Село Сар-Майдан Вознесенского района расположено на обширных лугах  высокого берега речушки Сарма, которая впадает в реку Мокша. Село в одну улицу, ориентировано на реку, избы высокие, с подклетом и подполом. Главное занятие жителей от мала до велика – животноводство, полеводство, огородничество. Детей с малолетства приучали к труду. С четырех лет каждый знал свои обязанности, участвовал в домашнем хозяйстве. До наших дней у каждой семьи свой скотный двор, где две-три коровы, свиньи, куры, гуси и обязательно овцы – сар-майданская шерсть славится по всей округе.

 Обработкой шерсти издавна занимаются женщины. Со старых времен о девичьих достоинствах судили по пряже: тонка ли, ровна, прочна… Девушки по вечерам собирались в келью – в любом доме по выбору или по сговору, пряли и пели, на ходу выдумывали частушки, балагурили, веселились. На беседы приходили и парни с гармонью: можно было и поплясать. В праздники девушки на беседы наряжались и шерсть оставляли дома. Позднее, уже после войны, в кельи собирались уже без прялок и без кудельи, просто для весёлого времяпрепровожденья после тяжёлого рабочего дня. Собирались от мала до велика, центром внимания была молодёжь, девушки и ребята плясали и пели частушки под гармонь, а старики наблюдали, обсуждали, вспоминали молодость.

Работы всегда было много, но она не была в тягость, особенно когда парни и девушки работали вместе на полях, сенокосили. Это давало прекрасную возможность знакомства и общения, все старались показать себя с лучшей стороны. Никому не хотелось получить общее прозвание ленивого или, как бабки говорят, «руки не тем концом вставлены». А получить прозвище в селе было проще простого, и если прилипнет – не отдерешь, будет передаваться из поколения в поколение.

 

 

На работе и в кельях парни и девушки, думая о будущей семейной жизни, искали себе пару по душе и по характеру. Увлечения у молодых менялись, и родители не всегда доверяли чувствам молодежи, говорили: «Чувство слепит, оно может прийти и уйти».     Случаи, когда сын женился без любви, по воле родителей, были довольно часто. Считалось, что родителям со стороны виднее, каково невеста на самом деле.

 При выборе невесты родители принимали во внимание не только внешность, но и нрав. Особенно ценился миролюбивый характер, уступчивость, покладистость. Смотрели, какова работница и какое у неё здоровье, а проверяли так: накануне свадьбы приходили сваты, приносили угощения; сколько съест невеста – таково и здоровье, «чем больше – тем лучше».

Говорили: «Жену выбирай не глазами, а ушами», Брали «по хорошей славе». А еще присматривались к родне невесты до пятого колена: смотрели, нет ли пьяниц, буянов, сумасшедших. Даже пословица была: «Выбирай корову по рогам, а невесту по родам». Старались породниться с семьей, равной по достатку.

Девичья честь была прежде всего. Обе стороны – и мужская, и женская – обязаны были сохранять целомудрие. Общественное мнение было жестоким. Худая слава девки катилась далеко, грех, совершённый до свадьбы, был нсмываем. Парень, имевший до замужества физическую близость с женщиной, тоже считался испорченным, и его называли уже не парнем, а мужиком.

Когда невеста была выбрана, чтобы не страдало самолюбие в случае отказа, родители парня посылали сваху. Чтобы всё было удачно, в доме невесты она шла по одной половице. Осторожно выспрашивала родителей об их намерениях, нахваливала жениха. Затем, если у родителей невесты не было серьёзных возражений, назначалось время, когда являться сватам. Обычно это было через два-три дня, в течение которых «наводились справки» о родне со стороны жениха и о самом женихе. Поскольку село было большое, старались сватать у себя. Выходили обычно за ровню, считалось ненормальным, если жених был старше на семь и более лет: «Невеста родится, а жених на коня садится», - говорили в подобных случаях. А в песне пелось:

С старым жить – только стариться,

С малым жить – только век должить.

Мне за ровней жить – только тешиться».

Сватами были родители жениха, брали с собой его крёстных. Жених шёл на сватовство, но участия в разговоре не принимал. Всегда повторялись готовые фразы, как например: «У вас товар, у нас купец, собой парень молодец» или «У вас ярочка, у нас барашек, не продадите ли нам ярочку на племя?» Родители невесты сначала ломаются, а затем соглашаются, если парень люб. Но могут и отказать.

Затем смотрины. Осматривали невесту, её приданое. Приданое невеста готовила сама: вышивка на полотенцах, скатерти, половики – большую част своими руками. С детства воспитывалась девочка как будущая жена, мать, хозяйка.

После смотрин сговаривались обе стороны о расходах. Обсуждалось, кому и какие подарки будет дарить невеста, какие привезёт жених невестиным родным. Обычай соблюдали, говорили: если отступишься от обряда, и жизнь пойдет наперекосяк.

Затем, по случаю состоявшегося сватовства, устраивалось первое свадебное пиршество – «запой», или пропивание невесты. Отец жениха привозил выговоренные деньги за невесту. На запое жениха и невесту заставляли целоваться. Родители с запоя уходили раньше, а молодежь оставалась гулять: плясали, пели частушки, в которых говорится о сватовстве и замужестве, о жизни в чужой семье. Многие из них поются и на современных свадьбах.

Пропили подружку Валю.

Говорят, что дёшево.

Ничего не дёшево,

За Колю за хорошего.

 

Как у наших у ворот

Воробышек вьётся.

Перва девка на селе

Коле достаётся.

 

Давай женимся, товарищ,

Перестанем баловать.

Отойдет наша охота

Ночи тёмные гулять.

 

Не ходи, сестрёнка, замуж,

Замужем невесело.

У меня подруга вышла,

Голову повесила.

 

С кем я буду, с кем я стану

В лес по ягоды ходить?

Задушевная подруга

Хочет замуж выходить.

 

Меня сваты сватали,

Сватали богатые.

Говорят, скотины много –

Два кота лохматые.

 

Говорила я милому:

«Небогатого я дому».

«Ох ты, милая моя,

Небогатого и я».

Основную роль  в подготовке к свадьбе играли подруги невесты и друзья жениха. Свадьба обычно игралась через две-три недели после запоя. Всё это время невеста сидела дома и занималась приданым, готовила дары, ей помогали подруги. В последний день перед свадьбой была невестина баня и девичник, то есть вечер прощания с подругами и девичеством. В бане мыли невесту жениховым мылом и парили жениховым веником, это должно было привязать молодых друг к другу. Потом собирались подруги невесты. Они расчёсывали ей волосы и в последний раз заплетали косу. При этом обычно пели:

Затрубила трубонька рано на заре,

Вот всплакнула Наташенька по своей косе.

Вечером её косу девушки плели,

Вот приехала свахонька, стала косу порывать.

Стала на две стороны косыньку разделять.

И сказала косынькам: «Век вам вековать,

А тебе, Наташенька, а девках не бывать».

Затем причитала невеста:

«Милые мои подруженьки, милые и задушевные! Отчего же вас долго не было, за какими недосугами?»

Свадебное утро начиналось с причитаний невесты:

Как спалось вам, милы подруженьки?

Как спалось тебе, родимый батюшка?

Как спалось тебе, родима матушка?

А я уснула только на белой зореньке,

Приснился мне страшен сон.

Понаехал к нам полон двор коней,

Унесли меня из родной горенки.

Что на девушку за горе,

Что на красну за такое?

С горя ноженьки не ходят, белы ручки не владеют.

Хотят отдать меня в чужи люди незнамые,

Хотят отдать меня в чужи люди неведомы».

Между тем подруги собирали невесту к венцу. Невеста шла под венец в обычной одежде, только в праздничной, самой нарядной. Родители благословляли детей. Невеста ждала свадебного поезда от жениха, соседи загораживали дорогу и требовали выкуп от друга жениха (посыльного). Когда всё улаживалось, приглашали его в дом, потчевали и его друзей. Жениху и невесте не полагалось есть до венчания.

Приходило время ехать в церковь, родители благословляли молодых, сваха выплетала ленту из невестиной косы и отдавала её матери невесты. Жениха и невесту усаживали в разные повозки. Пока шли сборы, подруги пели прощальные песни.

С венчанием были связаны некоторые приметы, например: кто первый ступит за порог церкви, тот и будет главой в доме; по горящим свечам в руках жениха и невесты судили об их будущей семейной жизни: если свеча при горении трещит и чёрный дым от неё идёт – знай, неудачная будет жизнь у молодого (молодой), у кого быстрее сгорит, того жизнь короче будет.

Из церкви ехали в дом молодого, где их встречали хлебом-солью. А когда заходили в дом, обсыпали их зерном – чтобы жили богато. Молодой сваха убирала волосы под головной убор замужней женщины – сороку. Молодых сажали за стол, и начинался пир горой. Были «дары»: гости подходили к жениху и невесте, дарили подарки, а жених с невестой угощали дарящих чаркой вина или бражки. При этом сваха говорила:

По стаканчику примите,

Блюдечко позолотите.

На шильце, на мыльце, на корытце,

Было б чем помыться.

Все собранные дары шли «молодым в карман».

А ещё был обычай «ломания над молодыми»: чтоб помочь молодым привыкнуть друг к другу, им кричали: «Горько!» и заставляли целоваться.

Гуляние было и на другой день. Перед этим будили молодых после первой брачной ночи, и родители проверяли по простыне порядочность невесты. Затем застолье в доме невесты, где невеста одаривала подарками родных жениха и в первый раз называла свекровь мамой, а свекра отцом.

После второго дня начиналась семейная жизнь. Говорили: «Самая сладкая бабья жизнь хуже самой горькой девичьей».

Старинный свадебный обряд в полном его объёме ушел из жизни села в тридцатые годы  ХХ столетия. Коллективизация, потом война, голод, послевоенное лихолетье сделали своё дело, было не до свадеб. Однако отдельные элементы традиционного обряда сохранились до настоящего времени и являются обязательным элементом современной свадьбы.

Информация собрана студенткой Нижегородского художественного училища И.Фунтиковой от жительниц с. Сар-Майдан  25.12.1997г.

 

 

Святки. Все святочные вечера по дворам ходили ряженые. Наряжались кто во что. Цель была одна: посмешить, повеселить. Перед старым Новым годом было особенно весело, в этот вечер «припевали»: парням – невесту, девушкам – жениха. Подходили под окно и начинали петь:

Как проть этого двора разливалася вода,

Как на этой на воде расстилалася трава.

Как на этой на траве стоит дров костёр.

Они рубленые, перерубленные.

Нам на кой эти дрова? Нам пиво варить.

Нам пиво варить, сынка Ваню женить.

Нам взять-то, не взять красну девушку,

Красну девушку, душу Марьюшку.

Как у Павла (имя отца) дочку хвалят: она тонко прядет,

Она тонко прядет, тонко пряжицу ведёт.

Сундук с добром, с золотым замком.

Как на речке две дощечки,

По ним никто не хаживал,

Никого не важивал.

Один Ваня перешёл, свою Марью перевел.

Овин горит со пшеницею,

Как Ваня бежит с молодицею.

Он с такою с молодою, с душой Марьюшкой.

Как вьюн с водой обвивается,

Так Ваня с молодой целоваится.

Если хозяева сами не выносили гостинец, то кто-нибудь из певших входил в избу, объявлял имя припетой девушки и просил, чтобы им подали. Давали обязательно что-то из еды: пироги, конфеты, пряники, свиные варёные ноги и т.п. Эта партия девушек складывала всё в мешок или в корзину и шла к следующему дому. И так от дома к дому.

Таких групп было много, так что бывало, что одни отходили от окна – другие подходили. Поэтому гостинцев запасали к этому дню очень много. Слово «колядование» жители Сар-Майдана не знают, они говорят «припевание».

Припевание бытует и сейчас. С сумерек ходят группами человек по 5-6 дети, а уж позднее взрослые. Женатые не ходят, только молодежь.

Все святочные вечера гадали: через ворота бросали свернутый пояс, встанут перед воротами и кидают через плечо, куда он развернётся концом – там и жених; в тёмном хлеву ловили овец: поймаешь черную, жених будет брюнет; ставили в ряд квашню, кошёлку, мешок, стакан, книгу, кнут и т.п., радо было с завязанными глазами взять одну из поставленных вещей: мешок – муж будет богат, кошёлку – нищий, книгу – учёный, кнут – пастух и т.д.

Здесь, в Сар-Майдане, искони были кельи. Келья – это изба, в которой обыкновенно жила бедная старушка или вдова. Вот девушки снимали эту избу за дрова, керосин. Сюда и собирались в зимние вечера, в святки тоже. Девушки пряли, вязали, шили. В это время пели песни: «Орёлик, орёлик», «Не плачь, казачка молодая». Это голосовые, протяжные песни. Приходили парни с гармошкой, чаще с балалайкой. Девушки плясали «товарочку»: две девушки становились перед гармонистом лицом друг к другу и, переступая взад и вперед, пели частушки «товарочка».

Масленица. Перед Масленицей ставили качели (козлы, качелы). В среду был базар в мордовском селе Теньгушеве. Ехавших с базара встречали вопросами: «Какую масленицу везёте?» Если отвечали: «Красную», значит, Масленица и весна будут хорошие. Иногда в ответ говорили остроты, шутки.

Так в среду привозили Масленицу, а с четверга начиналось празднование. Пекли обязательно блины, готовили другие угощения. Молодожёнов в масленичную неделю угощали яичницей и блинами. Целые дни молодежь гуляла до поздней ночи по улице: «водили хоровода», то есть толпами прогуливались с гармошкой по селу, качались на козлах, катались на лошадях. Парни катали своих невест. Делали чучела из соломы, возили их по селу или ставили на столбы. Так  шло празднование до последнего дня Масленицы, до воскресенья.

Провожали Масленицу шумно: почти всё население шло в конец села, и оттуда вся процессия двигалась в противоположный конец. Впереди шли, обнявшись, самые весёлые – певцы, а уж за ними все остальные. Певцы пели специальную песню, вернее, песню любую, но припев к ней был специально масленичный:

Как на масленой неделе

Мы блиночков захотели,

Тай, трай, ритатай,

Вы блиночки мои! 

Дети несли зажженные факелы или горящие с треском сухие веники. Несли горящие факелы и взрослые. Шли медленно, приплясывая, припевая. Процессия была длинная, несколько гармошек. Шуму было уйма. Проходили всё село, километра полтора, на конце останавливались. Здесь начинали валять, то есть кого-нибудь сваливали с ног, забрасывали снегом. Тот, выбравшись из сугроба, валял другого итак дальше. Некоторых качали – подбрасывали на руках. Всё это вместе с пением , пляской, и непременно горят веники и солома. Обычно веселились час – полтора. Потом молодёжь сваливала козлы. Праздник заканчивался.

Середину Великого поста отмечали печением крестиков. Их просто ели.

22 марта был праздник жаворонки. Пекли специально птичек, давали их детям, дети влезали на крыши сараев, на омёты соломы и т.п. и пели специальную песню:

Жаворонушки на проталинке,

Прилетите к нам,

Принесите нам

Тёпло летичко.

Нам зима-то надоела, надокучила,

Ручки – ножки отморозила,

Бело личико попортила.

Кулики, кулики, оставляйте пуд муки

Жаворонушки пекчи.

Нищие дерутся,

Сумочки трясутся,

Кусочки летят –

Подбирают да едят.

Троица. Здесь, в Сар-Майдане, её справляли просто как праздник, никаких особых ритуалов не было. На Духов день ходили на кладбище, где плакали с причётами на могилах своих родственников.

Весной пели «Кукушку», взрослые женщины учили водить хороводы и петь песни молодых девушек. Для этого становились в круг, стараясь чередовать взрослую с девочкой, и начинали петь. Обязательно начинали с песни «Эх, не кукуй»:

Эх, не кукуй, горька кукушка,

Во зеленом саду.

Во зеленом саду.

Эх, не давай тоску-назолу

Доброму молодцу.

Не пускала меня мать

В Череватово гулять.

В Череватове-селе

Стоит девок хоровод.

Ну, а все девки хороши,

А одна-то лучше всех,

Во кумашном сарафане,

Во парчёвых рукавах,

Во жемчужныих серьгах.

Это ещё называлось «сечу копать», то есть учить молодых петь, водить хороводы.

Первый выгон скота. Скот (обязательно коров) выгоняли вербой, что святили в церкви в дни Пасхи или в Вербное воскресенье. К околице, куда гнали скот, несли хлеб, яйца, соль. Всё это клали пастуху.

Петров день. Этот день считался «грозным». Про него говорили: «На меня не стучи, не греми и каравай не пеки», то есть ни в коем случае работать нельзя, даже пирогов не печь, а уж работать никак нельзя. В этот день обычно двенадцать раз купались, так как ночью Илья –пророк пустит в воду ледышку, и она будет холодной.

Записано в 1978 году от Чухмановой Анны Романовны, 1910 г. рожд., в с. Сар-Майдан Вознесенского района Чухмановой Анной Степановной.