Работа из библиотеки НОО РОИА размещается исключительно в целях ознакомления читателей с историей цензуры в России.
МИНИСТЕРСТВО ВЫСШЕГО И СРЕДНЕГО СПЕЦИАЛЬНОГО
ОБРАЗОВАНИЯ РСФСР
МОСКОВСКИЙ ПОЛИГРАФИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ
На правах рукописи
А.В. БЛЮМ
МЕСТНАЯ КНИГА И ЦЕНЗУРА
ДОРЕФОРМЕННОЙ РОССИИ
(1784–1860)
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
(по специальности «книговедение»)
Научный руководитель – доктор филологических наук,
профессор С.А. Рейсер
Москва – 1966
[3]
Задачи строительства коммунистического общества в нашей стране включают тщательное и всестороннее изучение истории культуры, овладение всеми духовными ценностями, накопленными человечеством. Культура социализма продолжает и развивает прогрессивные традиции прошлого, является «...закономерным развитием тех запасов знания, которое человечество выработало под гнетом капиталистического общества, помещичьего общества, чиновничьего общества»
[1]. Не случаен в связи с этим необычайно" усилившийся за последние годы интерес исследователей к истории книги в России.
Несмотря на значительные достижения советского книговедения, в истории русской книги до сих пор имеются мало изученные или вообще не затронутые области и проблемы. Одной из таких проблем – истории местной (или провинциальной, в старом обозначении) русской книги и цензуры – и посвящена настоящая работа. Задача диссертанта в данном случае сводилась к изучению процесса развития книгоиздательского дела с точки зрения его распространения, с точки зрения «географии книги». В работе исследован дореформенный период в истории провинциальной книги, на территории, входящей в нынешние границы Российской Федерации
[2]. Диссертация охватывает период с 1784 г. (года начала более или менее систематической книгоиздательской и типографской деятельности в провинции
[3]) по 1860 год. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения, списка использованной литературы и двух вспомогательных указателей – именного и географического.
[4]
I
Во «Введении» обосновывается тема диссертации, намечаются основные задачи и аспекты исследования и анализируется состояние вопроса. По сравнению с другими проблемами русского книгопечатания история местной книги разработана в наименьшей степени. Авторы общих монографий, претендующие подчас на исчерпывающее и всестороннее освещение истории русской книги, вплоть до последнего времени
[4] молчаливо подразумевали под этим предметом историю книгопечатания в двух столичных городах России – Москве и Петербурге. Провинциальная книга в большинстве такого рода монографий или игнорировалась полностью или, в лучшем случае, лишь затрагивалась. Можно сказать, что исторический процесс развития книжного дела в России рассматривался только «во времени», но не «в пространстве». Одна из задач исследования сводится к восполнению существующих пробелов в истории русской книги, к раскрытию того сложного и многогранного процесса развития, который был пройден местным книгопечатанием в России. Эта задача тесно связана с некоторыми актуальными проблемами краеведческой библиографии (в частности, с вопросами выявления и отбора произведений печати для включения в библиографии местных изданий), а также общей библиографии (в связи с созданием репертуара русской книги и возникшими при этом трудностями).
Во введении отмечается, что местная русская книга рассматривалась специалистами с разнообразных точек зрения и позиций – Краеведческих, библиофильских, библиографических и т. д. Тем не менее, анализ сравнительно большого количества источников показывает, что почти все они обращены к одной эпохе – концу XVIII в. –времени основания первых губернских и «вольных» типографий. Произошло это не случайно: «золотому», каким он был в представлении большинства книговедов библиофильского толка, XVIII веку повезло в значительно большей степени, чем какой-либо другой эпохе в истории русской книги. Кроме того, для библиофильского подхода чрезвычайно типично исследование не истории книгоиздательства, как сложного культурно-исторического процесса, а истории отдельных книг, любопытных самих по себе. «Топографический» принцип исследования в этих работах был, в сущности, единственным. В результате – однородный материал распылялся по разделам, посвященным книгопечатанию отдельных городов, что не давало возможности выявить наиболее типичные стороны и, тем более, закономерности книгоиздательского дела в провинции.
В то же время, нельзя отрицать того факта, что интерес рус-
[5]
ских библиофилов к провинциальной печати сыграл положительную роль в деле изучения местной книги: тем самым была подготовлена база для исследования, вырваны из забвения и спасены от полного исчезновения многие образцы полиграфии XVIII в. Итогом этих поисков явилось небольшая, но классическая в своем роде монография В. П. Семенникова, которым был собран значительный материал по истории провинциального книгопечатания конца XVIII – начала XIX вв
[5]. Значительное и своеобразное место в историографии вопроса занимают также работы местных краеведов, печатавшиеся на страницах губернских ведомостей и выходившие в виде юбилейных сборников, посвященных 100-летию губернских типографий, в конце XIX – начале XX вв.
Исследование темы, поставленной в диссертации, потребовало привлечения ряда дореволюционных и советских работ, посвященных истории общественно-политического движения, литературы, книги, цензуры и журналистики дореформенной России. Специфическим, служащим для целей исследования первоисточником, явилась непосредственно сама книжная продукция русской провинции. Ценным материалом, характеризующим общественный резонанс, который вызывало появление провинциальных изданий, послужили рецензии, опубликованные на страницах столичных журналов (особенно «Современника»).
Источниками составления статистических таблиц местной книжной продукции дореформенного периода явились разнообразные материалы, как опубликованные, так и неизданные: основные общие и отраслевые библиографии, материалы текущей библиографической регистрации, указатели местных изданий, каталоги провинциальных библиотек. Большой эффект дал также просмотр различных цензурных документов, в которых содержатся сведения о довольно обширной группе провинциальных изданий, по тем или иным причинам не отраженной в опубликованной библиографической литературы. Так, например, дела «По представлению цензора в городе... с препровождением реестра вышедших книг» позволили в отдельных случаях дополнить и прокорректировать данные печатных библиографий.
Если для исследования местного книгопечатания XVIII в. в диссертации привлекаются, главным образом, опубликованные источники, то II и III главы работы, рассматривающие дореформенный период XIX в., написаны преимущественно по материалам различных архивов. Прежде всего, автором использованы документы цензуры, хранящиеся в центр, гос. историческом архиве в Ленинграде (в наибольшей степени– документы С.-Петербургского цензурно-
[6]
го комитета и Главного управления цензуры). В отдельных случаях привлекались документы Центр, гос. архива Октябрьской революции и социалистического строительства (фонды III отделения), Гос. исторического архива Московской области (фонд Московского цензурного комитета), Центр, исторического архива Татарской АССР и Отдела рукописей Научной библиотеки им. Н. И. Лобачевского при Казанском университете (фонды Казанского цензурного комитета, попечителя Казанского учебного округа и ректора университета). Отделов рукописей Гос. публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина и Института русской литературы АН СССР. В необходимых случаях были использованы и материалы областных архивов.
Цензурные документы, с одной стороны, легли в основу статистических данных, приводимых в работе (как статистики типографий в провинции, так и статистики местной книжной продукции), с другой – явились важнейшим источником для исследования местного цензурного законодательства и практики правительства по отношению к провинциальной книге и периодической печати.
________
Особое место в истории местного книгопечатания занимает дореформенный период, когда только складывался тип местной книги и периодического издания. Уже здесь можно выявить и проследить те основные тенденции и особенности, которые нашли свое полное выражение и воплощение в более поздний период. Основная задача работы сводилась к тому, чтобы на основе анализа состава книжной продукции провинциальной дореформенной России и использования литературных и архивных источников проследить процесс возникновения и развития местного книгопечатания, установить его основные закономерности и тенденции. Важной и необходимой стороной этой задачи явилось выявление специфических черт русской местной книги, а также основных типов провинциальных изданий, с течением времени претерпевших существенные изменения. Из большого количества проблем, которые могли бы стать предметом историко-книговедческих изучений, автором выбраны для исследования только три — наиболее важные для целей данной работы:
1. Типографское дело в провинции (основные вопросы организации, правового положения и распространения местных типографий). 2. Местная книгоиздательская деятельность (тенденция и специфические особенности издательского дела в различных провинциальных центрах, характеристика местной книжной продукции по тематике и содержанию). 3. Местная цензура (правовое положение провинциальной книги и цензурная практика).
В соответствии с этими основными проблемами строится и каждая глава диссертации. Значительные трудности возникли перед автором при установлении периодизации истории дореформенного книгопечатания в провинции. Основанием для выделения каждого
[7]
периода явились особенности, внутренне присущие местному книгопечатанию России, качественные и количественные изменения книжного репертуара, особенности цензурного законодательства и другие факторы.
II
Первая глава диссертации охватывает конец XVIII – начало XIX вв. (1784–1808) –период возникновения типографского и издательского дела в русской провинции. Развитие книгопечатания в России в последней трети XVIII в. и, в частности, географическое распространение его, находится в непосредственной связи с начавшимися грубокими сдвигами в социально-экономической, политической и культурной жизни страны. Исследуемый период характеризуется, с одной стороны, укреплением и бюрократизацией крепостнического государства, с другой – сравнительно быстрым развитием экономики, культуры, пробуждением общественной мысли. Процесс созревания капиталистических отношений в недрах феодального общества отражался на всех сторонах экономической и культурной жизни русского государства. В конце XVIII в. книга начинает проникать в самые отдаленные города России, в чем огромную роль сыграла поразительная по размаху и организованности издательская и книготорговая деятельность Н. И. Новикова. Для возникновения типографий в губернских городах решающее значение имели: 1) областная реформа 1775 г., направленная на усиление административного аппарата и предоставление губернаторам относительно большей самостоятельности; 2) указ о «вольных» типографиях 1783 г., предписывавший «...типографии для печатания книг не различать от прочих фабрик и рукоделий». Положительным образом сказалось действие двух этих указов и на развитии типографского дела в провинции, где в течение четверти века (1784–1808) возникли типографии в 26 центрах (в 24 городах, главным образом, губернских, и в 2-х помещичьих имениях). Как правило, типографии основывались при губернских правлениях; «вольные», т. е. частные, типографии возникли лишь в 4-х провинциальных центрах – Ярославле (1784), Тамбове (1787), Тобольске (1789) и Костроме (1792). Все основатели казенных типографий в губернских городах наредкость единодушны в определении функций местного печатного станка, который первоначально рассматривался ими исключительно, как средство «устранения медленности в прохождении канцелярских дел». Казенные потребности надолго предопределят функции и назначение местной типографии: за исключенном отдельных благоприятных периодов, большинство провинциальных типографий останутся лишь придатками губернских канцелярий. Лишь типографии наиболее развитых в культурном отношении центров будут печатать нечто отличное от беспросветно-канцелярской бумажной переписки: бесчисленных перепечаток указов, рескриптов, донесений, распоряжений и т. п. документации.
[8]
Важную роль в устройстве провинциальных типографий (снабжение их кадрами и оборудованием) сыграли крупные столичные книгоиздатели, в особенности «типографическая компания» Н. И. Новикова.
Проявление указа 16 сентября 1796 г., закрывшего все «вольные» типографии, в провинции было весьма своеобразным: во-первых, по этому указу в провинции были закрыты всего лишь 3 существовавших к тому времени частных типографии, которые автоматически перешли в ведение губернских правлений; во-вторых, закрытие частных типографий в Москве и Петербурге повлекло за собой отъезд некоторых видных столичных книгоиздателей (М. П. Пономарева, И. Я. Сытина, С. Селивановского) в провинцию, где они продолжили, причем весьма успешно, свою деятельность.
Книгоиздательская деятельность заметна в этот период в 20 центрах провинции, причем наиболее активно – в Ярославле, Калуге, Тамбове, Тобольске, Курске, Воронеже, Смоленске и Владимире (в последних двух городах – благодаря переезду столичных издателей). Статистический анализ репертуара местной книжной продукции рассматриваемого периода (всего было издано 319 названий книг) позволяет выяснить основные тенденции издательской деятельности в конце XVIII – начале XIX вв. Отличительной особенностью, прежде всего, является большое количество переводной литературы: в общей сложности, она составляет 43% всей местной книжной продукции. Другая особенность – значительное количество беллетристики (47%). Довольно значительные группы в книжном репертуаре занимают также книги по философии и естественным наукам (соответственно 24 и 13%). Характерно, что краеведческая литература составляет всего лишь 7% местной книжной продукции. Книгоиздательская деятельность в начальный период еще в очень малой степени носит те специфические местные черты, которые она приобрела впоследствии: тип краеведческого издания, ставший к середине XIX в. доминирующим, только еще намечается. Местные типографии печатают то же, что и столичные: переводы (особое место занимают здесь книги французских писателей), оригинальные художественные произведения местных авторов («оперы», комедии, стихи, сочиненные по случаю всевозможнейших торжеств), литературу прикладного характера (различные «руководства», «наставления» и т. п.).
Характер местной издательской деятельности был обусловлен, во-первых, просветительскими настроениями в среде провинциальной интеллигенции, во-вторых, экономическими соображениями издателей, понимавших, что слабый губернский книжный рынок не в состоянии поглотить всей книжной продукции, выпускаемой ими. Отсюда – вполне естественное стремление издавать литературу для всей России, особенно свойственное книгоиздателям, переехавшим в провинцию в связи с закрытием столичных частных типографий.
[9]
По мнению автора, формальное проведение административной реформы, неравномерное развитие различных городов, отсутствие в большинстве из них достаточно серьезных экономических и культурных предпосылок для развития книгоиздательства предопределили несколько искусственный характер издательской деятельности в ряде губернских центров. Как показало исследование, издание книг в этих центрах отнюдь не определялось внутренней потребностью, а было вызвано лишь прихотью меценатствующего губернатора или наместника, пожелавшего, в подражание Екатерине, завести в губернии «собственный Парнас». Казенные типографии многих городов печатали преимущественно торжественные оды и тому подобные плоды официального усердия местных чиновников, прославлявших императрицу и наместника.
Этим во многом и объясняется то обстоятельство, что искусственно насажденное местное книгопечатание в отдельных городах прерывается тотчас же, как только ему пришлось столкнуться с затруднениями цензурного характера в конце 1796 г. Цензурно-правовое положение местной книги резко ухудшается: если ранее местные издания подвергались предварительному просмотру на местах (в управах благочиния), то с сентября 1796 г., в связи с введением централизованной цензуры, они должны были просматриваться только в двух цензурных комитетах – С. Петербургском и Московском (в 1807 г. был создан также цензурный комитет при Казанском университете). Централизация цензуры чрезвычайно осложнила издательскую деятельность в провинции. Несмотря на восстановление в 1802 г. «вольного» книгопечатания, некоторое временное ослабление цензурного гнета и либеральные веяния, вызванные обещаниями Александра I, провинциальная книгоиздательская деятельность не приобретает интенсивного характера. Из 12 городов, занимавшихся в 1801 – 1808 гг. изданием книг, 3 города (Смоленск, Владимир и Воронеж) выпускают более 80% всей местной книжной продукции. Постепенно усиливавшаяся политика централизации, проводимая правительством, а также возвращение в начале века столичных издателей в Москву и Петербург привели к тому, что к концу первого десятилетия XIX в. издательская деятельность в провинции почти повсеместно прерывается на весьма продолжительный срок.
III
Вторая глава посвящена основным особенностям провинциального книгопечатания в 1809 по 1837 гг. Этот этап, также, как и другие периоды, выделен на основании ряда специфических особенностей, внутренне присущих местному книжному делу России. Он охватывает эпоху роста дворянского освободительного движения, эпоху все более возрастающей реакции, принявшей в царствование Николая I законченные формы. Царизм оказывает сопротивление «сверху» надвигающемуся капитализму, пытается всеми силами
[10]
задержать объективный ход исторического развития. Полиграфическая промышленность русской провинции стремится вырваться из официальных рамок, но наталкивается на ряд искусственных преград, созданных правительством на пути развития частных типографий. Тем не менее, запретительная политика уже не могла полностью устранить развитие капиталистических отношений из области провинциального типографского дела. С 1812 по 1837 гг. в провинции возникло 16 новых казенных типографий (в 15 городах) и 14 частных (в 10). Доминирующее положение среди частных полиграфических предприятий занимают литографии: «каменепечатание» явилось наиболее дешевым и удобным способом размножения различных специфических видов печатной продукции, особенно акциденции, получившей в провинции особенно большое распространение. Характерно, что именно в провинции (в Астрахани) были начаты первые опыты печатания с камня и вышло первое литографированное издание в России – «Азиатский музыкальный журнал». Деятельность большинства частных типографий в указанный период была чрезвычайно кратковременной: поработав 2–3 года, они закрывались в связи с затруднениями экономического характера.
Рассматриваемый период характеризуется значительным упадком книгоиздательства в большинстве провинциальных городов и крайне неравномерным распределением изданной продукции между ними. 60% книг было выпущено одним городом – Казань (227 из 371). В этот период происходит значительное смещение очагов издательского дела: города, являвшиеся в XVIII в. сравнительно крупными издательскими центрами провинции, или вовсе не издают книг (Владимир, Тобольск) или издают их в столь незначительном количестве (Воронеж, Калуга), что всерьез говорить о книжном деле в них не приходится. Характерно, что более половины всех местных изданий (если не принимать в рассчет казанскую книжную продукцию) выпустил Орел (76 из 144), город, ставший пристанищем опытного книгоиздателя Сытина, работавшего еще в русле книгоиздательских традиций XVIII в.
В данной главе основное внимание уделено характеристике книгоиздательства в Казани – наиболее крупном очаге книгопечатания, Смоленске и Орле, а также в Астрахани, являвшейся, наряду с Казанью, довольно значительным центром провинциальной журналистики. В течение рассмотренного периода произошло несколько подъемов и спадов в издании книг, вызванных различными причинами, но, главным образом, изменениями в политическом курсе правительства. Некоторое оживление, наступившее в результате патриотического подъема, вызванного войной 1812 г., по мере усиления реакции и наступления цензурного террора, сменяется полным упадком книжного дела (в 1819 г., когда начался погром Казанского университета, было издано всего 8 книг; в 1827–1828гг., в период действия так называемого «чугунного» цензурного устава, выпускалось и того меньше – всего лишь по 2–3 книги в год).
[11]
Значительные изменения происходят и в тематических направлениях издательской деятельности: здесь заметны существенные сдвиги и некоторое перераспределение в группах и типах изданий. Наиболее заметным было резкое сокращение переводной литературы: она составляет всего лишь 86 названий (23% всей книжной продукции против 43% в течение первого периода). К тому же, подавляющее большинство переводных сочинений (70%) вышло только в одном городе – Орле, издательская деятельность которого в этот период напоминала скорее «рецидив» XVIII в. Эта тенденция в дальнейшем усилится еще более – впоследствии издание переводов в провинции будет представлять единичные исключения. Заметно также снижение процента изданных беллетристических произведений (33% против 46%), а также некоторое увеличение количества краеведческих книг (11% против 7%). Рассматриваемый период является переходным в истории русской местной книги: в характере издательской деятельности заметны еще традиции XVIII столетия, которые находят себе почву в особенностях провинциальной жизни эпохи.
Практика цензуры по отношению к местной книге и, особенно, периодической печати отличалась крайним мракобесием. Цензурные комитеты с особым пристрастием рассматривали рукописи, поступавшие из провинциальных городов; правительство и лично Николай I категорически запрещали издание журналов и газет в провинции: как свидетельствуют документы цензуры, неоднократные попытки основания их оканчивались неудачей. В главе особое внимание уделено анализу деятельности Казанского цензурного комитета: рассматриваются многочисленные случаи полного и частичного запрещения рукописей и уже вышедших книг, в чем крайне реакционную роль сыграл М. Л. Магницкий, ставший в 1819 г попечителем Казанского учебного округа.
Наиболее существенными особенностями, присущими местной книге и периодической печати в 1809–1837 гг., на основании которых и выделен этот период в истории дореформенного книгопечатания, были: 1) значительный упадок книгоиздательства в большинстве традиционных центров местного книгопечатания; 2) кардинальные изменения в географии местного книгоиздательства и, в частности, выдвижение на первый план казанского культурного гнезда; 3) постепенное изменение тематики местной книжной продукции; 4) стремление правительства искусственно задержать развитие типографского и издательского дела в провинции и вытекающая из этого крайне суровая ограничительная практика по отношению к местным частным типографиям, периодическим изданиям и т. д.
Основные причины упадка издательского дела в провинции:
а) усиление централизации и бюрократизации административного аппарата (в частности, немаловажную роль сыграло то, что на смену екатерининским вельможам, части которых нельзя отка-
[12]
зать в широкой образованности, в начале века на посты губернаторов приходят генералы – тупые исполнители «монаршей» воли; б) слабый, неразвитый книжный рынок в провинции, относительное отставание читательских вкусов провинциального общества от столичного: так, например, поделки драматурга А. Коцебу, которые современники уже в 20-х годах XIX в. пренебрежительно называли «коцебятиной», пользовались в провинции неизменным и прочным успехом, что прекрасно учел И. Я. Сытин; в) введение централизованной цензуры, создавшей на пути развития местного книжного дела бесчисленные преграды.
IV
В третьей главе диссертации рассматривается период предреформенного развития местного типографского и издательского дела (1838–1860). В качестве исходного хронологического рубежа взят 1838 г. – год повсеместного появления в провинции губернских ведомостей, оказавших значительное влияние и на развитие книгоиздательства и на укрепление местной полиграфической базы. В предреформенный период начинается сравнительно интенсивное развитие частной полиграфической промышленности, вызванное дальнейшим ростом капиталистических отношений. За 23 года основывается 38 новых частных типографий и литографий (в 24-х центрах), в то время, как за предшествующее 30-летие их было основано лишь 14. Показательно, что подавляющее большинство частных полиграфических предприятий (23 из 38) возникло в 1855–1860 гг. – в период оживления общественной жизни России. Правительство настороженно следило за небывалым ростом провинциальных типографий и по-прежнему стремилось к его ограничению. III отделение требовало, чтобы разрешение на открытие новой типографии давалось только после его санкции, причем только лицам, не состоявшим ранее под следствием и не нарушавшим цензурных правил. С другой стороны, на арену начинают выступать пресловутые «местные соображения»: губернские власти стремятся оградить казенные типографии от нежелательной конкуренции, нередко прибегая к закрытию частных без каких бы то ни было оснований. Тем не менее, цензурно-полицейские преграды, естественно, создавали трудности на пути местного типографского дела, но задержать его развитие уже не смогли, в чем нашла отражение противоречивая экономическая политика предреформенного абсолютизма, стремившегося, с одной стороны, искусственными мерами сдержать развитие капитализма в России, с другой – вынужденного идти на определенные уступки. Но примечательно, что именно по отношению к провинции царизм проводил наиболее жесткую политику, опасаясь, что вдали от центральных органов цензуры и жандармерии местные типографии получат возможность перепечатывать проникающую из-за границы вольную русскую печать (именно этим соображением и было вызвано приведенное
[13]
выше решение III отделения). Тем не менее, в течение рассматриваемого периода на первый План постепенно начинают выдвигаться полиграфические предприятия капиталистического толка, занявшие затем доминирующее положение и оттеснившие типографии губернских правлений. Развитие полиграфии создало предпосылки и для роста книгоиздательской деятельности в провинции.
В течение исследуемого периода происходит процесс значительного географического распространения издательского дела. После долгого перерыва вновь начинают издаваться книги в городах, некогда, еще в конце XVIII в., столь успешно развивавших книгоиздательскую деятельность; вместе с тем, возникают новые очаги, начавшие соперничать с ними, наблюдается значительный количественный рос7 центров книгоиздательства. Если в течение предыдущего периода изданием книг занималось 22 города, то в 1838 – 1860 гг. – 36. При этом надо учесть, что более или менее планомерное книжное издательство заметно теперь в 26 городах (против 6, систематически издававших книги в 1809 – 1838 гг.). Но и в этот период провинциальные центры весьма неоднородны по интенсивности книгопечатания. Только 3 города, за исключением Казани, издали более 40 книг (Архангельск, Тверь, Ярославль); 8 городов – от 20 до 40 книг; в некоторых городах (Иркутске, Рязани, Самаре) книжная продукция измеряется единицами. Удельный вес Казани в это время несколько уменьшается (53% всей местной книжной продукции), но все-таки остается главенствующим. В течение рассматриваемого периода в провинции ежегодно выходило в среднем в три раза больше книг, чем в предыдущий период (43 против 13).
Более естественны по сравнению с предшествующими периодами основные тематические направления провинциальной печатной продукции. В предреформенное время происходят существенные изменения в книгоиздательском процессе. На первый план выдвигается и занимает затем доминирующее положение краеведческая литература, представляющая наибольшую ценность среди провинциальных изданий. Причины такого кардинального сдвига лежат в тех социально-экономических изменениях, которые характерны для предреформенной России. Разложение крепостного строя и усиление капиталистических отношений вызвали пристальный интерес различных кругов общества к изучению производительных сил России. Местная жизнь начинает изучаться с самых разных точек зрения и с самыми различными целями. Одновременно с официальным изучением края (преимущественно в целях собирания статистических сведений об экономических возможностях и особенностях губерний), предпринятым правительственными организациями, наблюдается живая краеведческая работа в среде нарождающейся местной разночинной интеллигенции. Эта линия в изучении края связана, прежде всего, с исследованием местной истории, культуры, этнографии и т. д. Демократические слои местной интеллигенции видели в краеведческой работе одну из немногочисленных отдушин,
[14]
которая в условиях николаевской России, «моровой полосы», по выражению А. И. Герцена, хоть в какой-то мере позволяла заняться полезным делом, глубже вникнуть в жизнь народа: не случаен пристальный интерес местных исследователей к этнографии и фольклору. Местные краеведы умело использовали официальную инициативу, направленную на статистическое исследование губерний России, и в ее организационных рамках развернули плодотворную деятельность. Заметным образом отразилось это явление и на местной печати. Официальные начинания в области провинциального издательского дела (создание губернских ведомостей, памятных книжек и т. д.) позволили, при постепенном расширении программ казенных органов печати, предоставить известную возможность для публикации сообщений и исследований местных краеведов. В то же время стесненные централизованной цензурой и местным надзором, книгоиздательство и журналистика дореформенной провинциальной России не могли в полной мере отразить настроения местной демократической общественности. Ей оставалось только одно – «преодолевать Гутенберга», занимаясь распространением рукописных произведений,
Сложное и противоречивое явление в истории местной журналистики представляют собой первые провинциальные газеты – губернские ведомости. Прежде всего, их возникновение было связано с потребностями канцелярско-бюрократического аппарата, являлось одной из паллиативных мер правительства, стремившегося насаждением официозной печати «сверху» предотвратить или, во всяком случае, приостановить возникновение частной прессы в провинции. И в то же время, независимо от первоначальных замыслов правительства и даже вопреки им, губернские ведомости явились естественным центром объединения краеведческих сил. Именно на страницах этих, первоначально сугубо казенных газет, появляется ряд краеведческих материалов, вызвавших серьезные претензии цензуры. Цензурные преследования губернских ведомостей, особенно со стороны сверхцензурного «Комитета 2-го апреля 1848 г.» вносят некоторые коррективы в общепринятую оценку первых местных газет России. Частные периодические издания, в связи с запретительной политикой царизма, возникают в провинции крайне редко, что и вызвало активное развитие рукописной журналистики особенно в Сибири).
В данной главе подробно рассмотрены основные типы изданий, причем особое внимание уделено характеристике краеведческой и художественной литературы, выпускавшейся в провинции. В частности, отмечены некоторые отрицательные черты местной беллетристики, в которой эпигонство и «бенедиктовщина» нередко доводились до своего предела; здесь же, на основе анализа ряда сборников провинциальных поэтов, высказывается предположение,
[15]
что они послужили материалом для создания собирательного образа Козьмы Пруткова
[6].
Глава заканчивается выводами, в которых отмечены характерные черты и особенности третьего периода местного книгопечатания: 1) интенсивный количественный рост книжной продукции; 2) значительное географическое расширение издательского дела; 3) существенное изменение тематики книжной продукции; 4) участие в местной журналистике ряда выдающихся деятелей русской культуры (А. И. Герцена, К. Д. Ушинского, М. Е. Салтыкова-Щедрина), а также политических ссыльных (декабристов и петрашевцев).
V
В «Заключении» подводятся краткие итоги исследования. Путь, пройденный местным книгопечатанием дореформенной России, представляет извилистую и прерывистую линию. Местной книге на пути своего становления пришлось преодолеть многочисленные затруднения и препятствия, которые, в дополнение к общему жесткому цензурно-полицейскому режиму, царившему в России, оказали крайне отрицательное воздействие на ее развитие.
Как показало исследование, в истории местной книги дореформенной России следует выделить три довольно точно очерченных периода. Первый из них охватывает конец XVIII – начало XIX вв. и характеризуется возникновением первых провинциальных типографий, вызванных к жизни, с одной стороны, развитием экономической и культурной жизни русской провинции, с другой – усилением бюрократических потребностей в целях оперативного управления обширной страной и нуждами канцелярского делопроизводства. Своеобразие первого этапа заключается в универсальности местной книжной продукции, а также в некоторой искусственности издательского дела в ряде губернских центров, где издание книг осуществлялось исключительно благодаря меценатству наместников. Второй период в истории дореформенного книгопечатания провинциальной России отмечен резким спадом, а иногда и полным прекращением книгоиздательства в большинстве очагов книгопечатания XVIII в., что было вызвано усилением бюрократизации в управлении и, особенно, введением централизованной цензуры. Другая отличительная особенность – выдвижение на первый план казанского очага книгопечатания. Кроме Казани, интенсивная издательская деятельность наблюдается в это время в Смоленске и Орле, где работал И. Я. Сытин – единственный и первый профессиональный книгоиздатель русской провинции той поры. Если не принимать в рассчет Казань, провинциальное книжное
[16]
дело развивается еще в духе традиций XVIII в. и в определенном смысле напоминает анахронизм. Третий период (1838–1860) отличается от предыдущих интенсивным ростом книжной продукции, существенным изменением основных тематических направлений в издании книг. Наиболее отчетливо новые тенденции прослеживаются к концу предреформенного периода в связи с ростом капиталистических отношений, постепенно захватывающих в свою орбиту провинциальное типографское, издательское и книготорговое дело. В течение третьего этапа окончательно выкристаллизовывается основной тип краеведческого издания, ставший доминирующим в местной книжной продукции пореформенного периода.
В течение первой половины XIX в. происходят существенные сдвиги в провинциальном книжном деле, как в количественном, так и в качественном отношениях. Автор оспаривает утверждение одного из исследователей, считающего, что в этот период «специфически новых по отношению к XVIII в. явлений в провинциальном книгоиздательстве можно отметить немного»
[7]. Напротив, как показало изучение репертуара провинциальной книги, этих явлений настолько много и они настолько существенны, что скорее следовало бы говорить об очень
немногих явлениях, свойственных как XVIII в., так и последним предреформенным десятилетиям в истории русской местной книги. Соотношение различных тематических групп местных изданий в трех выделенных автором периодах выглядит следующим образом:
Группы изданий |
Соотношение в % % |
1. Краеведческая литература
2. Научная и прикладная литература
3. Беллетристика
4. Учебная литература
5. Религиозная литература
6. Прочее |
1784–1808 |
1809–1837 |
1838–1860 |
7
37
47
–
5
4 |
11
25
33
15
5
11 |
43
26
5
3
10
13 |
Таким образом, местная книжная продукция в предреформенные годы резко меняется по своему составу, постепенно утрачивая энциклопедичность и универсальность, свойственные издательскому делу XVIII в. (симптоматично в этом смысле почти полное исчезновение переводов).
Как показало исследование, закондательство и особенно цензурная практика царизма
поставила местное книжное дело в край-
[17]
не узкие рамки и стесненные условие, в чем отразилась политика централизации, проводившаяся абсолютизмом, политика ограничений на пути географического распространения культуры в России. И если в предреформенные годы наблюдается значительное оживление в местном книжном деле, то объясняется оно исторически неизбежным процессом развития капитализма в России, ростом культуры в провинции. Всячески ограничивая частную инициативу в области провинциального издательского дела и журналистики, правительство стремилось к насаждению различных официальных институтов – казенных губернских ведомостей, публичных библиотек, памятных книжек и т. п. предприятий, находившихся в его непосредственной зависимости и под самым строгим контролем.
Процесс развития культуры в дореволюционной России и, в частности, местного издательского дела, был крайне сложным и противоречивым. Основное противоречие в данном случае заключается в двойственности функции местного книгопечатания и журналистики: с одной стороны, в основе их возникновения лежит официальная, правительственная инициатива, потребности бюрократического делопроизводства, меценатство наместников (XVIII в.), т. е. тенденции, исходящие сверху; с другой – эти сугубо официальные начинания активно и умело используются в своих интересах культурными демократическими силами местного общества, претерпевая при этом существенную трансформацию. Эта основная закономерность прослеживается на всех этапах развития местной книги и периодической печати дореформенной России. Типографии губернских правлений, первоначально предназначенные исключительно для обслуживания потребностей местной администрации («распубликования» указов и других официальных документов), во многих городах сразу же начинают использоваться для издания литературы, нередко носившей просветительский, буржуазный характер. Позднее подобная же метаморфоза (хотя еще и в небольшой степени в дореформенный период) произойдет с насажденной в провинции периодической печатью: не случайно ^ уже через несколько лет после выхода губернских ведомостей правительство начнет систематически преследовать свои же собственные официозы за публикацию различных «неугодных» материалов, подготовленных краеведами, – чаще всего, представителями местной разночинной интеллигенции. Эти две противоречивые тенденции, наложившие своеобразный отпечаток на провинциальное книжное дело, обусловлены диалектической противоречивостью общественного развития.
[18]
Частный материал, исследованный, в диссертации, полностью подтверждает одну из основных закономерностей в развитии классового, антагонистического общества: правящий класс не может полностью изолировать себя от других классов; запретительными и ограничительными мерами он может лишь затормозить распространение культуры, но прекратить этот исторически-неизбежный процесс он не в силах.
Материалы диссертации нашли отражение в следующих публикациях:
[8]
1. Книга и время. Рассказы о редких книгах и библиографических находках. Челябинское книжное издательство, 1962, стр. 112 (В соавт. с Г. К. Дмитриным. Уральская дореформенная книга – стр. 50–56).
2. Первая русская книга по типографскому делу. (О книге Петра Филипова «Подробное описание типографских должностей. Пермь, 1796») и об особенностях организации провинциальной типографии XVIII века). – «Книга. Исследования и матералы». Т. VII, М., 1962, стр. 343–353.
3. Издано в Ярославле... Из прошлого русского книгопечатания. – «Звезды над Волгой». Лит.-худож. сб.: Ярославль, В.-Волжское кн.: изд., 1964, стр. 107–112.
4. На заре уральского книгопечатания. Заметки библиографа. – Журнал «Уральский следопыт», 1964, № 3, стр. 62–66.
5. Ценный вклад в библиографию русской книги. (Рец. на «сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII века. 1725–1800», затрагивающая некоторые вопросы библиографирования провинциальной печатной продукции XVIII в.). – «Труды Ленинградского гос. ин-та культуры им. Н. К. Крупской», т. XV, Л., 1964, стр. 247–254,
6. Издательская деятельность в русской провинции конца XVIII – начала XIX вв. (Основные тематические направления и цензурно-правовое положение). – «Книга. Исследования и материалы», т. XII, М., 1965, стр. 136–159.
Л 84075 16/II-66 г. Заказ 19. П. л. 1. Тираж 200 экз.
Техлаборатория МПИ, Москва, центр, проезд Серова, 5.
[1] В. И. Ленин. Сочинения. Изд. 5-е. Т. 31, стр. 262.
[2] За рамками исследования оставлена история русской (не говоря уже о национальной) книги в союзных республиках. В связи с таким ограничением, некоторые дальнейшие определения звучат несколько условно (так, например, утверждение, что Казань в XIX в. выдвигается на 1-е место среди очагов книгоиздательства в провинции относится только к избранной территории: некоторые центры Украины выступали в этот период серьезными соперниками Казани).
[3] Попытки провинциального книгопечатания в XVII в. рассматриваются лишь в качестве предыстории вопроса.
[4] Здесь мы имеем в виду юбилейный труд «400 лет русского книгопечатания (Т. I). Русское книгопечатание до 1917 г. 1564–1917». (М., «Наука», 1964), в котором русской провинциальной книге уделено довольно много внимания.
[5] «Литературная и книгопечатная деятельность в провинции в конце XVIII и начале XIX вв. Общин очерк типографской деятельности в провинции с 1765 по 1807 годы – «Русский библиофил», 1911, №№ 6–8; там же В. П. Семенниковым напечатаны «дополнительные материалы...» и «Библиографический список книг, напечатанных в провинции со времени возникновения типографий по 1807 год» – 1912, №№ 2 – 3 и 1913, № 7.
[6] Это предположение нашло поддержку у автора вступительной статьи к последнему изданию «Полного собрания сочинений Козьмы Пруткова» проф. Б. Я. Бухштаба (Козьма Прутков. Полное собрание сочинений. М.-Л., «Советский писатель», 1965, стр. 45).
[7] Е. И. Рубинштейн. Книгопечатание в русской провинции первой половины XIX в. – В кн.: 400 лет русского книгопечатания. (Т. 1). Русское книгопечатание до 1917 г. 1564– 1917 г. М., «Наука», 1964, стр. 293.
[8] Кроме того, по материалам диссертации опубликовано 10 статей в республиканских и областных газетах Российской Федерации.