Галай Ю.

 [223]

История борьбы отечественной печати с цензурой за право на свое свободное существование полна трагических моментов. Под воздействием революционных событий 1905 года Николай II вынужден был 17 октября опубликовать манифест, объявив свободу слова, а Правила о повременных изданиях 24 ноября того же года отменили цензурный закон о печати 1865 года. Были дарованы некоторые права и свободы печати. Однако на практике в ходе революционных событий и в особенности после их преодоления цензура неустанно продолжала работать, охраняя существующий политический порядок. Одновременно с Правилами 24 ноября, в тот же день, министр внутренних дел направил телеграмму всем наблюдающим за местной печатью, в которой предписывал «неуклонно, под личную ответственность, наблюдать за этими изданиями и по всем обнаруженным ими нарушениям закона немедленно возбуждать судебное преследование».

Это сразу же отразилось и на нижегородской печати, история которой, несмотря на некоторые изыскания историков и краеведов, до сих пор еще полностью не изучена.

Нижегородская цензура бдительно и рьяно стояла на страже правительственных устоев и всякое проявление свободомыслия пресекала на корню. Зачастую в местных газетах можно было увидеть сообщения об аресте и уничтожении того или иного нижегородско-

[224]

го издания. 1акая информация, как правило, появлялась в «Местной хронике» и была во многом однотипной и лапидарной. И такие сообщения являлись не единичными. Однако не все эти дела, тем более судебные, отложились в архиве. Тем не менее, все же некоторые из них, и весьма любопытные, сохранились.

В Государственном архиве Нижегородской области в фонде прокурора окружного суда (фонд 179, опись 1, дело 386) хранится дело под названием «О «Календаре крестьянина на 1907 год» книгоиздательства «Сеятель».

Суть дела такова. В декабре 1906 года нижегородский отдельный цензор по внутренней цензуре в отношении на имя местного прокурора окружного суда сообщал об аресте им «Календаря крестьянина на 1907 Год» и просил предать суду лиц, виновных в его напечатании. Чем же это издание (карманного формата и объемом в 126 страниц) вызвало столь пристальное внимание администрации?

Признаки преступления были усмотрены в следующих разделах «Календаря»: «Крестьянский банк», «Как правительство печется о народном образовании», «Как расходуются народные деньги» и в некоторых других статьях.

И на самом деле, эта небольшая брошюра содержала огромный пропагандистский заряд. Разбирая форму правления России, автор делает вывод о том, что народ отстранен от управления государством, а потому администрация не ответственна перед ним. Отсюда масса всяческих злоупотреблений. Крестьянин никаких прав не имеет, а только одни обязанно-

[226]

сти, главнейшая из которых — платить подати и налоги, «на которых все начальство содержится». Большой обличительный материал содержался в разделе «Как правительство печется о народном образовании». Приведенная сравнительная таблица грамотности в России и некоторых западноевропейских странах показывала, что и в этом вопросе страна безнадежно отстала от своих соседей. Так, на 10 000 человек в Саксонии приходился лишь один неграмотный, тогда как в России — 6000. Разница ошеломляющая. «Календарь» объяснял, что администрации выгодно держать людей в темноте, так как «понимающего человека не скоро обманешь, на шею ему сесть пожалуй и не удастся, а темного человека и курица обидит».

Все это, в совокупности рисовало ужасающую картину самодержавного произвола, надругательства над элементарными человеческими правами и свободами.

Вскоре после наложения ареста на весь тираж «Календаря» стало известно, что инспектором типографий и литографий города Лодзи было изъято из продажи пять экземпляров этой брошюры.

Нижегородская администрация заволновалась, справедливо полагая, что какая-то часть тиража «Календаря» успела попасть в продажу. Прокурор Нижегородского окружного суда немедленно поручил чиновнику по особым поручениям при губернаторе А.П. Мельникову (сыну писателя П.И. Мельникова-Печерского) произвести дознание случившегося.

В протоколе осмотра типографии 3. А. Остафьевой от 8 марта 1907 года указывалось, что в конторе ти-

[227]

пографии во время ареста цензором находились на хранении шесть отпечатанных тюков «Календаря». Производившим осмотр показалась сомнительной сохранность одного из них, так как на нем была перерезана бечевка с печатью помощника пристава 1-го участка 1-ой Кремлевской части Н. Новгорода. Поэтому тюки были распакованы, а брошюры пересчитаны вновь. Оказалось, что в тюках хранилось 1617 экземпляров сброшюрованной книжки и 375 экземпляров без обложки, а остальные — в листах. Всего же 4792 полных экземпляра. В книге же заказов типографии значилось 5000 экземпляров. Это, естественно, и навело чиновника на мысль, что остальные экземпляры уже поступили в продажу.

В течение марта А.П. Мельников производил тщательный опрос всех служащих и рабочих типографии. Заведующий типографией ГА. Исаев показал, что матрицы, с которых напечатан «Календарь», похищены неизвестно кем, но он никого из сотрудников не подозревает. Он объяснял проявленную халатность тем, что сами по себе матрицы не имеют никакого значения, тем более, что они пригодны к использованию только на ротационных машинах, которых нет в других типографиях города. При повторном допросе Исаев, однако, признался, что с матриц можно отлить стереотип «для напечатания на любой типографской машине».

Интересовал А.П. Мельникова и вопрос, где напечатаны экземпляры «Календаря», обнаруженные в Лодзи. Управляющий нашел их «очень схожими» с брошюрами, отпечатанными в его типографии. Вскоре была проведена экспертиза брошюр, находившихся в Лодзи,

[228]

и эксперты подтвердили их тождественность нижегородским.

После этого у чиновника особых поручений возникла новая версия, что брошюра была отпечатана в большем количестве экземпляров, чем указано в книге заказов. Это вроде бы подтверждали и рабочие, которые, ссылаясь на слова Исаева, указывали, что книжку предполагали напечатать большим тиражом и в несколько этапов.

Мельников сделал вывод, что «можно считать установленным, что типография г-жи Остафьевой произвела тайное печатание брошюры «Календарь крестьянина» в большем против показанного количестве экземпляров и тайно выпустила эти экземпляры до истечения установленного срока».

Дальнейшую судьбу издания решил окружной суд в заседании от 16 апреля 1907 года. «Окружной суд находит, — говорилось в приговоре, — что в силу 7 ст. закона от 18 марта 1905 года приобщенный к настоящему делу один экземпляр печатной брошюры «Календарь крестьянина на 1907 год» книгоиздательства «Сеятель» и арестованные и сданные на хранение Исаеву пять тысяч экземпляров той же брошюры должны быть уничтожены».

Что же касается привлечения к суду автора и заказчика «Календаря», на чем настаивал цензор, то об этом в деле ничего не говорится. Вероятно, следствию не удалось установить его местонахождение.

В конце мая приговор суда был приведен в исполнение. В деле не указывается, каким способом произведено уничтожение «Календаря». Возможно он был сожжен. Тем не менее, какая-то часть

[229]

тиража сохранилась, так как автору этих строк посчастливилось несколько лет тому назад видеть эту книжку. Имеется она и в Нижегородской государственной областной универсальной научной библиотеке им. В.И. Ленина

 

Опубл.: Юрий Галай. Книжный Нижний. Н.Новгород. «Книги». 2007. С.223-229.

 

 Размещено 1 декабря 2007 г.