[139]

В системе массовых революционных организаций, существовавших в России в период от февраля к октябрю 1917 г., Петроградский Совет рабочих, и солдатских депутатов занимает особое место. Его возникновение в дни Февральской революции явилось одним из важнейших событий, оказавшим глубокое влияние на ее содержание, ход и итоги. С момента образования Временного правительства 2 марта и до июльского кризиса Петроградский Совет выступает в роли «добавочного, побочного, „контролирующего" правительства..., которое не имеет в своих руках органов государственной власти, но опирается непосредственно на заведомо безусловное большинство народа, на вооруженных рабочих и солдат».[1] А в исторический день 25 октября 1917 г. в результате победоносного восстания петроградских рабочих и солдат к Петроградскому Совету в лице его органа — Военно-революционного комитета перешла государственная власть в стране. Второй Всероссийский съезд Советов воспринял власть непосредственно от Военно-революционного комитета.

Это значение Петроградского Совета вызывает большой интерес к нему со стороны исследователей. Во всех практически трудах по истории Октябрьской революции в той или иной степени освещается деятельность Петроградского Совета. Истории Совета в  1917 г. посвящено значительное число специальных работ[2].

[140]

Изучая историю Петроградского Совета, советские историки не оставили без внимания и источниковедческую сторону этой темы. Уже в 1923 г. А. Г. Шляпников опубликовал и снабдил примечаниями протоколы заседаний Исполнительного комитета Петроградского Совета за 3-11 марта 1917 г.[3] В 1925 г. Центроархив, осуществляя выпуск серии «1917 год в документах и материалах», издал протоколы заседаний Исполнительного комитета за период с 3 марта по 9 августа 1917 г.[4] В этой книге были опубликованы копии протоколов, поступившие в Центроархив в 1920-1923 гг. в составе разрозненных материалов ВЦИК. Составители провели большую работу над текстами этих документов, сличили их с газетными отчетами о заседаниях Исполкома, дали обширные комментарии. До сих пор это издание, ставшее ныне библиографической редкостью, является наиболее крупной публикацией документов Петроградского Совета. В 1931 г. попытку опубликовать газетные отчеты об общих собраниях Петроградского Совета и заседаниях его секций предприняла Е. Кривошеина, которая выявила, сопоставила друг с другом и обстоятельно прокомментировала тексты отчетов петроградских газет. Но подготовленная ею книга[5] была доведена только до корректуры и в свет не вышла. Ленинградский институт истории партии издал в 1932 г. книгу Ф. П. Матвеева «Из записной книжки депутата 176 полка». В нее вошли записи выступлений на собраниях Петроградского Совета в первой половине 1917 г., сделанные автором на этих собраниях и позднее дополненные им и редактором книги П. Ф. Куделли на основании других источников. Некоторые документы Петроградского Совета были опубликованы в десятитомной серии «Великая Октябрьская социалистическая революция. Документы и материалы», выпускавшейся в ознаме-

[141]

нование 40-летия Советской власти, а также в ряде других сборников документов.

Вопросы источниковедения истории Петроградского Совета рассматривались в трудах, посвященных отдельным периодам или сторонам деятельности Совета. В упоминавшейся статье Г. И. Злоказова автор, описывая ход собрания Петроградского Совета 28 февраля на основе черновика протокола этого собрания, в то же время касается вопроса о ведении протоколов собраний Совета и в более широком плане[6]. Книга Л. Ф. Карамышевой «Борьба большевиков за Петроградский Совет» содержит краткий обзор источников по теме книги[7]. Некоторые данные о документах Петроградского Совета имеются также в обзорах архивных документов, изданных в связи с 40-летием Октябрьской революции[8].

Как видим, в указанной литературе предметом источниковедческого анализа стали преимущественно протоколы заседаний. И это вполне понятно. Ведь именно на заседаниях Совета, его секций, Исполкома и бюро Исполкома ставились и решались принципиальные вопросы, обсуждались и принимались постановления, выступали представители партийных фракций Совета. Однако источниковедческое исследование протоколов еще далеко не завершено. Но подверглись изучению и ничтожно мало использовались историками черновые записи, в которых отражен ход общих собраний Совета за период с момента образования Совета по май 1917 г. Исключение составляют черновики протоколов собраний Петроградского Совета 28 февраля и 1 марта, введенные в научный оборот Г. И. Злоказовым и В. И. Миллером. Остались также вне сферы внимания черновики заседаний рабочей и солдатской секций Совета, Исполкома и бюро Исполкома.

В настоящей статье предпринята попытка источниковедческого анализа этих черновиков, содержащих ценные и малоизвестные или совсем неизвестные историкам сведения не только о деятельности Петроградского Совета в марте-апреле 1917 г., но и об общей политической ситуации в этот период.

По свидетельству Н. Н. Суханова, который был участником первого собрания Петроградского Совета рабочих депутатов, состоявшегося вечером 27 февраля, на этом собрании «никаких протоколов... не велось»[9]. Но уже на втором заседании Совета,

[142]

начавшемся дном 28 февраля, протокольная запись велась. Кто персонально вел этот протокол, практически установить невозможно, так как он не подписан. Можно лишь предположить, что первым протоколистом был кто-то из членов секретариата Совета, избранного на учредительном собрании Совета 27 февраля и вошедшего в состав Исполкома. В частности, секретарями избрали К. А. Гвоздева (меньшевик, лидер рабочей группы Центрального военно-промышленного комитета), Н. Д. Соколова (внефракционный социал-демократ, видный адвокат по политическим делам), К. С. Гриневича (меньшевик-интернационалист) и Г. Г. Панкова (меньшевик-интернационалист)[10].

Протокол от 28 февраля и последующие протоколы представляют собой черновые записи, о текстовых особенностях которых будет сказано далее. Что же касается их формального значения, то нужно подчеркнуть, что они не являлись официальными документами, а служили личными записями, которые позднее использовались для составления других документов.

Начиная с 1 марта 1917 г. на основе черновиков составлялись документы под названием «выдержки из протокола заседания Совета рабочих и солдатских депутатов». Эти «выдержки» не были собственно протоколами, а представляли собой отчеты о заседаниях, предназначенные для опубликования в печатном органе Совета — газете «Известия Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов». «Выдержки» составлялись, по-видимому, сразу же по окончании соответствующих заседаний Совета. Во всяком случае они публиковались в «Известиях» на следующий или на второй день. По сравнению с черновиками «выдержки» содержали гораздо меньше информации. В них обычно указывались вопросы, рассматривавшиеся на заседаниях Совета, и приводились постановления по этим вопросам, а содержание докладов, прений, внеочередных заявлений и т. п. чаще всего опускалось. Как и черновики, «выдержки» не были официальными документами, так как они не подписывались руководителями Совета, не рассматривались и не утверждались ни пленумом, ни Исполкомом, ни бюро Исполкома Совета. В рабочей и солдатской секциях Совета делопроизводство велось таким же образом.

Изредка заседания Совета и секций стенографировались. Это делалось в тех случаях, когда руководство Совета признавало рассматривавшиеся на заседаниях вопросы особо важными. Стенографировались также некоторые речи лидеров Совета.

Делопроизводство Исполкома в части, относящейся к протоколам, велось в несколько ином порядке. Первое заседание Исполнительного комитета, проходившее в ночь на 28 февраля, вообще не протоколировалось. Не велось протокола и на дневном засе-

[143]

дании Исполкома 28 февраля. На это прямо указывается в воспоминаниях Н. Н. Суханова. Описывая заседание 28 февраля, Н. Н. Суханов отмечал также, что Исполком «не имел никакого подобия делопроизводства» и постоянного секретаря[11]. Вопрос о налаживании делопроизводства был поставлен в докладе о деятельности Исполкома, который сделал Ю. М. Стеклов на состоявшемся в тот же день общем собрании Совета. Посетовав на то, что членов Исполкома «терзают и разрывают на части» и что они «не в силах справиться с протоколами», докладчик предложил выделить специального работника для ведения протоколов и передачи их в «Известия»[12]. По свидетельству А. Г. Шляпникова, протоколы заседаний Исполкома начали вестись со 2 марта. Первым протоколистом стал член Исполкома меньшевик-интернационалист Н. Ю. Капелинский[13].

Как и на общих собраниях Совета, на заседаниях Исполкома велись черновые записи. Черновики служили основой при составлении отчетов о заседаниях, которые предназначались для публикации в «Известиях». Но если в «Известиях» помещались отчеты о всех собраниях Совета, то по отношению к отчетам о заседаниях Исполкома это делалось в редких случаях, преимущественно тогда, когда обсуждаемые Исполкомом вопросы признавались имеющими принципиальный интерес. К тому же отчеты составлялись не о каждом заседании Исполкома, а только о тех заседаниях, которые рассматривались как наиболее важные. В марте 1917 г. ни одного сколько-нибудь полного отчета о заседаниях Исполкома в газетах опубликовано не было. В газетах помещались лишь отдельные постановления Исполкома.

Особенностью, отличавшей делопроизводство Исполкома от делопроизводства пленума и секций Совета, было и то, что в канцелярии Исполкома составлялись форменные, официальные протоколы заседаний Исполкома. Необходимость в их составлении объяснялась положением Исполнительного комитета как распорядительного органа, ведущего сношения с другими учреждениями и: организациями, осуществляющего избрание и назначения на различные должности и выполняющего иные функции исполнительной власти. Эти протоколы были весьма лаконичными. В них кратко формулировались обсуждаемые вопросы и решения по этим вопросам. Содержание же выступлений в обоснование той или иной точки зрения обычно опускалось. По тем же правилам велось делопроизводство бюро Исполкома, избранного на заседании  Исполнительного комитета 14 марта.

Из сказанного о системе делопроизводства пленума, секции, Исполкома и бюро Исполкома Петроградского Совета можно

[144]

заключить, что во всех структурных частях Совета документами, наиболее полно воспроизводящими ход заседаний, были черновики. Это делает их весьма ценным источником. Какие же конкретно черновики сохранились и каково их содержание?

Черновик протокола, который велся на заседании Совета рабочих и солдатских депутатов 1 марта[14], содержит запись доклада Н. Д. Соколова о взаимоотношениях Исполкома Совета с временным комитетом Государственной думы. Центральное место в докладе уделено показу борьбы Исполкома с думским комитетом в связи с попытками последнего овладеть военной комиссией Совета и через нее захватить руководство гарнизоном. В черновике имеются также записи выступлений представителей гвардии Волынского, Егерского, Литовского, Преображенского, Семеновского и Финляндского полков, 1-го запасного пехотного полка, 2-го Балтийского флотского экипажа, воздухоплавательного парка и других воинских частей. В этих выступлениях есть данные об участии солдатских масс в вооруженном восстании 26-28 февраля, приводятся солдатские требования об организации батальонных и ротных комитетов, смещении неугодных офицеров и изъятии у них оружия, подчинении солдат только Совету, наделении их гражданскими правами. Эти требования, отчасти уже осуществленные самодеятельностью снизу, легли в основу знаменитого приказа № 1 Петроградского Совета.

Уникальной ценности документ представляет собой черновик протокола собрания Петроградского Совета 2 марта[15], на котором обсуждались итоги переговоров делегации Исполкома с думским комитетом относительно образования Временного правительства. Черновик содержит записи доклада Ю. М. Стеклова по этому вопросу и прений по докладу, участие в которых приняли большевики П. А. Залуцкий, В. М. Молотов, К. И. Шутко и А. Г. Шляпников, резко критиковавшие намерения соглашательского большинства Исполкома пойти на сдачу власти буржуазии и отстаивавшие необходимость организации временного революционного правительства на советской основе.

Новые данные почерпнет исследователь и из черновика протокола заседания Петроградского Совета 3 марта[16]. В записях отражен ход обсуждения вопроса о принципах советской организации — о правах и функциях пленума и секций Совета, о районных комитетах и Советах, о порядке выборов в них, о их взаимоотношениях с общегородским Советом и т. д. В черновике воспроизведены также прения в связи с приказом военного министра А. И. Гучкова о назначении парада воинских частей на 4 марта для демонстрации верности солдат Временному правительству.

[145]

Солдатские представители осудили этот приказ, усмотрев в нем попытку подрыва влияния Совета в гарнизоне. И хотя большинство депутатов после уговоров со стороны эсеро-меньшевистских лидеров и проголосовало за предложение не обсуждать приказ как чисто военную директиву, Временное правительство, учитывая настроения солдатских представителей, было вынуждено отменить парад. В записях содержатся, кроме того, сведения о рассмотрении Советом вопросов о возобновлении деятельности железных дорог, о выходе газет и о взаимоотношениях солдат с офицерами.

Большой фактический материал имеется в черновике протокола заседания Петроградского Совета 5 марта, посвященного вопросу о прекращении всеобщей забастовки и возобновлении работ на фабриках и заводах[17]. В записи, которая велась на этом собрании, нашла отражение острая борьба между сторонниками и противниками возобновления работ. Соглашатели, только что одобрившие образование буржуазного правительства и  поэтому не желавшие втягивать Совет в конфликт с предпринимателями, уговаривали рабочих депутатов пойти на прекращение забастовки. Но депутаты, выражавшие настроения довольно широких кругов питерских рабочих, высказывались за продолжение забастовки до того момента, когда капиталисты согласятся на введение 8-часового рабочего дня и на удовлетворение других требований пролетариата. Эти данные представляют значительный интерес для исследователей истории рабочего движения в Петрограде в 1917 г.

Сведения, позволяющие пополнить исследования по истории Петроградского Совета, содержит черновик заседании Совета 10 марта[18], где есть запись сообщения П. Д. Соколова о насильственных мерах, которые вынужден был применить Исполнительный комитет по отношению к Николаю II и его семье, намеревавшихся бежать в Англию. Содействие Временного правительства побегу царя было расценено эсеро-меньшевистским руководством Исполкома как попытка правительства «уйти из-под контроля» Совета, и Исполком в целях усиления надзора за кабинетом министров решил учредить контактную комиссию. Подробный доклад по этому вопросу сделал Ю. М. Стеклов, внесший предложение санкционировать решение Исполкома о создании контактной комиссии. Доклад подвергся критике со стороны большевиков, которые доказывали, что любой контроль над буржуазным правительством неэффективен, и настаивали на образовании временного революционного правительства. Во внесенной К. И. Шутко резолюции намерение соглашателей учредить контактную комиссию характеризовалось как паллиатив. В черновике отражено также обсуждение Советом вопросов о по-

[146]

хоронах жертв революции, о введении 8-часового рабочего дня по соглашению Исполкома с Петроградским обществом заводчиков и фабрикантов и о положении рабочей милиции.

Общее собрание Петроградского Совета 14 марта стенографировалось. Но стенограмма велась только на дневном заседании при обсуждении известного воззвания Совета «К народам всего мира». Ход вечернего заседания, на котором выступали представители национальных организаций, воспроизведен только в черновой записи[19].

Новые данные может извлечь исследователь и при прочтении черновика заседания Петроградского Совета 9 апреля[20], на котором подводились итоги Всероссийского совещания Советов, обсуждались вопросы об отношении к самовольным запашкам земли крестьянами, праздновании 1 Мая и др.

Черновые записи, которые велись на собрании Совета 16 апреля[21], отражают ход обсуждения вопросов о выводе из Петрограда маршевых рот и о выпущенном Временным правительством военном займе, демагогически названном «займом свободы». Подобно черновику от 9 апреля эти записи позволяют получить конкретное представление о том, как деятели мелкобуржуазных партий, вступив на зыбкий путь поддержки буржуазии, все больше и больше увязали в болоте соглашательства, что в данном случае выразилось в их попытках пересмотреть выдвинутое самим же Советом требование о невыводе петроградского гарнизона и поддержать империалистический «заем свободы». Черновик отражает и борьбу с этой капитулянтской политикой, которую вели большевики и некоторые левые меньшевики.

Последний из сохранившихся черновиков заседаний Петроградского Совета воспроизводит ход заседания Совета 20 апреля[22]. Этот черновик ценен в том отношении, что в нем сконцентрированы сведения об одном из центральных моментов апрельского кризиса — об обсуждении представителями партийных фракции Совета положения, сложившегося в связи с нотой министра иностранных дел П. Н. Милюкова правительствам союзных стран, в которой заявлялось о решимости Временного правительства довести войну до победы. Острая полемика между соглашателями, стремившимися уладить дело с империалистической нотой Милюкова путем нового компромисса с правительством, и большевиками, выставлявшими требование о передаче власти Совету, нашла довольно полное отражение в черновой записи.

До нас дошло только два черновика заседаний рабочей секции Петроградского Совета — от 7 и 18 марта, но они дают в руки

[147]

исследователя богатый фактический материал, несравнимый по полноте с теми данными, которые содержат газетные отчеты об этих заседаниях. На заседании рабочей секции 7 марта[23] обсуждался вопрос о возобновлении работ на предприятиях в связи с тем, что постановление Совета рабочих и солдатских депутатов от 5 марта о прекращении всеобщей забастовки на многих предприятиях выполнено не было. Черновик содержит записи выступлений сторонников и противников возобновления работ. Они представляют большой интерес для историка не только с точки зрения отражения в них позиций рабочих депутатов, но и потому, что в выступлениях характеризуется положение на десятках предприятий, где рабочие явочным порядком вводили 8-часовой рабочий день, удаляли неугодную администрацию, создавали комитеты и советы, присваивавшие себе административно-хозяйственные функции. 18 марта рабочая секция снова рассматривала вопрос о положении на заводах и фабриках[24]. Докладчик, правый меньшевик Б. О. Богданов, уговаривал рабочих депутатов не чинить насилий над администрацией, отказаться от вмешательства фабзавкомов в управление предприятиями, не обострять конфликтов с предпринимателями и т. п. Однако эти увещания подействовали далеко не на всех рабочих представителей. В выступлениях с мест выдвигались требования о дальнейшем наступлении труда на капитал.

Что же касается солдатской секции, то сохранились четыре черновика протоколов ее заседаний — от 4, 6, 8 и 25 марта[25]. В них содержатся записи докладов и прений по докладам, главным образом по вопросам о тех коренных переменах, которые произошли в положении петроградского гарнизона и всей армии в результате Февральской революции, — о выборах солдатских комитетов, определении их прав и обязанностей, конструировании солдатской части Совета и ее взаимоотношениях с Исполкомом Совета и военными властями, выработке положений о правах солдат как равноправных граждан, выборах командиров, разграничении прав и обязанностей между солдатскими комитетами и командирами и вообще о взаимоотношениях солдат с офицерами. Для исследователей солдатского движения в 1917 г. этот материал представляет большой интерес.

Если собрания Петроградского Совета и его секций происходили сравнительно редко, то Исполнительный комитет в силу своего положения распорядительного органа заседал чуть ли не ежедневно, причем почти на всех его заседаниях обсуждалось по нескольку вопросов. Это лишает нас возможности охарактеризо-

[148]

вать содержание черновиков протоколов заседаний Исполнительного комитета по отдельности и вынуждает ограничиться лишь общей сводкой наиболее важных вопросов, ход обсуждения и рассмотрения которых Исполкомом отражены в черновых записях.

Всего сохранилось 24 черновика протоколов заседаний — от 15, 21, 22, 24, 25, 26, 27 и 28 марта, 1, 2, 4, 5, 6, 7, 8, 12, 13, 15, 19, 20, 21, 22, 25 и 27 апреля[26]. Эти черновики содержат сведения о рассмотрении Исполкомом широкого круга вопросов. Поскольку Совет рабочих и солдатских депутатов был фактически неофициальным правительством, считавшим своей задачей осуществление «контроля и надзора» над Временным правительством, на заседаниях Исполкома прежде всего обсуждались вопросы, связанные с выполнением этих функций. В частности, в черновиках имеются записи докладов членов контактной комиссии Совета о переговорах комиссии с Временным правительством по поводу приведения войск к присяге, определения прав солдат, травли Совета и социалистов правой прессой, созыва Учредительного собрания и др. (заседания 24, 26 марта и 5 апреля). На заседаниях 26 и 27 апреля Исполком специально обсудил поведение министра юстиции А. Ф. Керенского и вынес ему порицание за нежелание считаться с мнением Исполкома.

Положение Исполнительного комитета как органа, обладавшего реальной властью, вынуждало его также вмешиваться в вопросы регулирования продовольственного дела. На заседаниях 15, 22, 24 и 25 марта и 22 апреля Исполком наметил проведение ряда мер по борьбе с продовольственным кризисом (упорядочение выпечки хлеба, введение карточной системы, налаживание работы хлебопекарных предприятий и др.). Но, конечно, в условиях общей экономической разрухи такие меры неспособны были дать заметного эффекта. Те же результаты имели попытки Исполкома вмешаться в регулирование производства с целью поднятия производительности заводов (заседания 27 марта и 2 апреля).

Исполнительный комитет Петроградского Совета выступил инициатором созыва Всероссийского совещания Советов рабочих и солдатских депутатов и принял деятельное участие в подготовке этого совещания, которое, по замыслам его устроителей, должно было продемонстрировать всероссийское признание Петроградского Совета центральным советским органом страны. На заседаниях Исполкома 15 и 27 марта, 1 и 2 апреля были определены нормы представительства, повестка дня совещания, назна-

[149]

чены докладчики, обсуждены тезисы докладов и резолюций, которые намечалось внести от имени Исполкома. Записи прений по докладам и резолюциям об отношении к Временному правительству, по аграрному и другим вопросам помогают исследователю конкретнее уяснить расстановку партийных сил в Исполкоме и особенности партийных платформ.

Большое внимание уделял Исполнительный комитет вопросу об отношении к войне и миру. На заседаниях 21 и 22 марта обсуждалась резолюция И. Г. Церетели по этому вопросу. Так как резолюция была выдержана в духе «революционного оборончетва», ее критиковали большевики П. А. Залуцкий, А. Г. Шляпников, Г. Ф. Федоров, И. В. Сталин, П. А. Красиков и В. М. Молотов, придерживавшиеся линии Русского бюро ЦК РСДРП и «Правды». Резолюцию критиковали слева и некоторые левые меньшевики и внефракционные социал-демократы, а справа — откровенные оборонцы из числа трудовиков и народных социалистов. 27 и 28 марта в связи с тем, что Временное правительство приняло под давлением контактной комиссии декларацию о целях войны, вопрос о войне и мире снова обсуждался Исполкомом и снова вызвал острую полемику между интернационалистами и оборонцами. В результате центристская резолюция Церетели прошла с трудом. Надежды на достижение мира соглашательское большинство Исполкома связывало с созывом международной конференции социалистов. Вопрос о проведении этой конференции обсуждался на заседаниях Исполкома 13, 19, 22 и 25 апреля и, вопреки доводам большевиков, отстаивавших ленинскую точку зрения о недопустимости соглашений с социал-шовинистами и центристами, был решен положительно. Параллельно с подготовкой международной конференции социалистов, а отчасти и в прямой связи с этой подготовкой Исполком через созданный в марте международный отдел завязал оживленные сношения с иностранными социалистами. 26 марта на заседании Исполкома выступил шведский социалист Брантинг. 25 апреля Исполком обсуждал вопрос о приеме французского правого социалиста Альберта Тома. Принципиальные различия между взглядами интернационалистов и оборонцев на проблему войны и мира сказались на результатах обсуждения в Исполнительном комитете вопросов о «займе свободы» (заседания 7 и 22 апреля), о праздновании 1 Мая (заседание 6 апреля) и выводе маршевых рот петроградского гарнизона на фронт (заседания 26 марта и 15 апреля). Оборонческие воззрения соглашательского большинства Исполкома оказали свое влияние также и на решение Исполкомом вопроса о возвращении в Россию эмигрантов-интернационалистов, приезду которых на родину всячески препятствовали империалистические правительства Антанты. Хотя этот вопрос неоднократно обсуждался на заседаниях (4, 7, 8, 13 и 27 апреля), Исполком, не желая обострять отношений с Временным правительством, не

[150]

проявил достаточной решимости и энергии в отстаивании интересов эмигрантов.

На заседаниях Исполнительного комитета производился прием делегаций с фронта, от тыловых частей, от местных Советов, национальных организаций и т. д. (заседания 21, 22, 24, 26, 27, 28 марта и 1 апреля). Записи, которые велись на этих приемах, представляют большую ценность для историка не только потому, что в выступлениях делегатов характеризовалось положение на местах, но также и в том отношении, что в ответах членов Исполкома на вопросы делегатов формулировались позиции Исполкома по вопросам о мире, о земле, по национальному вопросу и т. д.

В черновиках протоколов заседаний Исполкома 20 и 21 апреля нашли отражение мероприятия Исполкома в дни апрельского кризиса, направленные, с одной стороны, на успокоение масс, бурно протестовавших против ноты Милюкова (посылка делегации на антиправительственную демонстрацию солдат у Мариинского дворца с целью уговорить их возвратиться в казармы, запрещение воинским частям устраивать демонстрации без санкции Исполкома и т. д.), а с другой стороны, на отражение опасности справа (пресечение попытки Корнилова вывести артиллерию на Дворцовую площадь). Весьма подробно освещены в черновых записях выработка условий соглашения с Временным правительством об улаживании конфликта с нотой Милюкова и обсуждение правительственного разъяснения ноты. Из черновика протокола от 27 апреля можно почерпнуть сведения о первом обсуждении Исполкомом вопроса о создании коалиционного правительства.

В черновых записях, которые велись на заседаниях бюро Исполкома, содержатся преимущественно сведения о выработке повестки дня предстоящих заседаний Исполкома и предварительной подготовке вопросов для внесения на обсуждение. Таковы черновики протоколов от 24, 28 и 31 марта[27]. 14 апреля произошла реорганизация бюро. Ему под видом разгрузки Исполкома от массы текущих дел, а на самом деле для устранения большевиков от решения этих дел (большевики в состав нового бюро не вошли) была передана часть функций Исполкома. После этого на заседаниях бюро стали рассматриваться вопросы, имеющие самостоятельное значение. Решение таких вопросов нашло отражение в черновиках протоколов от 21, 23, 25, 26, 27 и 29 апреля[28]. В частности, 21 апреля бюро Исполкома наметило меры, направленные на недопущение эксцессов во время антиправительственной демонстрации рабочих, и постановило в связи с тревожным положением созвать 22 апреля совещание представителей районных Советов рабочих и солдатских депутатов. 23 апреля бюро

[151]

обсуждало вопрос о созыве международной конференции социалистов, 25 апреля — вопрос о борьбе с дезертирством. 27 апреля на заседании бюро рассматривалось положение дел с созданием Красной гвардии, а также требование Кшесинской об освобождении ее особняка, где разместились ЦК и ПК РСДРП. И, наконец, 29 апреля в повестку заседания бюро вновь был включен вопрос о Красной гвардии, но в результате саботажа соглашателями этого большевистского начинания он не получил положительного разрешения.

Все упомянутые черновики представляют собой рукописные тексты, выполненные карандашом или чернилами. Записи, сделанные карандашом, местами угасли или стерлись. Черновики, написанные чернилами, сохранились в лучшем состоянии. В тех и других встречаются зачеркнутые и надписанные над строками слова и фразы, рисунки, не имеющие связи с записями.

Заседания пленумов, секций, Исполкома и бюро Исполкома Петроградекого Совета длились обычно по многу часов. Один человек не имел возможности вести запись на протяжении всего заседания. Протоколисты сменяли друг друга, и каждый из них в силу своих индивидуальных качеств делал записи по-своему. Тем не менее в текстовом отношении они имели много общего. Черновики были записями «для себя». Писались они без расчета на то, что их будут использовать другие лица. Поэтому протоколисты не стремились сразу же придать своим записям законченную форму, пропускали фразы и слова, недописывали слова, надеясь позднее восполнить недостающее по памяти. Не зная заранее, о чем будет говорить тот или иной оратор, они старались зафиксировать все, что говорилось. Эти записи представляют собой не резюмирование, а прямое воспроизведение сказанного. Поскольку же записывавшие не успевали за говорившими, количество пропущенных слов и фраз еще больше увеличивалось, а почерк приобретал характер скорописи, трудной для чтения. Прочтение черновиков затрудняется также тем, что из-за произвольного обращения протоколистов с правилами пунктуации и заглавными буквами порой невозможно установить, где кончается одна фраза и начинается другая. Большие сложности для уяснения содержания записей возникают из-за наличия в них недописанных слов. Недописанные слова весьма часто не позволяют выяснить, в каком времени (прошедшем, настоящем или будущем) говорится о том или ином событии или какое число (единственное или множественное) имеется в виду. Труднодоступность прочтения черновиков привела даже к тому, что составители сборника «Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов» отказались от их публикации. В предисловии к сборнику по этому поводу сказано: «Большинство протоколов представляет собой отпечатанные на пишущей машинке копии, остальные являются черновыми набросками, написанными иногда карандашом, зача-

[152]

стую настолько небрежно и отрывочно, что воспроизведение их не представляется возможным»[29].

Для наглядности приведем отрывок из черновика протокола, который велся на заседании Исполкома 22 марта. Отрывок содержит запись доклада большевика Тарасова-Родионова о положении в Петропавловской крепости. Текст приводится с сохранением всех орфографических и синтаксических особенностей оригинала и с отступлениями в тех местах, где они сделаны в оригинале. Для того чтобы содержание доклада было более понятным, его текст дополнен нами словами и фразами, которых недостает в оригинале (они взяты в квадратные скобки). О приемах такой расшифровки будет сказано далее.

«Доклад Тарасова. Фактически [в] первый [день революции гарнизон крепости остался на стороне самодержавия. Когда] часть стрелкового [полка хотела выйти из крепости], артиллеристы пригрозили [ударить ей] в тыл картечью. Крепость участия в подавлении [самодержавия] не приняла. Первого числа [произошел] разгром Кронверк[ского] арсенала. [В крепость прибыл] Скобелев. На другой день Берс взял часть команды и установил стражу. Затем Берс и остался. Фактически [он] был послан думской [военной] комиссией. Первого числа послан был в крепость Кравцов — [человек] без определенной идеоло[гии], тонкий дипломат. [Он] представился новым комендантом. 2 [марта Кравцов] представился Гучкову и др[угим], получил [от них] удостоверение, а для прочности — и от Чхеидзе. [Его программа]: организованность — услугами старых властей. План[ирует] путем эволюции вырывать зубы один за другим. Начальники прежних частей оставлены отчасти. Делают доклады ему. Много примиренчества. Никитин, бывший комендант (дочь [была] со Штюрмером и Распутиным) [оказал ему гостеприимство. Кравцов] его услугами не побрезговал. Генерал Никитин предложил ему две комнаты. Гарнизон [крепости этим] шокирован...»[30].

Как видим, прочтение и уяснение смысла черновых записей сопряжено с определенными трудностями. По этой причине они очень мало используются исследователями. Между тем особенности черновиков как документов, созданных непосредственно в ходе заседаний Совета, его секций, Исполкома и бюро Исполкома, делают их весьма ценными, единственными в своем роде источниками. Если отчеты о заседаниях и официальные протоколы создавались путем переработки и сокращения какого-то первичного материала, а сам факт такой переработки отрицательно сказывался на полноте, следовательно, и точности воспроизведения в этих документах хода заседаний, то черновые за-

[153]

писи, в которых фиксировалась прямая речь всех выступавших, гораздо подробнее и точнее отражали все то, что происходило на заседаниях. На полноту отчетов и официальных протоколов так или иначе влиял субъективный подход их составителей к происходившему на заседаниях, который выражался в признании тех или иных выступлений, заявлений и т. п. несущественными и не подлежащими воспроизведению. Субъективный подход проявлялся и в тех случаях, когда выступления на заседаниях воспроизводились в виде резюме и когда составители отчетов и протоколов вообще делали какие-либо обобщения первичных материалов. Свой отпечаток на содержание отчетов и официальных протоколов накладывали и партийные интересы, которыми руководствовались их составители. Например, А. Г. Шляпников, характеризуя отчет о собрании Совета рабочих и солдатских депутатов 2 марта, на котором обсуждался вопрос о власти, писал, что в нем «очень путано сказано относительно имевших место прений. Существа прений, хотя бы в отдельных выдержках, совершенно нет»[31]. И действительно, при сличении газетного отчета[32] с черновиком протокола от 2 марта[33] выясняется, что в отчете острота борьбы вокруг проблемы власти сглажена и смягчена. В отчете опущены имеющиеся в черновике записи выступлений ораторов-большевиков, которые резко протестовали против соглашения делегации Исполкома Совета с Временным комитетом Государственной думы об образовании буржуазного Временного правительства. Большевики просто перечислены в списке выступавших, причем об их точке зрения на проблему власти ни слова не сказано. Черновые записи в принципе лишены подобных недостатков, так как те, кто вел их, стремились зафиксировать все, что происходило на заседаниях. Неполнота черновых записей, которые, между прочим, вели те же составители отчетов и официальных протоколов, не была следствием сокращения и другой обработки материала, а объяснялась тем, что записывавшие попросту не успевали за говорившими.

Заслуживают внимания те черновики, которые являются единственными источниками сведений о заседаниях. Что касается бюро Исполкома, то официальные протоколы его заседаний сохранились только за время с 23 апреля. Специальных отчетов о заседаниях бюро, предназначенных для опубликования в «Известиях», не составлялось. Лишь немногие отрывочные сведения об этих заседаниях попадали в отчеты о заседаниях Исполкома. Следовательно, о том, что происходило на заседаниях бюро с момента ого организации 14 марта и до 23 апреля, можно узнать преимущественно из черновых записей.

[154]

Черновики являются единственными источниками для получения сведений и о некоторых заседаниях Исполнительного комитета. Таковы, например, черновые записи, которые велись на заседаниях Исполкома 21 и 25 марта и 1 апреля. Ни официальных протоколов этих заседаний, ни газетных отчетов и воспоминаний о них нет.

Как уже упоминалось, в «Известиях» помещались отчеты о всех пленумах Совета. После же возобновления 5 марта выхода других петроградских газет («Речь», «День» и др.) отчеты о заседаниях Совета стали помещаться в них. Отчеты публиковались в большевистской «Правде» (первый номер вышел 5 марта), а также в «Солдатской правде» (начала выходить с 15 апреля). По мере основания и восстановления партийных газет («Единство», «Дело народа», «Рабочая газета», «Новая жизнь» и др.) объем информации о заседаниях Петроградского Совета еще больше возрос. Отчеты о собраниях Совета публиковались даже в крайне правых изданиях — «Петроградская газета», «Маленькая газета» и др. Сведения об отдельных собраниях Совета содержат и мемуары.

Как было показано выше, газетная информация, являясь результатом переработки первичного материала, не могла по своей полноте и точности сравниться с черновиками, являвшимися документами, прямо и непосредственно отражавшими ход заседаний. Поэтому наличие газетных отчетов вовсе не снимает необходимости использования черновиков. Больше того, именно черновые записи позволяют проверить достоверность сведений, которые содержатся в соответствующих газетных отчетах. Еще в большей степени это относится к воспоминаниям, поскольку особенности воспоминаний как источников, создававшихся по памяти, значительно позднее описываемых в них событий, требуют сугубо критического  подхода к ним.

Приведем только один пример, иллюстрирующий сказанное. В воспоминаниях А. Г. Шляпникова, Н. Н. Суханова и М. Рафеса содержится описание инцидента, который произошел на собрании Совета рабочих депутатов вскоре после организации Совета. Несколько отличаясь друг от друга в деталях, все эти воспоминания рисуют картину паники, охватившей депутатов, когда за стенами Таврического дворца раздались выстрелы. Депутаты подумали, что на Таврический наступают каратели, и в беспорядке устремились из зала заседания. Панику остановил Н. С. Чхеидзе, который, взобравшись на стол, прокричал несколько фраз, внесших успокоение. Как выяснилось позднее, стрельба была вызвана случайной причиной[34]. По утверждениям

[155]

Шляпникова и Суханова, этот случай произошел на заседании 28 февраля, а по свидетельству Рафеса — на учредительном собрании Совета 27 февраля. Кто из них прав? Черновые записи дают ответ на этот вопрос. В черновике протокола собрания от 28 февраля лаконично записано: «Паника»[35]. Следовательно, правы Шляпников и Суханов.

На основе сказанного можно сделать вывод о том, что введение черновых записей в научный оборот позволит обстоятельнее и детальнее исследовать деятельность Петроградского Совета в 1917 г. Поскольку из-за текстовых особенностей черновиков уяснение смысла выступлений и всего происходившего на заседаниях затруднено, главной источниковедческой задачей в процессе исследовательской работы над черновиками является раскрытие содержания записей, зачастую затемненного их грамматическим несовершенством. Практически это сводится к заполнению пустот в тексте, образовавшихся за счет пропуска фраз и слов, недописанных слов, отсутствия знаков препинания, заглавных букв и т. д., т. е. к своего рода «домысливанию» того, что упустил протоколист. Такая расшифровка требует большой осторожности и осмотрительности, так как неточное толкование может повести к искажению истины.

При восполнении черновых записей недостающими словами и оборотами может быть использован опыт, накопленный в практике советских археографов, которые подготовили к изданию большое количество документов с неисправным текстом. Но обычно такого рода вставки публикаторы производят тогда, когда по смыслу фразы, какой-то части документа или всего документа восстановление пропущенного не представляет собой сложности (в затруднительных случаях делаются примечания типа «пропуск в подлиннике», «далее в подлиннике пропущено два слова», «так в подлиннике» и т. д.). Тексты, в которых довольно легко восстановить пропущенные места, встречаются и среди черновиков. В качестве примера приведем запись выступления делегата от Камышловского гарнизона на заседании Исполнительного комитета 24 марта. Недостающие слова и обороты, а также недописанные слова заключены нами в квадратные скобки.

«Представитель гарнизона Камышловского. 157 полк. [Приехали] поклониться праху борцов [за свободу], посетить всех: Сов[ет] раб[очих] депутатов], Исп[олнительный комитет], приветствовать республик[анский] строй жизни. Первое время все сведения [освещались] слишком бледно. Начальство быстро присоединилось [к перевороту, но мы], уезжая из части, еще наказывались за неотдачу чести. [Приехали] ознакомить [вас] с условиями [нашей] жизни, ознакомиться [с вашими условиями]. У нас четыре команды, около 2000 солдат нестроевых коптят

[156]

небо. А полевые работы [стоят]. Распустите нас. Масса [солдат] — квалифицированные рабочие. 12 человек после 3 месяцев [пребывания] в Крестах [сосланы] на 5 лет в Якутск. Тоже там коптят небо. Уже писали вам, просили принять меры. [Хотим держать] прочную связь с Петроградом. [Приняли] специальную резолюцию. Резолюция Камышловского гарнизона: Будем стоять на страже революции и поддерживать Врем[енное] правит[ельство], поскольку оно [будет выполнять демократическую программу] (браво). Гучков сказал [нам]: дело [обстоит] благополучно, но, между прочим, должны главн[ым] образом разгромить немцев. [Ответили ему]: воевать будем, пока [находимся на своей земле]. Гучков [сказал]: да, нам чужой земли не надо...»[36].

Однако подобных «благополучных» записей среди черновых материалов немного. Текст же большинства записей таков, что сделать необходимые вставки только по смыслу смежных слов и фраз не представляется возможным. Вот как выглядит, например, запись речи меньшевика М. И. Либера на заседании Исполнительного комитета 28 марта (приводим ее с сохранением текстовых особенностей оригинала):

«Либер. Возраж.! обращение прав не вполне удовлетворяет все согласны: крупные шаги под давлением демократии были бы более удовлетворены Я как раз больше всего боялся бы, если бы правит сделало все, ч. треб но есть еще 3-я сила, правее правит, и если бы правит целиком сдалось бы (Если врем. прав, откажется, т. бесчестье) Наша задача ограничена давленье, а оно целиком вступить не может. Многие желали бы, чтобы всю историю вычеркнули точка зрения катастрофы — по существу: не вполне удовлетворяет — но и не может удовлетворять Только с точки зрения относительной — Возраж будто с воен техническ несостоят ясно, что мы на точке зрения что только международная политич акция — Даже декларация в минорном тоне, что Мы не говорим, что оборона для победы. Но ведь к счастью нет и настроения: берите нас. Пассивный бойкот дал бы сильнейшее орудие против революц демократ...»[37].

Если содержание некоторых фраз в приведенном отрывке понять еще можно, то уяснить из его текста общий смысл речи представляется делом почти безнадежным. И все же возможность для восполнения этой записи недостающими словами и фразами и для раскрытия содержания воспроизведенной в ней речи имеется. В частности, смысл речи становится понятнее при сопоставлении черновика с отчетом о заседании Исполкома 28 марта, в котором дается резюме речи: «Декларация Временного правительства не вполне удовлетворяет нас, но по существу декларация этого правительства и не может быть вполне удовлетворяю-

[157]

щей. Возражение, что центр тяжести воззвания перенесен на военно-техническую сторону, несостоятельно, потому что в нем сказано, что только международной политической акцией можно придти к ускорению мира. Мы не говорим: оборона до победы. Но, к счастью, нет настроения в пользу пассивного бойкота, который только дал бы сильнейшее орудие против революционной демократии, так как способствовал бы изоляции пролетариата»[38].

Дальнейшее сопоставление черновика с упоминавшейся в нем декларацией Временного правительства от 27 марта, с обсуждавшимся на этом заседании Исполкома проектом резолюции И. Г. Церетели по вопросу о войне и мире и, наконец, с записями выступлений ораторов, критиковавших проект, позволяет понять и другие неясные места из речи Либера. За счет всех этих дополнений запись приобретает такой вид:

«Либер. Возраж[у критикам резолюции]. Обращение прав[ительства] не вполне удовлетворяет [нас]. Все согласны [с тем, что если бы правительство предприняло] крупные шаги [в сторону достижения мира] под давлением демократии, [мы] были бы более удовлетворены. Я как раз больше всего боялся бы, если бы правит[ельство] сделало все [то], ч[то мы] требу[ем]. Но есть еще 3-я сила, правее правит[ельства], и если бы правит[ельство] целиком сдалось бы [нам, то выиграла бы эта третья сила]. (Если Врем[енное] прав[ительство] откажется [от шагов к миру], то бесчестье [упадет на него].) Наша задача ограничена давлением [на правительство], а оно целиком вступить [на путь мира] не может. Многие желали бы, чтобы всю историю вычеркнули. Точка зрения катастрофы [неверна]. По существу [декларация Временного правительства] не вполне удовлетворяет [нас], но [она] и не может [нас] удовлетворить. [Она удовлетворительна] только с точки зрения относительной. Возражение, будто [в резолюции вопрос о мире рассматривается только с точки зрения] военно-техничес[кой], несостоят[ельно]. Ясно, что мы [стоим] на точке зрения, что только международная политич[еская] акция [приблизит мир]. Даже декларация [правительства говорит] в минорном тоне, что [такая акция нужна]. Мы не говорим, что оборона [должна продолжаться] до победы. Но ведь, к счастью, нет и настроения [в пользу пассивного бойкота]: берите нас. Пассивный бойкот дал бы сильнейшее орудие против революц[ионной] демократии...».

Более трудную задачу представляет собой уяснение смысла выступлений в тех случаях, когда нет отчетов о соответствующих заседаниях или в отчетах отражены не все выступления. Но и в таких случаях основную мысль выступлений удается, как правило, установить. Учет принадлежности оратора к той или иной политической партии, его прежних выступлений, особенностей

[158]

обсуждаемого вопроса и так далее позволяет в какой-то мере восполнить недостающее в черновой записи. Конечно, при восстановлении недостающих и недописанных фраз и слов возможны ошибки, истолкование таких мест может быть признано спорным, но такого рода истолкование имеет полное право на существование хотя бы в виде гипотезы.

На примере с речью М. И. Либера было показано, как можно восстановить пробелы черновой записи на основе ее сопоставления с отчетом о заседании Исполкома, на котором велась эта запись. В том же черновике имеется запись выступления межрайонца К. К. Юренева, но об этом выступлении в отчете не упомянуто. Попытаемся тем не менее раскрыть его содержание. Речь Юренева воспроизведена в черновике в следующем виде.

«Юренев. Не удовлетворен Правительство сделало многое Таит по по существу реакционный признак пассивность ваша здесь д. ск. чтоб первый шаг не был последним вопрос о конце за некоторыми поправками м. б. и приемлем Представьте себе, ч правит. Зап. Ев. не пожелают Недоговоренность: внести поправку о дальнейших шагах Аппелировать, чб сделали то же, ч и мы»[39].

Из этой записи трудно понять, чем «не удовлетворен» Юренев, в какой области «правительство сделало многое», кто «таит» нечто, «являющееся но существу реакционным признаком», и т. д. И, несмотря на это, содержание цитированного выступления может быть установлено. Поскольку на данном заседании Исполнительного комитета обсуждался внесенный меньшевиком И. Г. Церетели проект резолюции в связи с опубликованием Временным правительством декларации о целях войны от 27 марта, то можно предположить, что слова «не удовлетворен» относятся либо к проекту резолюции, либо к декларации. Первое вероятнее, так как далее в черновой записи упоминается о «некоторых поправках», а поправки предлагаются обычно к обсуждаемому, а не к опубликованному документу, каким была декларация. Для дальнейшего раскрытия содержания выступления Юренева следует иметь в виду политическую платформу межрайонцев по вопросам о войне и мире, в частности то, что они выступали как интернационалисты, т. е. связывали окончание войны с революционными выступлениями народов воюющих стран против империалистических правительств, не исключая и российского Временного правительства, и с этой позиции критиковали правые и центристские течения социал-демократии. Однако интернационализм межрайонцев не был до конца последовательным. Они допускали возможность заключения демократического мира путем давления народов на правительства, а также стояли за организационное единство с центристами. К. К. Юренев, выступая при обсу-

[159]

ждении проекта резолюции от имени межрайонного комитета, естественно, руководствовался этими положениями, что и помогает понять содержание записи его выступления. После соответствующих вставок запись приобретает следующий вид:

«Юренев. [Проектом резолюции] не удовлетворен. Ведь правительство сделало многое [для того, чтобы продолжать войну. Свои намерения оно] таит, но [это] реакционный признак. Пассивность ваша здесь [проявляется в том, что не говорите об этом]. Д[олжны] ск[азать] — [надо организовать давление на правительство], чтобы [его первый шаг не был последним. Вопрос о конце [резолюции]. За некоторыми поправками [конец] м[ожет] б[ыть] и приемлем. Представьте себе, ч[то] правит [ельства стран] Зап[адной] Ев[ропы] не пожелают [ответить на мирное предложение Временного правительства. В этом отношении в проекте резолюции] недоговоренность. Внести поправку о дальнейших шагах [на такой случай]. Апеллировать [к народам воюющих стран], чтобы [они] сделали то же, ч[то] и мы».

Трудность прочтения черновых записей делает тем настоятельней необходимость их публикации, этих ценнейших источников по истории Петроградского Совета в 1917 г.

• Размещено: 28.02.2017
• Автор: Токарев Ю.С.
• Размер: 63.54 Kb
• постоянный адрес:
• © Токарев Ю.С.
• © Открытый текст (Нижегородское отделение Российского общества историков – архивистов)
  Копирование материала – только с разрешения редакции