Раздел шестой: Источники по истории России XVIII в.

[203]

Архивы XVIII в. дошли до нас не полностью, но все-таки сохранились гораздо лучше, чем архивы более раннего времени. Кроме центральных хранилищ, архивные материалы XVIII в. имеются во многих провинциальных городах, особенно в тех, где в этот период находились различные ведомства и правления. Многие из архивов погибли уже в XVIII в., другие находились в небрежении. Ценные архивные материалы нередко погибали от невнимания к ним, и только в советское время положение с хранением старых документов значительно улучшилось, а материалы XVIII в. больше стали привлекать к себе внимание историков.

Правительственная деятельность в XVIII в. осуществлялась при посредстве крупных центральных и областных учреждений, ведавших различными отраслями политической и хозяйственной жизни империи. При каждом из таких учреждений создавался свой архив.

Для историка большое значение имеют законодательные акты XVIII в., связанные с преобразованием учреждений. Таков прежде всего «генеральный регламент или устав, по которому государственные коллегии, тако ж и все оных принадлежащих к ним канцелярий и контор служители, не токмо во внешних и внутренних учреждениях, но и во отправлении своего чина, подданейше поступать имеют». Генеральный регламент 1720 г. состоит из 56 небольших глав, устанавливавших внутренний распорядок действия коллегий и их сношений с другими учреждениями и царем. Впрочем, генеральный регламент дает материал, главным образом, для суждения о ходе производства дел в коллегиях, а не о содержании самих дел. Такой же характер имеет «регламент или устав главного магистрата» 1721 г., определявший управление городами и купечеством; это управление Петр I на своем образном языке назы –

[204]

вал «рассыпанной храминой», вновь собранной после создания Главного магистрата. Крупное историческое значение имеют военный и морской уставы и регламент адмиралтейства и верфи.

Характер важного политического документа носит духовный регламент, составленный Феофаном Прокоповичем и посвященный организации духовного коллегиума, т. е. Синода, так как именно в области церковного управления Петр I вынужден был особенно резко порвать с традициями прошлого, упразднив патриаршество. Духовный регламент не только устанавливает распорядок работы Синода, но и поясняет выгоды духовного коллегиального управления: «известнее взыскуется истина соборным сословием, нежели единым лицем». По указанию регламента, «в таковом правительстве Соборном, будет аки некая школа правления духовного».

Из других важнейших законодательных актов царствования Пегра I следует отметить табель о рангах и таможенный тариф 1724 г. Табель о рангах 1722 г. определяет положение морских и сухопутных чинов, «кто с кем одного ранга, хотя и старее в чине, на море командовать морскому над сухопутным, а на земле сухопутному над морским». Табель устанавливает 14 параллельных рангов для морского, сухопутного (военного) и гражданского ведомств, начиная от коллежского регистратора в гражданском и прапорщика или корнета в военном — вплоть до канцлера и фельдмаршала. Табель о рангах надолго определила бюрократическую лестницу гражданских и военных чинов, в основном продержавшись вплоть до отмены чинов Октябрьской революцией.

Таможенный тариф 1724 г. устанавливает пошлины на разные товары, ввозимые в Россию. Он очень интересен для характеристики как внешней торговли, так и промышленности России в начале XVIII в., показывая направление правительственной политики на развитие отечественных мануфактур («на парусные (полотна) положить 377г для того, что оные делаются в России с довольством, которые оные за море посылаются немало» и т. д.).

Важнейшими законодательными актами второй половины XVIII в. являются «Учреждение для управления губерний» и Жалованные грамоты дворянству и городам. Учреждение о губерниях 1779 г. состоит из 31 главы, разделенной на 491 статью.

[205]

«Учреждение для управления губерний» заключает материал, главным образом, относительно губернских учреждений. Но этот памятник крайне интересен и для характеристики порядков Российской империи XVIII в. и классового значения губернской реформы при Екатерине П. Внимание законодателя обращено на охрану интересов дворянства и купечества. Целые главы отведены вопросу о дворянской опеке, в которой «председает уездный дворянский предводитель по выбору дворянскому через всякие три года», и городовому сиротскому суду, под председательством городского головы. Наоборот, основная масса населения России XVIII в. — владельческие крестьяне — как будто отсутствует. Впрочем, в главе о Приказе общественного призрения упоминаются «рабы непотребные, которых никто в службу не принимает, рабы ленивые и гуляки». Помещик мог отсылать таких людей в смирительный дом, оплачивая их содержание. Самые же смирительные дома учреждаются якобы по той причине, что «доброучрежденный смирительный дом ограждает от многих продерзостей, добронравие повреждающих». Учреждению о губерниях предпослано введение, в котором в кратких, но напыщенных выражениях объясняется значение нового закона.

Жалованная грамота дворянству 1785 г. делится на 4 раздела. В первом говорится «о личных преимуществах дворян», которые основаны якобы на том, что «дворянское название есть следствие, истекающее от качества и добродетели начальствовавших в древности мужей, отличивших себя заслугами, чем обращая самую службу в достоинство, приобрели потомству своему нарицание благородное». В разделе II устанавливается «дворянское общество», выборные дворянские должности и учреждения, в III—IV дается инструкция к составлению родословных книг и требованию доказательств дворянства.

Жалованная грамота городам 1785 г. устанавливает городовое положение, т. е. права городов и их жителей,

[206]

после чего говорит о городских выборных учреждениях, книгах для записи городских обывателей, о купеческих гильдиях и цехах для ремесленников.

Обе жалованные грамоты являются памятниками классовой политики царизма в XVIII в., направленной в пользу дворянства и купечества. В Жалованной грамоте городам устанавливаются права купцов трех гильдий. Купцы первой гильдии получают преимущества: «первой гильдии не токмо дозволяется, но и поощряется производить всякие внутри и вне Империи торги, товары выписывать и отпускать за море, оные продавать, выменивать и покупать оптом или подробно, на основании законов». Первой гильдии не запрещается иметь или заводить фабрики, заводы и морские всякие суда. Первой гильдии дозволяется ездить по городу в карете парой. Первая гильдия освобождается от телесного наказания.

Особая глава устанавливает выгоды именитых граждан, а инструкция о выборах в городскую Шестигласную думу составлена с таким расчетом, чтобы всегда давать перевес богатейшей верхушке городского общества.

Среди центральных учреждений России XVIII в. на первом месте, безусловно, должен быть поставлен высокий, или правительствующий, Сенат. Он был учрежден 22 февраля 1711 г. Первоначальное значение Сената выясняется из указа о нем Петра I: «Сенату всяк да будет послушен так, как нам самому». Сенат в течение всего XVIII в. оставался главным правительственным центром управления страной. Наибольшее значение он имел при Петре I и Елизавете Петровне, значительно меньшее — в царствование Екатерины II.

Чтобы представить себе значение сенатских дел, необходимо прежде всего познакомиться с их составом. В составе сенатского делопроизводства в собственном смысле слова первое место занимают протоколы Сената. В них кратко отмечалась сущность решаемых дел, прения и постановления Сената по тому или иному вопросу. Запись протоколов обычно совершалась по определенной формуле: например, «слушали» такое – то дело, после чего записывается приговор («1713 года, июля в 22 день, правительствующий Сенат приказали» или «слушав сей выписки приказали»). Так как через Сенат проходили все важнейшие правительственные распоряжения, то в его фондах (хранящихся в Ленинграде) имеются указы и повеления верховной власти с 1704 г. (в Москве же хранятся бумаги с императорским титулом Иоанна Антоновича, предназначенные первоначально к уничтожению в царствование Елизаветы Петровны). В Сенате же сосредоточены были дела по сношениям с губернаторами.

[207]

Дополнительными материалами к сенатским делам являются документы Московской сенатской конторы, которая несколько раз начинала и прекращала свою деятельность. Однако надобность в Сенатской конторе в Москве чувствовалась постоянно, так как, при отсутствии железных дорог, местонахождение Петербурга на северной окраине России было очень неудобным для ведения дел. Московские департаменты Сенатской конторы ведали такими же делами, как и экспедиции Сената, хотя между теми и другими и было некоторое разграничение функций.

В состав сенатского архива позже вошли дела генерал – прокуроров, в руках которых был сосредоточен надзор над Сенатом и администрацией в провинции. Основные документы Сената сосредоточены в Москве в ГАФКЭ. Они состоят из 9 тыс. книг и вязок с 1711 по 1797 г.

[208]

В состав сенатских документов включены дела Верховного тайного совета, который в составе 6 членов был учрежден 8 февраля 1726 г. Уже на первых порах возникли некоторые конфликты между Советом и Сенатом. Однако фактически Верховный тайный совет продолжал держать в своих руках власть до начала царствования Анны Ивановны (1730). Важнейшим памятником деятельности Совета являются его протоколы. Они представляют ценнейший источник по истории России за 1726—1730 гг. Через Верховный тайный совет проходили все наиболее крупные политические дела. Совет получал от коллегий и других учреждений различного рода донесения. В свою очередь он посылал указы в Сенат, что иногда вызывало протесты последнего. Дела Верховного тайного совета хранятся в Ленинградском отделении Центрального исторического архива.

С 1731 по 1741 г. действовал Кабинет министров, пришедший по своему значению в управлении на смену Верховному тайному совету. Дела Кабинета министров времен Анны Ивановны входят в состав б. сенатского архива в Москве.

Важные материалы заключаются также в делах «кабинета его величества». Кабинет стал играть большую роль как собственная канцелярия императора. Сюда сходились различного рода бумаги и донесения, направляемые к Петру I. Поэтому кабинет – секретарь, известный А. В Макаров, приобрел при Петре I большое влияние. Позже кабинет обратился в центральный дворцовый орган. Особенный интерес представляют дела кабинета, относящиеся к царствованию Петра I (секретные дела, в том числе подметные письма). Дела кабинета хранятся в Ленинграде в составе бумаг «кабинета его величества» (кроме дел кабинета Петра I, находящихся в Москве).

Важнейшие политические дела в XVIII в. разбирались Тайной канцелярией или, позже, Экспедицией. Предшественником Тайной канцелярии был Преображенский приказ, названный так по селу Преображенскому, где находилась резиденция Петра I. В 1729 г. он был упразднен, а в 1731 г. был восстановлен под названием Тайной канцелярии, или Канцелярии тайных розыскных дел, вместо которой в царствование Екатерины II была создана Тайная экспедиция. Преображенский приказ, Тайная канцелярия, как позже и Тайная экспедиция, ведали в XVIII в. тайной полицией. Политические дела первоначально расследовались в них, здесь допрашивали и обычно пытали заподозренных. При Петре I здесь производились розыски по так называемому «слову и делу», т. е. по доносам о политических преступлениях.

Архив этого учреждения, просуществовавшего под разными названиями весь XVIII в., заключает в себе дела большой ценности. К ним относятся прежде всего разного рода политические процессы (например, процесс кабинет – министра Волынского в 1740 г., закончившийся казнью обвиняемого). Мелкие по –

[209]

литические дела разрешались в стенах самой Тайной канцелярии (Экспедиции). Особенно любопытны дела о самозванстве, весьма распространенном в XVIII в. Таковы дела о самозванцах, выдававших себя за царевичей Петра и Алексея. Дела о раскольниках также находились в ведении Тайной канцелярии. В XVIII в. были очень распространены и дела о предерзостных речах о государе и его приближенных. Вообще дела Тайной канцелярии очень важны для знакомства с общественным недовольством широких народных масс, которое в конечном итоге выливалось в грандиозные народные восстания XVIII в. В Тайной канцелярии и Экспедиции рассматривались и самые дела о восстаниях (башкирские восстания, крестьянская война под предводительством Пугачева и т. д.).

После Сената важнейшими центральными учреждениями XVIII в. были коллегии. Коллегии по характеру их дел могут быть разделены на три группы. К первой относятся наиболее важные коллегии: иностранных дел, военных, адмиралтейских дел.

В делах Коллегии иностранных дел мы встречаем большое количество материалов, относящихся к дипломатическим сношениям России XVIII в. Такова дипломатическая переписка и донесения русских послов и агентов за границей. В документах той же коллегии мы находим громадный материал не только по истории России, но и по истории тех стран, с которыми Россия поддерживала сношения. К этому времени относятся обширные материалы, рисующие положение славянских народностей за пределами России (сербские, болгарские, хорватские, черногорские дела) и имеющие большую ценность для истории Балканского полуострова в XVIII в. Дела Коллегии иностранных дел расположены по странам и делятся на старые (до 1762 г.) и новые (до 1800 г.).

Особо следует отметить значение материалов Коллегии иностранных дел для истории народов СССР: дела грузинские, кабардинские, крымские, кумыцкие, молдавские, туркменские, хивинские и т. д. К сожалению, дипломатические материалы Коллегии иностранных дел изданы лишь частично и довольно отрывочно.

Крупный исторический интерес имеют договоры и мирные трактаты России с другими государствами, заключенные в XVIII в.

[210]

Ценнейшим материалом по истории XVIII в. является дипломатическая переписка. Многие дипломатические документы XVIII в. до сих пор не изданы. Количество их настолько велико, что для издания выбираются обыкновенно лишь наиболее важные и выдающиеся акты. Особенно интересны для понимания международного положения России в XVIII в, донесения русских послов, находившихся при иностранных дворах. Таковы, например, донесения князя Репнина в Петербург о положении в Польше в период «разделов», вводящие нас в жизнь Речи Посполитой последних лет ее существования. Вместе с тем эти донесения показывают дипломатическую и военную подготовку к разделам Речи Посполитой в России. Чрезвычайно интересны донесения русского посла в Париже в эпоху французской революции и т. д.

Исключительно большой интерес имеют дела Военной коллегии. В ее ведение входило не только устройство и управление армией, но и участие во внутреннем управлении Россией. Наибольшее значение имеют доклады и протоколы. Дела казачьих войск — Донского, Терского, Яицкого (позднее Уральского) надо искать в делах Военной коллегии и ее учреждений.

Не меньшее значение в XVIII в. имела Коллегия адмиралтейских дел, в особенности при Петре I. В бумагах Адмиралтейской коллегии находим материал не только по истории собственно морского флота, но также о снаряжении научных экспедиций, о фабриках и заводах морского назначения и т. д.

Ценные и важные материалы имеются в делах остальных коллегий. Три коллегии ведали в основном финансовыми делами России XVIII в.: Камер – коллегия ведала сбором доходов; через Штатс – контор – коллегию шли сведения о расходах; на Ревизион – коллегии: лежал надзор над расходованием и приходом государственных денег. В делах Камер – коллегии имеются также документы по доходным статьям от земледелия, скотоводства и рыбной ловли. В состав дел Ревизион – коллегии входят документы о взыскании недоимок и материалы по составлению переписей.

Три другие коллегии ведали делами торговли и промышленности. В делах Коммерц – коллегии находим данные о состоянии: и развитии промышленности и торговли, сведения о деятельности заводов, фабрик и горных рудников, материалы, связанные с таможенной политикой. Мануфактур – коллегия имела в своем ведении фабрики, а Берг – коллегия — заводы. Документы этих коллегий весьма разнообразны и имеют исключительно важное значение для экономической истории России XVIII в.

[211]

Несколько иной характер имеют дела Юстиц-коллегии, которая действовала с 1718 по 1787 г. В ее бумагах находятся «судные и розыскные дела» как гражданского, так и уголовного характера. В особенности любопытны дела о должностных преступлениях.

Центральным учреждением особого типа была Вотчинная коллегия, образованная в 1725 г. Ведомству этой коллегии подлежала «записка по купчим и закладным, справка за детьми после отцов и других родственников по наследству», выдача справок по челобитьям и рассмотрение спорных дел об имениях. Как видно из этого перечисления, Вотчинная коллегия заменила собой Поместный приказ. Ее документы заключают в себе громадный материал по истории крестьянства и дворянства в XVIII в.

По кругу своей деятельности к коллегиям относится и Синод. В XVIII в. Синод обладал широкими полномочиями по борьбе с различного рода уклонениями от учения господствующей церкви. Он проводил борьбу с расколом и многочисленными ересями (хлыстовство и пр.). Бумаги о деятельности церковных миссий за границей и на окраинах России рисуют роль православной церкви как проводника политики царизма. К ведомству Синода относилась так называемая Коллегия экономии, которая ведала делами церковных вотчин, а с 1764 г. управляла секуляризированными монастырскими и церковными владениями.

История науки в XVIII в. получила наибольшее отражение в делах Академии наук и Московского университета.

В XVIII в. вновь присоединенные области нередко имели свое особое управление. К их числу прежде всего принадлежала Украина, сохранявшая некоторые черты автономии. До Екатерины II она управлялась Малороссийской коллегией, а после упразднения гетманства (1733) генерал – губернаторами. Гетманство было возобновлено в 1747 г., когда вышел указ об учреждении в Малороссии гетманства «по прежним тамошним правам и обыкновениям». Окончательно гетманство было упразднено при Екатерине II в 1764 г.

[212]

Особая Малороссийская коллегия для управления Украиной существовала, с перерывами, с 1722 по 1727 и с 1767 по 1786 гг. Архив Малороссийской коллегии первоначально хранился в Глухове, а по ее упразднении был перевезен в Чернигов (в настоящее время находится в Харькове). Ценность документов Малороссийской коллегии для внутренней истории Украины в XVIII в. очень велика. Особый интерес имеют ревизские книги Украины и малороссийских полков.

Вновь завоеванные области Прибалтики (Эстляндия, Лифляндия и часть Финляндии) с 1742 г. по конец XVIII в, находились в ведении особой Камер – конторы лифляндских, эстляндских и финляндских дел. До 1742 г. для управления этими областями существовали также особые конторы.

Ценный материал заключают бумаги законодательных комиссий XVIII в. Устарелость Соборного уложения как основного закона государства ясно чувствовалась в XVIII в. Соборное уложение дополнялось отдельными указами и постановлениями. Уже в 1741 г. был выпущен указ о ревизии всех указов, вышедших после Петра I, т. е. был произведен пересмотр правительственных постановлений, изданных за 16 лет (1725—1741). В конце царствования Елизаветы Петровны была организована специальная комиссия по составлению нового Уложения. Отдельные части Уложения — судная и криминальная—  были составлены в 1756 г. Предполагалось все Уложение провести через обсуждение собраний депутатов от дворянства и купечества. Но эти выработанные части так и остались только проектами. Деятельность комиссии была возобновлена снова в 1767 г. Среди наказов в екатерининскую комиссию по составлению нового Уложения крупное место занимают наказы от городов и от представителей отдельных народностей.

[213]

Для истории XVIII в. крупное значение имеют материалы провинциальных правительственных учреждеиий. Таковы дела губернских канцелярий, среди бумаг которых имеются сведения по статистике городов и областей, судные и следственные документы, дела о поимке беглых крестьян и т. д. В хорошем порядке сохранились дела Московской губернской канцелярии за 1708—1782 гг., Дмитровской воеводской канцелярии и др. Подобные ценные архивы находятся во многих городах, имевших значение губернских и уездных центров в XVIII в.

Для истории городов интересны дела бывших магистратов и ратуш городов XVIII в. Некоторые документы магистратов — с виду узко провинциального значения — представляют на деле большой исторический интерес. Таковы дела Дмитровского магистрата за XVIII в.

Интереснейшие материалы имеются в бумагах судебных органов XVIII в., в частности в архивах уездных судов (с 1775 г., но с более ранними делами). Особенно крупное значение документы местных учреждений имеют для истории народов СССР. Уездные суды Казанской губернии и позднее Оренбургской губернии и т. д. дают значительный материал по истории народов Поволжья и Приуралья.

В провинциальных архивах хранятся также дела епархиальных управлений, иногда очень любопытные с бытовой точки зрения; в архивах монастырей и церквей — хозяйственные документы, важные для истории землевладения и крестьянства в XVIII в.

От XVIII в. в довольно значительном количестве сохранились частные архивы. На первом месте должны быть поставлены архивы видных политических деятелей и знатных фамилий XVIII в. Среди них выделяются бумаги Меншикова, Куракиных, Воронцовых, Шереметевых, Строгановых, Шуваловых и т. д. По содержанию документы частных архивов отличаются большой пестротой: тут – и переписка, и некоторые официальные документы, и дела по управлению вотчинами и т. п. Вотчинные архивы являются незаменимыми пособиями для изучения положения крестьян. Таковы, например, дела шереметевских вотчин начала XVIII в. (Архив села Вощажникова) и целый ряд других. Этот материал до сих пор остался почти нетронутым исторической наукой.

[214]

удобства складывали в связки или иногда переплетали в книги. Типы актов XVIII в. многочисленны. К ним относятся прежде всего манифесты и указы, которые составлялись по определенной форме. Материал этот имеет крупное значение, но требует постоянной и очень серьезной проверки. Особенно это относится к манифестам, сообщающим о тех или иных крупных событиях. Так, при восшествии на престол Екатерины II было издано три манифеста, причем ни один из них не давал правдивого объяснения смерти Петра III, который был задушен Орловым и его товарищами в Ропше (манифест Екатерины указывал, что Пегр III скоропостижно скончался от «геморроидальной колики»). То же самое надо сказать о царских указах, относящихся к крестьянской войне под предводительством Пугачева. Тщетно в них искать каких – либо точных указаний на причины восстания или правильного отображения событий.

Реформы Петра I. Сборник документов. Составитель В. И. Лебедев, Соцэкгиз, М. 1937. — Акты царствования Екатерины II, под ред. Г. Н. Шмелева, 1907. — Доклады и приговоры Правительствующего сената в царствование Петра Великого, под ред. Н. В. Калачова, т. I—III (за 1711—1712 гг.). — История Правительствующего сената за двести лет (1711—1911), т. I—V, Спб. 1911. — Градовский, Высшая администрация России XVII ст. и Генерал – Прокуроры, 1867. — Н. Баранов, Архив Правительствующего сената, т. I—III (1704—1762).—Протоколы Верховного тайного совета (Сборник Русского исторического общества, тт. LV, LVI, LKIII, LXIX, LXXIX, LXXXIV, XCIV, СI). – Бумаги Кабинета министров (Сборник Русского исторического общества, т. CIV, CVI, CVIII, CXI, CXIV, CXV1I, СХХ, CXXIV, CXXVI, СХХХ). — Письма и бумаги Петра Великого, т. I—VI, под ред. А. Ф. Бычкова. — 200 – летие кабинета его императорского величества 1704—1904, Спб. 1911. — М. И. Семевский, Очерки из русской истории (в том числе Тайная канцелярия при Петре Великом).— Люди старого века, Спб. 1880 (по материалам Преображенского приказа и Тайной канцелярии). — Сборник Московского главного архива министерства иностранных дел, т. I—IV, М. 1880—1883 (дипломатические отношения с Востоком в XVIII в.). — Описание дел Архива морского министерства с половины XVIII до начала XIX в., т. I—IV, 1887—1893, под ред. Ф. Ф. Веселаго. — Описание документов и дел, хранящихся в архиве святейшего Правительствующего синода, Спб. 1868—1917, т. I— XXXIX. — Полное собрание постановлений по ведомству православного исповедания в России, т. I—V (за 1721—1727 гг.). — П. Кайданов, Систематический каталог делам государственной Коммерц – коллегии, Спб. 1884. — В, С. Иконников, Опыт русской историографии, т. I, кн. I, Киев 1891, стр. 377—686 (обозрение архивов). — Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве министерства юстиции, кн. I, Спб. 1889, стр, XIII—XXXVIII. — Архивы СССР, Ленинградское отделение Централь –

[215]

Ценнейший материал по истории России XVIII в. содержится в описаниях отдельных частей страны, в отчетах об экспедициях Академии наук и в картографическом материале XVIII в.

Географическое и естественно – историческое изучение России началось сравнительно поздно. Научные экспедиции в разные области России стали производиться только с эпохи Петра I, когда петровские реформы потребовали детального изучения отдельных частей России. Особенно большую роль сыграли экспедиции Академии наук.

Насколько Россия XVIII в. еще не была изучена, показывает то обстоятельство, что даже центральные области России и Поволжье в это время были территориями относительно мало известными. Что же касается Северного Кавказа, Урала, Восточной и Западной Сибири, то о них ходили самые недостоверные рассказы. До экспедиции Беринга было неизвестно о существовании пролива между Азией и Америкой. Описание Камчатки впервые было сделано также только в первой четверти XVIII в.

Важнейшей географической экспедицией, задуманной при Петре I, является путешествие Беринга, совершенное уже после смерти Петра.

В 1733 г. была снаряжена вторая экспедиция Беринга, которая более подробно изучила берега Тихого океана. Во время этой экспедиции, в 1741 г., умер сам Беринг. Экспедиции Беринга дали толчок к изучению России XVIII в. В них участвовали некоторые из ученых, имена которых мы встречаем впоследствии в числе имен путешественников. Материалы экспедиции Беринга изданы только отчасти и хранятся в Ленинградском архиве в виде особого фонда.

Исследование Сибири продолжалось с большой интенсивностью. В 1737—1741 гг. экспедиция Крашенинникова посетила Камчатку. В 1755 г. вышла его книга «Описание земли Камчатки». Крашенинников писал на основании собственных наблюдений. Первый том посвящен географическому положе –

[216]

нию Камчатки и ее естественно – историческим данным. Во втором рассказывается о жителях Камчатки и описываются условия местной жизни (быт камчадалов, их нравы и обычаи, занятия и т. д.). Сочинение Крашенинникова является основным источником по истории Камчатки первой половины XVIII в.

Для истории Сибири этого времени важна работа Иоанна Георга Гмелина, принимавшего участие во второй экспедиции Беринга. Будучи по образованию натуралистом, Гмелин главное внимание обращал на естественно – исторические вопросы и сведения. Сочинение его было издано в Геттингене в 1751 — 1752 гг., на немецком языке.

Изучение России особенно широко развернулось со второй половины XVIII в. К этому времени относится организация больших экспедиций, снаряженных Академией наук, для изучения отдельных частей страны. Особенно важное значение имеют экспедиции 1768—1774 гг. В трудах Лепехина, Палласа и других путешественников имеется описание многих частей России XVIII в., которые несколько лет спустя были охвачены крестьянской войной 1773—1774 гг.

Наиболее ценно сочинение Петра Симона Палласа, путешествовавшего в 1768—1773 гг. Виднейший ученый – натуралист своего времени, являвшийся членом многих академий и научных обществ, Паллас главное внимание в своих записках обращает на естествоведение. Но он не замыкался в узком круге естественно – исторических наблюдений, подробно описывая не только естественные богатства страны, но и обычаи жителей, внешний вид городов и селений, а также памятники старины. Особенно интересны его заметки о населенных пунктах и крепостях.

Почти одновременно с Палласом путешествовал Лепехин. Он с большим интересом изучал этнографию и историю тех местностей, по которым проезжал, уделяя немалое внимание сбору различного рода легенд и преданий. Лепехин посетил верхнее и среднее Поволжье, Урал и северные области Сибири и Европейской России.

[217]

Описанию Кавказа посвящено сочинение Гильденштедта, в 1768—1775 гг. посетившего Закавказье, в том числе Грузию.

В XVIII в. впервые появляются в печати географические сочинения, посвященные описанию отдельных областей и провинций России. Для историка эти сочинения имеют значение не меньшее, чем отчеты о больших академических экспедициях, давая возможность составить экономическую характеристику ряда областей. Примером большого историко – географиче – ского труда XVIII в. является «Топография Оренбургской губернии» Петра Ивановича Рычкова, напечатанная в 1762 г. в «Ежемесячных сочинениях к пользе и увеселению служащих». «Топография» была написана в виде объяснения к карте Оренбургской губернии, составленной Красильниковым в 1755 г. Рычков дает описание и историю Оренбургской провинции и ее населения. Оренбургская провинция была тогда окраиной государства, за которой простирались казахские степи. В «Топографии» Рычкова особенно интересны сведения о Башкирии и населенных пунктах вдоль Самарской укрепленной черты. Для историка интересны описания различных городов и провинций Российской империи, получившие особенное распространение со второй половины XVIII в. Историческая ценность подобных описаний очень велика. На основании их можно представить черты общественной и экономической жизни городов XVIII в.

В XVIII в. появляются географические словари Российской империи. Первым был словарь, составленный историком В. Н. Татищевым и начатый изданием в XIX в. (изданы только буквы А — К). «Лексикон российский» Татищева дает объяснения географических названий. Он в особенности важен для истории Башкирии, Поволжья, Урала. Крупный исторический интерес представляют заметки «Лексикона» о некоторых исторических памятниках. Несколько позже был составлен географический лексикон Ф. Полунина,

[218]

В конце XVIII в. появился «Большой географический словарь Российского государства» Щекатова (в пяти томах убористой печати). В этом словаре помещены сведения о городах и наиболее значительных селах XVIII в., реках, урочищах и т. д. Описания построены по определенному порядку. Сначала дается название местности, иногда с объяснением, дальше идут краткие исторические сведения о данном городе или селении, после чего описывается его современное состояние.

Для истории России XVIII в. незаменимым пособием являются карты.

Более или менее подробные чертежи России; появляются в конце XVII — начале XVIII в. Таков сибирский атлас Семена Ремезова «Чертежная книга Сибири». Составленная по указу 1696 г. и оконченная в 1701 г. в Тобольске, книга эта представляет собой схематический чертеж Сибири, сделанный без градусной сети. Атлас Ремезова является ценнейшим историческим источником. При ознакомлении с атласом надо иметь в виду, что, в то время как современные карты ориентированы на север (т. е. верх карты признается в них за север), чертеж Ремезова ориентирован в обратную сторону — на юг.

Настоящие геодезические работы были начаты только при Петре I. С 1724 г. геодезисты были посланы в Сибирь ив провинции Европейской России. Акад. Делиль в 1728 г. составил проект большого атласа Российской империи. На основании этого проекта был составлен атлас из 14 карт (Atlas Imperii Russici), напечатанный Иваном Кирилловым в 1726—1731 гг. В 1745 г., по специальной проекции, разработанной также Делилем, был издан второй «Атлас российский» в двух параллельных изданиях — русском и латинском. Составление такого атласа в России представляло особенные и во многих случаях чрезвычайные трудности, так как полную геодезическую съемку всей страны было невозможно произвести.

Появление «Атласа российского» 1745 г. было крупным событием в мировой географической науке. Достаточно сказать, что в половине XVIII в. только одна Франция имела атлас, который мог сравниться с русским. Знаменитый математик Эйлер, принимавший участие в составлении русского атласа, писал в 1746 г.: «Я уверен, что география российская приве-

[219]

дена гораздо в исправнейшее состояние, нежели география немецких земель». Для историка атлас 1745 г. имеет особенно крупное значение. Впервые появляется сколько – нибудь надежная опора для восстановления исторической географии России XVIII в.

Еще ценнее для исторической науки материалы генерального межевания земель, к которому было приступлено в 1765 г. Практически началось оно в 1766 г. с Московской губернии и проводилось неравномерно. Обмежованы были, главным образом, части тех губерний, которые примыкали к Москве и к Петербургу. Межевание затянулось надолго и закончено было только в XIX в., да и то лишь для 36 губерний. В результате межевания были составлены карты, по одной на каждый уезд, в большом масштабе (верста в дюйме). К картам генерального межевания в XVIII в. были составлены экономические примечания, являющиеся ценнейшим и почти нетронутым источником для историка. В этих примечаниях приводятся основные данные о важнейших городах и селениях.

Особый отдел источников составляют печатные издания XVIII в., характеризующие промышленность и сельское хозяйство. Для историка эти издания ценны тем, что концентрируют большой и важный материал в печатном виде, сравнительно более доступном и удобном для пользования по сравнению с архивными источниками. Капитальным изданием по истории экономики в XVIII в. является многотомное «Историческое описание Российской Коммерции» Чулкова.

Другим большим изданием XVIII в. являются «Труды Вольного экономического общества», которое было образовано в 1765 г. с целью изучения сельского хозяйства. Вольное экономическое общество возникло из Патриотического общества, созданного в придворных кругах в первые годы царствования Екатерины II и носило ярко выраженный помещичий характер. В «Трудах Вольного экономического общества» помещено множество статей, отчетов и ответов на анкеты о сельском хозяйстве. Таким образом, перед нами ценнейший материал по истории крепостного хозяйства XVIII в.

В XVIII в. появился ряд ценных сочинений по экономике России. Важнейшим из них является многотомная книга Шторха

[220]

«Историко-статистическое описание Российской империи к концу XVIII века, при правлении Екатерины II». Книга Шторха является основным источником по экономической истории России в XVIII в. В ней встречаем подробное описание России, основанное на официальных данных. Шторх говорит о различных отраслях русской промышленности, перечисляя мануфактуры. Первоначально Шторх предполагал написать только три части: обитатели, устройство и управление России. Позже он расширил свою работу и начал изложение с исторических данных о России.

Другое сочинение столь же большого исторического значения написано Георги.

В XVIII в. появились первые русские периодические издания. С января 1703 г. стали издаваться «Ведомости». Позже периодические издания появились в других больших городах. Из них наибольшее историческое значение имеют «Московские» и «С. – Петербургские ведомости», в которых встречается много материала по экономической и социальной истории России XVIII в.

ЛИТЕРАТУРА К ГЛАВЕ XVII

В XVIII в. получает большое развитие мемуарная литература — различного рода дневники, записки и воспоминания. Отличительной особенностью мемуарной литературы является ее субъективность, которая резко бросается в глаза при сравнении

[221]

рассказов различных авторов об одном и том же событии. В этом смысле интересны мемуары о перевороте 1762 г., в результате которого Петр III был свергнут с престола. Екатерина II — главное действующее лицо в перевороте — описывает его в несколько, туманных выражениях. Она готова объяснять внезапный переворот случайными обстоятельствами. Другой участник переворота 1762 г. — княгиня Дашкова, впоследствии рассорившаяся с Екатериной II, — описывает события таким образом, что читатель невольно должен притти к мысли о крупнейшей роли, какую в перевороте играла сама Дашкова. Иную оценку событий найдем в записках Державина, ювелира Позье и других свидетелей или участников переворота 1762 г.

Субъективизм мемуарной литературы нередко затрудняет исторические оценки. Автор воспоминаний или дневника находится под непосредственным влиянием личных симпатий и антипатий. Поэтому один и тот же деятель в различных записках получает порой совершенно противоположные характеристики. Например, одни современники рисуют Потемкина как настоящего самодура, другие говорят о нем, как о великом деятеле второй половины XVTII в. Этот субъективизм оценок мемуариста всегда должен приниматься во внимание. Кроме того, не надо забывать, что многие мемуары писались в расчете на позднейшее опубликование. Так как не обо всем было удобно писать, авторы воспоминаний многое описывали в искаженном виде, а о многом совершенно умалчивали.

В мемуарной литературе мы должны различать два ее вида: 1) дневники и 2) воспоминания. Наибольшей точностью отличаются дневники, так как они велись изо дня в день под непосредственным впечатлением от только что происшедших событий. Однако и в дневниках мы не всегда найдем правдивый и искренний рассказ о случившемся. Многие авторы дневников говорят своего рода эзоповским языком. Тем не менее дневники всегда отличаются значительно большей точностью по сравнению с воспоминаниями. Лица, пишущие воспоминания (чаще всего на склоне лет), очень многое забывают из того, что происходило раньше. Некоторые мемуаристы откровенно замечают, что о том или ином событии они рассказывают только по памяти. Память же имеет способность изменять автору и видоизменяться под влиянием позднейших событий. Каждый знает, что чтение газет, журналов и пр. оказывает определенное влияние на читателя. Через некоторое количество лет иногда невозможно отделить впечатление, сложившееся на основании рассказов и различных литературных источников, от непосредственных личных впечатлений. Кроме того, с годами меняются взгляды самого автора воспоминаний. Молодые либералы, например, нередко превращались в ярых консерваторов в старости. Поэтому даже свидетельство очевидца о том или ином событии, заключенное в записках, не всегда является гарантией правильности изложенного. Тем не

[222]

менее, при всей своей субъективности, мемуарная литература имеет громадное значение для историка. Она вводит нас в круг общественной жизни и быта. Красочный рассказ о быте дворян XVIII в. представляют нам, например, знаменитые записки Болотова. Дневник Беркгольца, при всей его сухости, ярче рисует личность Петра I, чем груда архивных материалов, и т. д.

Подлинная мемуарная литература появляется в России только в XVIII в., хотя и от более раннего времени остались кое – какие записки (например, автобиография протопопа Аввакума, записки Сильвестра Медведева и др.). Почти все воспоминания и дневники XVIII в. были составлены представителями господствующего помещичьего класса, — главным образом, дворянами. Лишь в конце XVIII в. появляются записки разночинцев из мелкого чиновничьего круга.

К эпохе Петра I относятся записки Желябужского и Неплюева. Иван Афанасьевич Желябужский принадлежал к кругу московского дворянства средней руки. При царях Петре и Иоанне он дослужился до окольничего. В своих «Дневных записках» он дает краткий обзор событий за 1682—1709 гг., начиная со смерти царя Федора Алексеевича и кончая Полтавской битвой.

Младшим современником Желябужского был Ив. Ив. Неплюев. В 1716 г. он, был послан за границу для ученья и, по-видимому, вел краткий дневник своего пребывания в Западной Европе (за 1716—1720 гг.), вошедший в состав его записок. По возвращении на родину Неплюев должен был выдержать экзамен у самого Петра. В 1748 г. Неплюев был сделан начальником Оренбургской экспедиции. Его краткие записки об управлении Оренбургским краем во многом интересны, в особенности его рассказ о башкирском восстании Батырши в 1755 г., которое Неплюев подавлял. В частности он сумел поссорить

[223]

башкир с казахами и натравить последних на восставших башкир. В царской грамоте к киргизскому (казахскому) хану «милует ея величество, т. е. жалует киргизцев женами, и дочерьми, и имением перебежавших к ним башкирцев». Казахи делали такие насилия в Башкирии, что вызвали вооруженный отпор со стороны башкир. «Сие происшествие положило таковую вражду между теми народами, что Россия навсегда от согласия их может быть безопасна», — утверждает Неплюев. В 1758 г. он покинул Оренбург. Остальная часть записок Неплюева, доведенная до 1773 г. (год его смерти), уже менее интересна.

Для истории Украины интересны дневники Николая Денисовича Ханенко. Он был участником украинской депутации, посланной просить Разумовского быть гетманом. Ханенко принадлежал к украинской старшине и уже в 1722 г. был в Москве вместе с гетманом Скоропадским.

По своим бытовым подробностям для истории Украины интересен дневник генерального подскарбия Як. Марковича, охватывающий 1716—1768 гг.

От второй четверти XVIII в. осталось незначительное количество записок. Однако и для этого времени, непосредственно следовавшего за временем Петра I, мы имеем ряд ценных мемуарных сочинений. К их числу принадлежат записки Манштейна. Бестужев-Рюмин называет их «драгоценнейшим» источником, но почему-то относит к запискам иностранцев. Манштейн (1711 —1757) был сыном одного из иностранцев, приехавших в Россию при Петре I. «Пробыв большую часть моей жизни в России, — говорит он, — я успел достаточно познакомиться с обычаями этой страны, выучиться русскому языку и быть свидетелем многих интересных событий». Составленную им на французском языке рукопись Манштейн начал писать в конце 1740 г. Свой рассказ он ведет с царствования Петра II, довольно подробно описывает падение Меншикова и говорит о времени Анны Иоанновны. Для ее царствования и регентства Бирона, а позже — Анны Леопольдовны записки Маыштейна являются особенно ценными. Они охватывают время с 1727 по 1744 г. Манштейн был вместе с фельдмаршалом Минихом в турецких походах и принимал личное участие в свержении Бирона.

[224]

Во второй половине XVIII в. мемуарная литература начинает быстро увеличиваться, но попрежнему ценность отдельных произведений этой литературы неодинакова. На первом месте по политическому значению стоят записки Екатерины II.

Воспоминания Екатерины II закончены, по – видимому, уже в конце ее царствования, во всяком случае не ранее 1783 г., так как Екатерина говорит о графе Никите Панине, умершем в марте 1783 г., как о покойнике. Мемуары написаны на французском языке и рассказывают, главным образом, о царствовании Елизаветы Петровны. Екатерина II останавливается там, где историк ждет рассказа о новом царствовании. Главный герой воспоминаний Екатерины II —ее несчастный муж, Петр III. Трудно найти более яркую и в то же время более пристрастную характеристику Петра III, чем в мемуарах Екатерины II. Как известно, супруги никогда друг друга не любили, но к неприязни Екатерины II примешивались еще обстоятельства чисто политического свойства: Петр III стал жертвой переворота, совершенного его женой. Екатерина тщательно выставляет на первый план свою пресловутую набожность. Она прекрасно учитывала влияние духовенства и с первых же шагов при дворе Елизаветы очаровала своих духовных наставников соблюдением всех правил православной церкви. В воспоминаниях говорится о жизни в летнем дворце при Елизавете Петровне. Любопытны указания на пестроту дворцового уклада жизни: с одной стороны, богатство и пышная обстановка в комнатах, с другой — отсутствие самых простейших удобств и комфорта. В дворцовых покоях постоянно дуло из окон и дверей, уборные находились в безобразном состоянии. Екатерина рисует свое положение при дворе, говорит о врагах, которые были приставлены к ней для постоянной слежки. Попутно она передает различные придворные сплетни. Для характеристики царствования Елизаветы записки Екатерины являются ценнейшим историческим источником. Однако не следует забывать и субъ –

[225]

ективностй высказываний Екатерины, которая старалась защитить себя от возможных обвинений. Так, она совершенно умалчивает о своих взаимоотношениях с английским послом, от которого получала субсидии, молчит и о своих любовных авантюрах с придворными. И тем не менее некоторые страницы воспоминаний Екатерины II дают яркие картины политической и придворной жизни середины XVIII в.

С воспоминаниями Екатерины II любопытно сравнить записки Екатерины Романовны Дашковой, дочери канцлера Воронцова. Дашкова была очень энергичным и в то же время честолюбивым человеком. Она принимала участие в перевороте 1762 г. на стороне Екатерины II и приписывала себе значительную долю в успехе этого предприятия. Впоследствии между Дашковой и Екатериной II начался разлад. Екатерина поспешила отстранить Дашкову от участия в политических делах. Особенный интерес представляют записки Дашковой для времени Петра III и переворота 1762 г., а воспоминания, относящиеся к продолжению царствования Екатерины II, уже менее интересны.

Представителем другого придворного лагеря, дружественного Петру III, был его воспитатель, акад. Штелин, также оставивший записки.

Из всех мемуарных сочинений XVIII в. наиболее обширны и важны знаменитые записки Андрея Тимофеевича Болотова. Он родился в 1738 г., 18 лет отроду поступил на действительную службу сержантом; принимал участие в Семилетней войне. На основании грамоты о вольности российского дворянства, разрешавшей дворянам по их желанию не служить в войсках, Болотов поселился в Тульской губернии в своем поместье и, прожив 96 лет, умер в 1833 г. В 50 – летнем возрасте Болотов начал свой труд и писал его около 30 лет, закончив примерно в 1816 г. Болотов не принадлежал к разряду высшего дворянства и не принимал большого участия в политических событиях, но зато прекрасно знал быт и общество XVIII в. Он начинает с истории своих предков и своих детских лет; дальше описывается жизнь в пансионе, где учился Болотов. Немало внимания уделяет автор рассказу о походе в Пруссию, где он принимал участие в переправе через реку Прегель и в Цорндорфской битве.

Болотов подробно и в то же время интересно пишет о мелочах жизни небогатого провинциального дворянина XVIII в. Нередко автор не может скрыть иронии, описывая празднества провинциальных дворян, своих знакомых и приятелей. Склонность к критицизму и легкой иронии заметна на многих страницах записок Болотова.

[226]

Ко второй половине XVIII в. относятся замечательные записки Гавриила Романовича Державина, игравшего заметную роль в политической и несравненно большую в литературной жизни второй половины XVIII в. Он начал свою карьеру офицером и принимал участие в перевороте 1762 г., хотя никаких выгод от этого не получил. Державин был наиболее выдающимся поэтом XVIII в., и Пушкин считал его своим непосредственным учителем и предшественником. В записках Державина помещены рассказы о начале царствования Екатерины II, очень подробные сообщения о крестьянской войне под предводительством Пугачева (в подавлении которой Державин принимал участие), о службе Державина в провинции и в Петербурге.

Для времени Павла I особенно важны записки Николая Александровича Саблукова. Саблуков не был врагом Павла I, однако прекрасно чувствовал тягость его царствования для придворных.

[227]

Любопытны мемуары Добрынина, который происходил из духовного сословия и сначала служил при севском архиерее, а потом — гражданским чиновником в Белоруссии. Он написал три тома «Истинного повествования», изображающего быт разночинцев и чиновников в XVIII в. Добрынин ставил своей целью запись рядовых происшествий.

Важнейшим дополнением к запискам являются письма XVIII в., которые, как и мемуарная литература, отличаются значительной субъективностью. Письма нередко вскрывают такие исторические моменты и мотивы действия отдельных лиц, которые мы не можем узнать из других источников. Таковы, например, письма Суворова (к его дочери «Суворочке» и др.), сохранившиеся письма Петра I, Меншикова, Екатерины II и т. д.

ЛИТЕРАТУРА К ГЛАВЕ XVIII

Дополнением к русским источникам по истории XVIII в. являются сочинения иностранцев. Впрочем, относительная ценность этого вида источников по сравнению с более ранним временем значительно уменьшается в связи с резким увеличением

[228]

числа русских источников. Общая Достоверность сочинений иностранцев, писавших о России в XVIII в., остается столь же неравномерной, как и раньше. Наряду с ценнейшими работами, подобными запискам герцога де Лириа, имеется громадное количество сочинений явно недостоверного характера. Степень исторической ценности в данном случае зависела, главным образом, от личности автора и нередко от степени его осведомленности. Укажем лишь наиболее ценные сочинения иностранцев, чтобы дать основные вехи для знакомства с этими многочисленными и очень пестрыми по своему значению источниками.

Для начала XVIII в. наиболее важны обширные записки Корнелия де Бруина, известного путешественника и художника. В 1701—1708 гг. де Бруин путешествовал по России. Прибыв в Архангельск, он оттуда проехал в Москву, где пробыл почти год. В 1708 г. де Бруин начал новое большое путешествие по Москва – реке, Оке и Волге, добравшись до Астрахани, откуда в товариществе с тремя армянами проехал в Персию, Восточную Индию, на Цейлон и Яву, после чего вернулся обратно на родину снова через Астрахань, Москву и Архангельск. В 1711 г. им было напечатано «Путешествие через Московию». Де Бруин лично знал Петра I и писал портреты с него и царского семейства. Он ведет рассказ в порядке своего путешествия. Очень ярко описывает жизнь ненцев («самоедов»), город Архангельск и его торговлю, путь от Архангельска в Москву. Чрезвычайно интересны главы о пребывании де Бруина в Москве и в Воронеже.

Другой иностранец, Юст Юль, написал дневник о пребывании датского посольства при русском дворе в 1709—1711 гг. Записи начинаются с апреля 1709 г. Особенный интерес они имеют для истории Прутского похода.

Конец правления Петра I описан в знаменитом дневнике Фридриха – Вильгельма Беркгольц а, гольштинского дворянина, поступившего на русскую службу и, в должности генерал – лейтенанта, причисленного к свите гольштинского герцога Карла – Фридриха. Пребывание Беркгольца в России относится к 1721 —1725 гг. Позже Беркгольц служил – при дворе в Голыитинии, а потом жил в Германии, находясь в отставке.

Беркгольц на протяжении четырех лет подробно описывает жизнь в Петербурге. Записи с апреля 1721 г. по сентябрь 1725 г. ведутся изо дня в день. Находясь в непосредственном приближении к петербургскому двору, автор их был хорошо осведомлен в официальных и придворных делах, был лично знаком со всеми выдающимися деятелями конца царствования Петра I. Будучи наблюдательным, Беркгольц тщательно описывает бытовые условия петербургской жизни. По точности и подробности изложения дневник Беркгольца выгодно выделяется среди иностранных сочинений о России начала XVIII в. Но не следует забывать официального положения автора, которое накладывало на дневник свой отпечаток. На первом месте

[229]

стоят описания бесконечных пиров, празднеств, подобных торжественной встрече петровского ботика, а также ухаживаний гольштинского герцога Карла за цесаревной. В своих записках Беркгольц рисуется аккуратным, но недалеким бытописателем.

К началу второй четверти XVIII в. относятся весьма достоверные записки герцога де Лириа, который был испанским послом при дворе Петра II. Они начинаются с 1727 г., когда герцог был послан ко двору Екатерины I, скончавшейся до его прибытия. Большой интерес записки де Лириа имеют для истории царствования Петра II и воцарения Анны Ивановны. Обрываются записки на октябре 1730 г. Де Лириа рисует нам чрезвычайную власть фаворита Петра II, князя Ивана Долгорукого.

Несколько иной характер имеет сочинение Фоккеродта. Это скорее деловой отчет о виденном в России, чем записки. Записки Фоккеродта написаны в 1734 г. Фоккеродт был секретарем прусского посольства в России. Он дает характеристику России и русских при Петре I, начиная первую главу характерным заголовком: «Действительно ли прежние русские были так дики и скотоваты, как расславляют о них». Фоккеродт характеризует преобразования, проведенные Петром I в положении церкви, в образе правления, в военном деле, в торговле и промышленности, в создании новых водных путей, в образовании, в одежде русских и т. д. Замечания Фоккеродта о России XVIII в. крайне интересны. Он исчисляет количество жителей в России в 13—14 млн., отмечая, что «доходы России вовсе несоразмерны с величиной этого царства».

Вторая половина XVIII в. представлена очень большим количеством иностранных сочинений о России. К ним принадлежат

[230]

записки и воспоминания, исторические сочинения и даже романы и повести. Обзор этих сочинений сделан в работе В. А. Билъбасова («История Екатерины Второй», т. XII). Впрочем, из них лишь относительно немногие имеют ценность для истории, большинство же отличается недостоверностью или чересчур явной пристрастностью оценок.

Одним из важнейших сочинений о перевороте 1762 г. является книга Рюльера. Он был секретарем французского посольства в Петербурге, где прожил 15 месяцев и имел некоторые личные знакомства в придворных кругах Петербурга, в частности хорошо знал Миниха. К сожалению, он описал «революцию 1762 г.» только спустя шесть лет, когда многое у него изгладилось из памяти. Екатерина II была крайне недовольна появлением труда Рюльера и делала попытки уничтожить его рукопись. Бильбасову представляются особенно ценными сообщения Рюльера о поведении фельдмаршала Миниха, о двух группировках при дворе Екатерины II — Орлова и Дашковой,— о поведении Измайловского полка и т. д.

[231]

Особый характер имеют записки иностранцев, служивших при русском дворе во второй половине XVIII в. Блестящие по форме и очень интересные по содержанию записки составил граф Сегюр. Он находился в России в 1785—1789 гг. и путешествовал вместе с Екатериной II по Днепру, где был свидетелем «потемкинских деревень». К сожалению, Сегюр писал уже в старости, когда многое успел забыть. В записках Сегюра помещены характеристики многих вельмож при дворе Екатерины II.

Для истории России XVIII в. большое значение имеют дипломатические документы, в первую очередь депеши послов иностранных государств, находившихся при русском дворе. Донесения дипломатов написаны людьми, очень осведомленными в международном и политическом положении России. Французские, английские и прусские послы не только участвовали в дипломатических переговорах, но вмешивались и во внутреннюю политику России. Французские и английские послы принимали участие в дворцовых переворотах XVIII в. Некоторые группировки при русском дворе субсидировались иностранными послами. Так, известный французский посол маркиз Шетарди активно участвовал в свержении Ивана Антоновича и воцарении Елизаветы Петровны. Позже, уже при Елизавете, английский посол поддерживал вице – канцлера Бестужева – Рюмина и т. д. Восшествие на престол Екатерины II было обеспечено в значительной мере помощью английского посла, который получал от цесаревны Екатерины, впоследствии императрицы, сведения секретного характера.

Дипломатическая переписка велась на языке тех стран, которые были представлены при петербургском дворе.

Дипломатические материалы очень своеобразны. Каждый посол защищал интересы своего государства и с точки зрения этих интересов расценивал разных политических деятелей. Английский посол очень благоприятно относился к Бестужевым. Совершенно иную характеристику Бестужевых мы найдем у соперников Англии, хотя бы в донесениях французских послов.

ЛИТЕРАТУРА К ГЛАВЕ XIX

[233]

Как и в более раннее время, в России XVIII в. появлялись многочисленные сочинения, посвященные различным вопросам политики и экономики. Будучи проявлением борьбы классов в области политической идеологии, эти сочинения нередко вскрывают отрицательные и реакционные стороны общественной жизни. Обильная публицистическая деятельность восходит уже ко времени петровских преобразований начала XVIII в., когда «Петр Великий сделал много для возвышения класса помещиков и развития нарождавшегося купеческого класса», как отметил товарищ Сталин («Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом», Огиз, 1938, стр. 3). При Петре I появляется целый ряд литературных произведений, в которых для России предлагаются реформы.

Среди публицистов начала XVIII в. на первом месте необходимо поставить Посошкова. Иван Тихонович Посошков родился в 1652 или 1653 г. В одном из своих писем к Стефану Яворскому он подписывается: «убогий мирянин, села Покровского крестьянин». В действительности Посошков только по названию принадлежал к крестьянам, отец его был серебряником, т. е. ювелиром. Он родился и жил в дворцовом селе Покровском, населенном ремесленниками, работавшими на дворцовые надобности. В конце XVII в.   Посошков поселился в Москве и выкупил из залога родовой двор за Яузой. Он был арестован по делу о каких – то обличительных тетрадях, но вскоре освобожден и стал принимать участие в ряде предприятий, типичных для петровского времени. Он пытался организовать компанию для производства игральных карт. В 1707 г. Посошков сидит «у водочного сидения», сначала в Москве, позже—как водочный мастер—в Новгороде (с 1710 по 1715 г.). К   концу жизни Посошков купил дом в Петербурге, деревни в Новгородском, Кашинском уездах. В 1725 г., вскоре после смерти Петра I, Посошков опять был арестован. Причиной, по – видимому, являлись связи Посошкова с новгородским архиепископом Феодосией Яновским, оппозиционно настроенным по отношению к правительству Екатерины I, во главе которого  стоял князь Меншиков. Посошков попал под следствие Тайной канцелярии и умер в тюрьме в 1726 г.

[234]

В «Завещании отеческом», написанном Посошковым, форма обращения к сыну лишь прикрывает обличение общественных недостатков, которым противопоставляются идеальные, с точки зрения автора, образы людей различных общественных кругов. Стоит снять налет церковности и фарисейства (наличие которых у Посошкова напрасно отрицается некоторыми авторами), чтобы за поучительными словами «Завещания» увидеть неприглядную картину русского крепостнического общества XVIII в.

Особенно большой исторический интерес представляет третье сочинение Посошкова «Книга о скудости и богатстве». Своеобразна была судьба этой книги. Сочинение Посошкова носит заглавие: «Книга о скудости и богатстве си есть изъявление, отчесого приключается напрасная скудость и отчесого гобзовитое богатство умножается. Изданная чрез Ивана Посошкова 1724 года». Хотя на титульном листе рукописи и указан год издания 1724, книга Посошкова не была напечатана в XVIII в., и даже в XIX в. попытки издать ее полностью встретили сопротивление царской цензуры. Таким образом, в 1724 г. книга была распространена, по-видимому, лишь в нескольких списках.

Книга начинается с посвящения Петру I: «Аз, мизирный его императорского величества рабичищ, мнение свое сицевое предлагаю о собрании царских сокровищ, сице, еже верным его величества рабом тако подобает пещися, еже бы елико о собрании казны старатися толико и о еже бы и собранное туне не погибало, и не токмо собранного, не собранного прилежно смотрети дабы даром ничто нигде не лежало и не погибало».

[235]

Те задачи, которые ставит себе Посошков, кажутся несколько узкими. На самом же деле перед нами настоящий проект реформ, касающийся многих важных сторон общественной жизни XVIII в.

[236]

Обзор содержания «Книги о скудости и богатстве» показывает значение этого произведения. Сочинение Посошкова многое объясняет в истории начала XVIII в., рисуя нам общественные условия, в которых вырастали реформы Петра I.

Посошков был выразителем того «нарождавшегося купеческого класса», о котором говорит товарищ Сталин в связи с характеристикой деятельности Петра I. Представителем иной общественной группы был другой публицист петровского времени Федор Степанович Салтыков. Фамилия Салтыковых уже в XVII в. породнилась с царями и принадлежала к высшей аристократии. В 1697 г. Салтыков был послан за границу в числе 60 других стольников. Он научился мореходству и получил звание корабельного мастера. Как известно, Петр I придавал колоссальное значение судостроению, вследствие чего знание корабельного дела открывало путь к царским милостям. Впрочем, Салтыков так и не сделался приближенным Петра, всегда относившегося к нему с известным предубеждением.

[237]

В Середине 1711 г. Петр отправил Салтыкова в секретную заграничную командировку. Ему было велено выдавать себя за простого дворянина российского, в корреспонденции иметь известную осторожность и обо всем писать цифирью, т. е. тайнописью. Прямая обязанность Салтыкова состояла в покупке различного рода кораблей для России. В 1715 г. Салтыков умер, так и не вернувшись на родину.

Находясь за границей, он написал проекты реформ. Первый из них носит название «Пропозиции», второй — «Изъявления прибыточныя государству». Салтыков особенно настаивает на необходимости развития народного просвещения в России, ссылаясь на другие страны, в особенности на пример Англии. Он предлагает завести академии и гимназии: «Мы по сему образу сравняемся в краткое время во всех свободных науках со всеми лучшими европейскими государствами, а без наук и без добрых рукоделий не может государство стяжать себе умением именье».

Салтыков предлагает также устроить в России библиотеки по примеру Оксфордской и Кембриджской. Для этой цели он рекомендует использовать монастыри, в которых есть каменные строения, собрав в них старинные и новые книги, — «рукописные и печатные… и такия книги будут на похвалу старости российского государства и в ведомость о различных книгах».

В своих проектах реформ Салтыков стоит на дворянской точке зрения. Он настаивает на строгом обособлении дворянского сословия от купцов: «Ежели кто, будучи из простых чинов, — замечает он, — придут в богатство, и тем не покупать дворянских стяжательств, сиречь вотчин, понеже сие надлежит дворянам».

Кроме того, он предлагает установить ряд новых титулов на западноевропейский образец (ландграфы, маркизы, графы, бароны и т. д.), смотря по величине земельных владений (от 50 до 2 тыс. дворов).

[238]

[239]

В основном ко второй половине XVIII в. относится политическая деятельность князя Михаила Михайловича Щербатова (1733—1790). В его лице мы встречаемся с убежденным идеологом реакционной части дворянства XVIII в. Взгляды Щербатова на значение дворянства в России проявились уже во время его деятельности в Комиссии по составлению нового Уложения (1767), в которую он был послан от ярославских дворян. В одном из своих сочинений он описывает порядки некоего «Офирского» государства, рисуя значение дворянства в управлении этим аллегорически надуманным государством. Щербатов оппозиционно настроен против Екатерины И.

Наиболее интересно для историка сочинение Щербатова «О повреждении нравов в России». Смысл этой работы выясняется с первых же вступительных слов: «Взирая на прежнее состояние отечества моего с таковым оком, каковое может иметь человек, воспитанный по строгим древним правилам, у коего страсти летами в ослабление пришли, а довольное испытание подало потребное просвещение, дабы судить о вещах, не могу я не удивиться, в коль краткое время повредились по – всюдно нравы в России». Щербатов вначале рисует состояние нравов до Петра I, когда якобы «почти всякой по состоянию своему без нужды мог своими доходами проживать и иметь все нужное, не простирая к лучшему своего желания, ибо лучше никто и не знал». Далее описывается «нужная, но, может быть, излишняя перемена Петром Великим». Эта вторая часть сочинения имеет особый интерес для историка, поскольку в ней даны характеристики наиболее известных деятелей XVIII в.

Наиболее выдающимся политическим писателем второй половины XVIII в., оказавшим громадное влияние на последующие

[240]

поколения и в то же время бставившим правдивейшее и ярчайшее изображение крепостного права, был Александр Николаевич Радищев. Он родился в дворянской семье в Саратовской губернии в 1749 г., учился в Пажеском корпусе, а в 1766 г., в числе 12 молодых людей, послан был за границу, откуда вернулся в Петербург в 1771 г.

Радищев рано стал заниматься литературой. Один из первых его очерков был напечатан в журнале «Живописец» в 1772 г., являясь как бы первым наброском знаменитого «Путешествия из Петербурга в Москву». «Путешествие», написанное в 1790 г., было напечатано анонимно и в небольшом количестве экземпляров. Появление этой книги вызвало негодование придворных кругов и самой Екатерины II, тем более что «Путешествие» появилось в годы французской революции, к известиям о которой с большой тревогой прислушивался петербургский двор. Екатерина II сама прочла «Путешествие» и написала свои замечания на полях. Об авторе она выразилась так: «он — бунтовщик хуже Пугачева». Радищев был арестован. Следствие по его делу вел знаменитый Шешковский. Дело перешло на суд уголовной палаты, которая 24 июля 1790 г. вынесла Радищеву смертный приговор. Екатерина II заменила смертную казнь ссылкой на 10 лет в Сибирь, в Илимский острог. Когда при Павле I происходил возврат ссыльных, Радищев также был возвращен и поселился в Калужской губернии, где находился под надзором полиции. Только при следующем императоре Радищев получил право въезда в столицу, причем был привлечен к работе в комиссии по составлению законов. Эта работа оказалась для него роковой. Предполагают, что он составил проект «всемилостивейшей грамоты российскому народу», который навлек на него новые преследования. 12 сентября 1802 г. Радищев кончил жизнь самоубийством.

Из всех работ Радищева наибольшее значение имеет «Путешествие из Петербурга в Москву». К книге взят эпиграф из того места «Телемахиды» (поэмы Третьяковского), где описываются мучения порочных людей в загробном мире: «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно, и лаяй». Под чудищем Радищев понимал крепостной строй России XVIII в.

«Путешествие» написано в виде путевых очерков, но рассказ о путешествии является только рамкой для сочинения, направленного против крепостного гнета. Книга разделена на главы, носящие названия почтовых станций («София», «Тосна», «Любань», «Чудова», «Спасская Полесть», «Подберезье», «Новгород», «Бронницы», «Зайцево», «Крестьцы», «Яжел – бицы», «Валдай», «Едрово», «Хотилов», «Вышний Волочек», «Выдропуск», «Торжок», «Медное», «Тверь», «Городна», «Завидово», «Клин», «Черная Грязь»).

Книга Радищева дает ценнейший исторический материал о положении владельческих крестьян в XVIII в.

В сочинениях Радищева ясно чувствуется идейное влияние буржуазной французской революции. В главе «Тверь» Радищев помещает известную оду «Вольность», которая в книге

[241]

дана, впрочем, в выдержках, хотя известна и в полной редакции.

Большой исторический интерес имеют и другие сочинедия Радищева, в том числе «Житие Федора Васильевича Ушакова», в котором описывается заграничное путешествие Радищева. Произведения Радищева являются для конца XVIII в. историческими источниками важнейшего политического значения. В. И. Ленин в 1915 г. дал такую оценку деятельности Радищева в статье «О национальной гордости великороссов»: «Чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной “гордости? Конечно, нет. Мы любим свой язык и свою родину, мы больше всего работаем над тем, чтобы ее трудящиеся массы (т. е. ⁹ /₁₀ ее населения) поднять до сознательной жизни демократов и социалистов. Нам больнее всего видеть и чувствовать, каким насилиям, гнету и издевательствам подвергают нашу прекрасную родину царские палачи, дворяне и капиталисты. Мы гордимся тем, что эти – насилия вызывали отпор из нашей среды, из среды великоруссов, что эта среда выдвинула Радищева, декабристов, революционеров – разночинцев 70 – х годов, что великорусский рабочий класс создал в 1905 году могучую революционную партию масс, что великорусский мужик начал в то же время становиться демократом, начал свергать попа и помещика» (Соч., т. XVIII, стр. 81).

Несомненно публицистический характер имеют и некоторые статьи в сатирических журналах второй половины XVIII в., издававшихся Николаем Ивановичем Новиковым (1744— 1818). В 1769—1770 гг. выходил его журнал «Трутень». Позже Новиков пытался издавать журнал «Пустомеля», выпустив два номера; в 1772—1773 гг. выходил журнал «Живописец» и в 1774 г. — «Кошелек». Издательская деятельность Новикова, как и вся его деятельность, вызывала постоянные подозрения правительственных кругов. В 1773—1775 гг. он напечатал десять томов «Древней Российской Вивлиофики», впервые опубликовав в ней многие исторические памятники. В 1779 г. Новиков взял в аренду типографию Московского университета и вновь начал издавать журналы: «Московское ежемесячное издание» (1781), «Вечерняя заря» (1782), «Покоящийся трудолюбец» (1784—1785). В 1792 г. Новиков был арестован и заключен в Шлиссельбургскую крепость, откуда вышел только после смерти Екатерины II.

В сатирических журналах Новикова находим ряд статей, направленных против крепостного права.

До последней четверти XVIII в. Крым, а Кавказ и Средняя Азия в некоторых своих частях даже до второй половины XIX в. не входили в состав России. Поэтому источники по истории этих стран за XVI—XVIII вв. удобнее рассмотреть в особом разделе.

[242]

ЛИТЕРАТУРА К ГЛАВЕ XX.