и П.Д.Малыгин. М., 2014. С. 4.
[7] Писцовая и межевая книга Торжка письма, меры и межевания Михаила Федосеевича Лошакова и подьячего Якова Соболева 1686 г. // Писцовые и переписные книги Торжка XVII – начала XVIII в. Ч. 1. / Публикацию подготовили И.Ю.Анкудинов и П.Д.Малыгин. М., 2014. С. 162 – 166.
Ч. 1. М., 2014. C. 162–166.
[8] ГАТО. Ф. 160. Оп. 11. Д. 245. Л. 1–8.
[9] Никитин Пётр Романович (1727—1784) – архитектор, ученик Д. В. Ухтомского. В Твери П.Р. Никитин жил до 1776 г. (по другим данным – до 1773), затем переехал в Калугу.
[10] Парфентьев Иван Титович (1719– после 1781/1783) – перешел в школу Д. В.Ухтомского из навигационной школы в 1753. В 1754 аттестован, как ученик второго класса. В 1754–1755 – архитектуры сержант. В 1759 – архитектуры прапорщик, в 1763 – архитектуры поручик. С 1778 – первый псковский губернский архитектор. Входил в «Архитекторскую команду» П.Р. Никитина. С 1778 – первый псковский губернский архитектор (источник: http://druzhkovka-news.ru/pskovskij-biograficheskij-slovar-l-r/30/). В декабре 1773 года Парфентьев уехал «с чертежами» из Торжка в другой город (ГАТО. Ф. ГАТО. Ф. 172. Оп. 2. Д. 466ж. Л. 242.).
[11] ГАТО. Ф. 172. Оп. 2. Д. 356. Об отводе разного звания людей мест под строение. Л. 10; Д. 466ж. Л. 241, 242.
[12] ГАТО. Ф. 185. Оп. 2. Д. 281.
[13] ГАТО. Ф. 160. Оп. 11. Д. 266. Л. 1.
[14] ГАТО. Ф. 160. Оп. 1. Д. 16211. Л. 2.
[15] Протоиерей Тимофей Иванов ск. 28.06. 1807 в возрасте 73 лет (ГАТО. Ф. 160. Оп. 1. Д. 14484 . Л. 5 об.)
[16] ГАТО. Ф. 160. Оп. 11. Д. 266. Л. 1–4.
[17] ГАТО. Ф. 160. Оп. 11. Д. 276/1. Л. 4–5. К тому времени Филипповская церковь была упразднена в 1771 г. и приписана к собору, церковь св. Никиты в 1771 г. была приписана к Троицкой церкви, Мироносицкая в 1800 г. приписана к Ивановской.
[18] Там же. Л. 20 об.
[19] Там же. Л. 27.
[20] ГАТО. Ф. 160. Оп. 11. Д. 276/1. Л. 49.
[21] Там же. Л. 14, 28, 49, 55.
[22] Ефрем Иванович Морозов (около 1770–после 1859) – новоторжский купец, сын купца Ивана Якимовича Большого Морозова. 1803, 1811–1812, 1815–1816,1827–1829 – городской голова, купец 1-й гильдии, 2-й гильдии. В 1828 разорился, его имущество за долги Гос. коммерческого банку в Петербурге было описано и распродано.
[23] РГИА. Ф. 796. Оп. 96. Д. 55. Л. 2.
[24] ГАТО. Ф. 160. Оп. 11. Д. 276/13. Л. 1.
[25] Протоиерей Фёдор Иванович Лисицын(1.06.1773–5.03.1850) – прадедушка известного авиаконструктора А. Н. Туполева по линии его матери Анны Васильевны, ур. Лисицыной. В Метрической книге собора за 1847 год есть запись её рождении (ГАТО. Ф. 160. Оп. 1. Д. 14538. Л. 4 об.–5): 26 декабря родилась Анна у Тверской Духовной семинарии инспектора Василия Федоровича Лисицына и его жены Ольги Владимировны. Восприемники: Новоторжского Борисоглебского монастыря архимандрит Сергий и Ильинской церкви священника Василия Георгиева жена Александра Федорова. Крестил протоиерей Федор Иоаннов (Лисицын).
[26] ГАТО. Ф. 160. Оп. 11. Д. 276/13. Л. 6–10; Д. 276/1. Л. 60–61. В хранящейся в ГАТО Счётной книге 1814–1816 гг. указаны такие расходы. В феврале 1814 и марте 1815 было оплачено новоторжскому мещанину Алексею Ушакову за поставку 400 тысяч кирпичей на сумму 2850 руб. В январе 1816 новоторжскому купцу Фёдору Фёдоровичу Ананьину оплатили за доставку белого камня с оплатой за белый камень ступенный с поставкой 450 руб. по 1 руб., за юхотный 675 по 64 коп., всего 882 руб. В марте 1816 оплатили 75 руб. купцу Ивану Степановичу Смолину за поставку внуковского мелкого камня для извести в дополнение к мелкому камню из разломанных церквей, а также ему же за поставку прогнанных по Тверце елевых двухполеннных дров для обжига извести 35 саж. по 7 руб. – всего 245 руб. Внуковскому крестьянину Ермолаю Терентьеву с товарищами за сделание и обжиг известковой печи заплатили 115 руб. Мещанину Андрею Ивановичу Вершинскому за перевоз извести – 85 руб.
[27] ГАТО. Ф. 160. Оп. 11. Д. 276/11 Л. 2
[28] ГАТО. Ф. 160. Оп. 11. Д. 276/13 Л. 31
[29] ГАТО. Ф. 160. Оп. 11. Д. 276/11. Л. 5.
[30] Большакова Т. П. Христианский календарь на 1784 год – хроника семьи новоторов Мышкиных// Новоторжский сборник. Вып. 4. С. 60.
[31] ГАТО. Ф. 160. Оп. 11. Д. 276/1. Л. 131; Д. 276/11. Л. 2, 3.
[32] ГАТО. Ф. 160. Оп. 11. Д. 276/11. О начатии построения в городе Торжке вновь соборной церкви напротив утверждённого плана и фасада. 1815 г. Л. 1, 2.
[33] Там же. Л. 5–9.
[34] Косвенным подтверждением тому, что и в дальнейшем Ананьины участвовали в возведении собора служит тот факт, что в 1816 купцу Фёдору Фёдоровичу Ананьину за белый камень ступенный с поставкой заплачено 450 руб., за юхотный камень (юхть) – 675 по 64 коп. (ГАТО. Ф. 160. Оп. 11. Д. 276/1. Л. 60).
[35] ГАТО. Ф. 160. Оп. 11. Д. 276/13. Л. 1–3.
[36] ГАТО. Ф. 160. Оп. 11. Д. 276/13. Л. 5, 7–11. «Ведомость сколько каких материалов и на какую сумму потребно на сооружение в городе Торжке Соборного храма Преображения Господня»
[37] Яков Александрович Брюс (1732–1791) – тверской генерал-губернатор с 15 июля 1781 по 3 октября 1784 г.
[38] Принц Ольденбургский Геооргий Петрович (1784—1812) — сын герцога Петра Ольденбургского и Фридерики Вюртембергской. В 1809 сочетался браком с великой княжной Екатериной Павловной. В тот же день принц Георгий Петрович получил титул Его Императорского Высочества и вскоре был назначен генерал-губернатором трёх губерний: Тверской, Ярославской и Новгородской и главным директором путей сообщения. Тверь была избрана главной резиденцией принца.
[39] В тексте – стоющий.
[40] ЦГИА СССР. Ф. 797. Оп. 2. Д. 5247. Л. 21–23 об. Выписки их документов ЦГИА, переданные в Торжокский народный краеведческий музей Ф.Г. Бауермайстером в 1979 г.
[41] Там же.
[42] ГАТО. Ф. 160. Оп. 11. Д. 276/13. Л. 37, 39, 43, 45.
[43] Росси Карл Иванович (1775–1849) – архитектор, в Твери перестраивал Императорский путевой дворец для резиденции принца Ольденбургского. В то время Тверь является центром сразу трёх губерний — Тверской, Новгородской и Ярославской, и Росси руководит застройкой подведомственных городов: Рыбинска, Бежецка, Торжка, Старицы и др. За успешные работы в Твери 21 августа 1812 г. он получил чин коллежского советника, а 18 декабря 1812 — орден Владимира IV степени. В 1814 переехал из Твери в Петербург.
[44] РГВИА. Ф.418. Оп.1. Д. 498. Л. 17. Собрание фасадов казённым и партикулярным строениям в Тверской и Ярославской губерниях с их уездами под главным начальством Его Императорского Величества Принца Георгия Гольстинского сооружённым, изданное архитектором Росси в Твери. 1811 г. – См. об этом в кн.: В И. Пилявский. Зодчий К. И. Росси. 1951.
[45] См. о нём сноску 22.
[46] ГАТО. Ф. 160. Оп. 11. Д. 276/13. Л. 33.
[47] ГАТО. Ф. Р-1382. Оп. 1. Д. 5. Л. 16 об.; Ф. Р-1382. Оп. 1. Д. 5. Л. 72.; Ф. Р-1319. Оп. 1. Д. 48. Л. 82.
[48] Духовная связь времён. Святая благоверная княгиня мученица Иулиания Вяземская Новоторжская. Священномученик Александр Вершинский. М.: Альманах «Держава», 2002. Материалы собрала Елена Белинская.
[49] ГАТО. Ф. Р-1382. Оп. 1. Д. 4. Л. 19.
[50] Там же.
[51] ГАТО. Ф. Р-1382 Оп. 1. Д. 86. Л. 7.
[52] Отдельный лагерный пункт (ОЛП) – низовое лагерное учреждение в системе исправительно-трудовых лагерей ГУЛАГа НКВД-МВД СССР в 1920 – 1950-е годы, организуемое для выполнения конкретных производственных задач.
[53] АГТ. Ф. 85. Оп. 1. Д. 277.
[54] Объект культурного наследия федерального значения «Собор Преображения, 1822 г.», расположенный по адресу: Тверская область, г. Торжок, Новгородская наб., д.5 принят на государственную охрану Постановлением Совета Министров РСФСР от 30 августа 1960 г. № 1327 «О дальнейшем улучшении дела охраны памятников в РСФСР».
[55] АГТ. Ф. 85. Оп. 1. Д. 1056.
[56] На Спасо-Преображенском соборе в Торжке установили кресты// TIA, 28 Июня 2017.