КАК ВОЗНИКЛА ЛЕГЕНДА О ГРАДЕ КИТЕЖЕ?

 

Богата легендами и преданиями седая нижегородская старина. И среди них совершенно особо выделяется одна из самых красивых и самых загадочных легенд – легенда о Граде Китеже – городе, когда-то существовавшем в глухих заволжских лесах. С приходом к нему отрядов войска хана Батыя этот город стал невидимым для простого человеческого глаза, но поныне существует и живет скрытый озером Светлояр и окружающими его холмами, в селе Владимирском Воскресенского района. Но истинно верующие люди могут слышать звон церквей китежских колоколов и при определенных условиях побывать в этом городе, правда, уже без права возвратиться к обычной жизни.

Известно, что в основе многих легенд и преданий русской старины обычно имеется какое-то рациональное зерно. Поиски этого рационального зерна, породившего и утвердившего легенду о Китеже, велись несколькими поколениями исследователей. Археологи безрезультатно обшарили всю округу Светлояра, московские аквалангисты с тем же результатом облазали дно этого очень глубокого водоема. Тщательно изучены и документальные источники, рассказывающие об этой легенде, относящиеся к XVIII – началу XIX веков. Но ответа на вопрос, как же возникла легенда о Китеже – поныне нет.

Легенда о Китеже своей популярностью обязана многим деятелям русской культуры XIX–XX веков. О Китеже писали поэты Майков, Городецкий, Клюев и Волошин. К ней обращались писатели П. Мельников-Печерский, М. Горький, Короленко, Федин, Пришвин. В живописи она представлена в картинах Васнецова, Рериха-старшего и Плотникова, в музыке в творениях Римского-Корсакова. Благодаря их творчеству легенда широко известна и в нашей стране и даже за рубежом.

Но есть у этой легенды и другая, более ранняя слава – созданная верующими, преимущественно старообрядцами. Именно последние сочинили «Послание от отца к сыну из оного сокровенного монастыря, дабы о нем сокрушения не имели и в мертвы не вменяли скрывшегося от мира». Письмо это, датированное 20 июня 1702 года, нашел писатель П. И. Мельников в одном из рукописных сборников 18 столетия. Известны также: «Книга, глаголемая летописец» и «Летописец об убиении» – документы, появившиеся в старообрядческой среде не ранее XVIII столетия, хотя и датируемые 1238 годом.

В этих документах рассказывается о том, что великий владимирский князь Юрий Всеволодович – основатель Нижнего Новгорода – ехал из Ярославля «на низ по Волге и приста к брегу в Малый Китеж, что на берегу Волги стоит (это нынешний Городец – И. К.)... и поеха с места того сухим путем, а не по воде, и перееха реку Узолу и вторую реку именем Санду и третью реку перееха именем Санохту (она в Семенове – И. К.) и четвертую перееха именем Керженец и приеха к озеру именем Светлояр... и повеле князь Юрий Всеволодович строити на брегу озера того Светлояра град именем Большой Китеж... сто сажен в длину и в ширину и велел другие сто сажен добавити в длину и начали же град той каменный строити. И строили три лета и построиша его в лето 6676 месяца сентября в 30 день (это в переводе на наш счет 1168 год). После этого князь приказал смерить расстояние от Малого Китежа до Большого, и оно оказалось равным 100 поприщам – т. е. 100 верстам.

Далее сообщается, что в 1238 году на Русь пришел хан Батый, Юрий Всеволодович стал с ним сражаться, но у него было мало воинов, и он бежал с поля боя в Малый Китеж, вскоре осажденный и взятый татарами. Но перед падением Малого Китежа Юрий покинул его и ушел ночью в Большой Китеж. Не обнаружив князя в захваченном городе, Батый приказал подвернуть пыткам местного жителя Григория Кутерьму и «той, не могий мук терпети, и показал путь». Дойдя до города, татарское войско взяло его, а Юрий Всеволодович был убит. Далее летописец сообщает: «И от того запустеша грады все... и лесом поросла вся та страна заузольская». А после всего этого сообщения подводится итог: «Сей град Большой Китеж невидим бысть и покровен рукою божиею иже по конец века сего многомятежна и слез достойного». В более древней редакции концовка несколько иная: «...и покры их невидимо дланью своею, иже достойно и праведне к нему припадающим».

Изучая язык и строй многих сохранившихся списков Китежского летописца, ученый В. Л. Комарович пришел к выводу о том, что он является поздним источником, сформировавшимся в конце XVII – начале XVIII столетия, т. е. после церковной реформы патриарха Никона, созданным старообрядцами из секты бегунов. Но в этот Летописец включены более ранние заимствования из святцев 1646 года, так называемой Степенной книги, и местного летописания.

Могу добавить, что этот местный, городецкий, по мнению Комаровича, источник обнаруживает знакомство с древнейшей русской летописью – Лаврентьевской. Более того, составитель Китежского летописца в его древней редакции просто списал с Лаврентьевской летописи свой вывод о невидимости Большого Китежа. Говоря о походе русского войска на болгар в 1172 году, Лаврентий записал: «И возврати от него бог поганые Болгары христианы покрыв рукою своею». А Китежский летописец говорит: «и покры их невидимо дланью своею...». Заимствование тут совершенно очевидно.

Сопоставление сведений Китежского летописца с известными русскими летописями ставит его в очень неудобное положение. По Китежскому летописцу, Юрий Всеволодович сооружает Большой Китеж в 1165 году, а по летописям он родился в 1189 году – на 23 года позднее.

Известно, что погиб он в бою с татарами на реке Сити – на Верхней Волге, а по Китежскому летописцу – в Большом Китеже.

Имеются и другие несоответствия текста Летописца, связанные с его поздним происхождением. Так в нем говорится о запустении московского царства, которое при Батые еще вообще не существовало. Сказано и о том, что в нем царствует «антихрист» – это соответствует идеологии старообрядчества второй половины XVII–XVIII веков, а не XIII столетия – времени, когда жил Юрий Всеволодович.

Однако самым главным для нас является то, что Летописец не позволяет сделать вывод, почему именно озеро Светлояр являлось и является объектом паломничества. И почему элементом этого паломничества являлся обход, а ранее оползание этого озера по окружности?

Прямого ответа на это нет, и вряд ли он будет. Но, говоря об этом, мы должны учитывать ряд обстоятельств.

Прежде всего надо сказать о самом озере. Оно действительно очень глубокое – более 29 метров. Но неподалеку от него находятся созвучные ему по названиям, но ничем не знаменитые озера Нестиар (24,5 метра) и Кужьмояр (27 метров). Нечто языческое, идущее от финно-угорского языка можно видеть в окончании «яр», что русский язык связывает с понятием глубины водоема. Действительно, на территории Эстонии и Карелии существуют названия «Суоярви» и «Кохтлаярви».

Не одиноко по форме стоит и название «Китеж». Оно созвучно с названием Кидекша около Суздаля. По одиноко стоящей записи в русском летописании назван так и Городец: «И сыпа город Кидекшу, той же Городец на Волзе». Аналогично звучат и названия в Семеновском районе: Елдеж, Шалдеж, Шалдежка. Все это содержит указания о движении переселенцев в наш край, но не решает поставленной задачи.

В недавнее время, работая в Государственном архиве Горьковской области, автору удалось найти в журнале Казенной  палаты за сентябрьскую треть 1780 года любопытную запись. В ней говорится, что село Владимирское, находящееся около Светлояра, переводится по требованию Казани в Козьмодемьянский уезд Казанской губернии, и что в нем живет 101 однодворец.

Это указание представляет очень значительный интерес. Однодворцами, по данным словаря Гранат, называли бывших служилых людей из числа детей боярских, казаков, стрельцов и пушкарей, поселенных на южной и восточной границе страны для защиты ее рубежей в XVI–XVII веках. При Петре I часть их была причислена к дворянству, но большинство составило особую категорию населения, пользовавшуюся привилегиями – правом владеть крепостными крестьянами (до 1846 года), подворным, а не общинным владением землей.

Для нас же особый интерес представляет то, что владимирцы были в прошлом пограничниками, а, следовательно, и первопоселенцами своей округи.

Поэтому вполне возможно, что именно от них старообрядцы услышали предание о существовании в заволжских лесах старинной и реальной русской крепости, охранявшей русский рубеж, но переставшей существовать.

Это предание, можно полагать, и стало первоосновой для легенды о граде Китеже. Его сохранили именно люди заинтересованные и компетентные в истории охраны русской границы – жители Владимирского.

Все сказанное можно считать всего лишь гипотезой. Чтобы ее подтвердить, требовалось найти реальные остатки такой крепости в нашем лесном Заволжье. А ведь до недавнего времени считалось, что Нижегородское Заволжье, за исключением Городца, было глухим лесным краем. Что история военных столкновений Руси с ее врагами обходила этот край стороной.

Поэтому было трудно думать, что в Заволжье могут сохраниться остатки древней русской крепости, с которой можно соотносить легенду о Китеже.

И все-таки такая крепость нашлась. Летом 1959 года археологи-разведчики Горьковского музея-заповедника обнаружили в верховьях речки Ватомы на самом краю огромных керженских болот старинное русское городище, окруженное мощным валом. Дополнительным исследованием установлено, что оно является остатком древней русской крепости, расположенной на берегу Ватомы около селения, называемого Городищи, всего в 20 километрах к северо-востоку от города Бор и, примерно, в 45–50 километрах по прямой от Светлояра.

Крепость имеет кольцеобразную форму с одним входом. С востока ее прикрывает Ватома, а с юга – ручей Мосоловый. На территории крепости в старину была часовня, а потом церковь и кладбище. Периметр вала крепости около 350 метров, высота вала от 2 до 3 метров. Нашим исследованием было установлено, что крепостная стена имела форму городни – т. е. состояла из цепочки срубов, поставленных в стык и засыпанных внутри землей. Толщина стены составляла около 1,5 метров, а высота, судя по отвалам, образованным там, где стена сгнила, сначала – до 3,5–4 метров. В пробном шурфе, заложенном внутри крепости, были найдены остатки сосудов XIV столетия и фрагмент сосуда, типа встречающихся при земляных работах в Казани – так называемой приказанской культуры.

Местное население сохранило память о том, что здесь когда-то был жестокий бой с татарами. В подтверждение этому оно ссылается на большое количество человеческих костей, которые встречаются при земляных работах в районе крепости. От находок костей произошло, видимо, и название ручья – «Мосоловый» (от «мосол» – кость). Кроме общего для села и крепости названия «Городищи» сама крепость населением никак не называется – во всяком случае, окружающее население ее названия не помнит.

Таким образом, обнаружение русской крепости в селе Городищи подтверждает основное положение народного предания о русской крепости в заволжских лесах – она действительно существовала. Рассказ местных жителей о бое с татарами, происходившем у ее стен, полностью увязывается с легендой о Китеже.

 

* * *

 

Какие же задачи выполняла эта крепость, и нет ли хотя бы отрывочных сведений о ней в сохранившихся полноценных исторических документах?

На эти вопросы нам в какой-то степени отвечают источники XIV–XVI веков, и даже сам несовершенный Китежский летописец.

В нем вполне определенно указано, что град Китеж находился в «стране Заузольской» – т. е. в районе, расположенном за Узолой. Положение крепости на Ватоме больше соответствует этому указанию, чем положение Светлояра, расположенного за Керженцем – рекой более значительной, чем Узола. В духовной грамоте-завещании сына Дмитрия Донского Василия Дмитриевича (l406–1407 г.) он передает своей княгине как административную единицу «Керженец со всем».

Положение обнаруженной крепости в селе Городищи как нельзя лучше соответствует этому указанию. Оно подтверждает, что территория по Керженцу в самом начале XV века и за 200 лет до возникновения Семенова представляла собой определенный административный район, центром которого могла быть крепость в Городищах.

После нашествия Едигея в 1409 году сведений об этом центре и административном районе мы уже не встречаем. С XVI столетия река Ватома с ее притоками становится владением нижегородского Печерского монастыря.

Для чего же понадобилось строить крепость на Ватоме? Ответ на этот вопрос мы находим в Писцовой книге Балахнинского уезда 1591 года: «Заузольские и Везломские волости пустоши, что были деревни и починки и запустели от черемисские войны».

«В Везломской же волости на устье речки Везломы, что против Новграда Нижнего у Волги на берегу селище, что была слободка... а та слободка запустела от казанские войны, дворы выжгли, а людей в полон вывели и высекли».

Целям защиты русского населения района устья Оки от вторжений внешних врагов через леса Заволжья и служила старинная русская крепость на Ватоме. Размеры опустошений, производимых ими даже в XVI столетии, были огромны. По Писцовой книге Балахнинского уезда 1591 года на 180 имевшихся селений было 120 пустошей, «что были деревни и починки». Даже после взятия Казани – в 1557 году – нижегородские ямщики жаловались, что им нельзя было косить луга у Ватомы «для войны луговые черемисы».

Но время шло. Временами покидавшееся населением нижегородское Заволжье заселялось новыми и новыми волнами поселенцев. И в ходе этого заселения постепенно забылась русская крепость в Заволжье. Глухая память о ней, сохраненная владимирскими пограничниками, и была использована старообрядцами, создавшими исключительно красивую и поэтическую легенду о возможности контакта верующих с небесными силами. Так, по-видимому, и родилось паломничество к Светлояру.

Этот рассказ, конечно, не претендует на полное раскрытие тайны происхождения легенды о граде Китеже. Поэтому его надо воспринимать лишь как попытку подобрать ключик к этой тайне путем создания гипотезы, опирающейся на реальность – наличие остатков старинной русской крепости в заволжских лесах.

Но есть у Китежской легенды и свои тайны, уходящие в глубину веков и не раскрываемые историческими источниками.

Загадочное название «Китеж», не имеющее прямого смысла в русском языке, имеет своих прямых родственников в названиях Елдеж в Борском районе, Шалдеж и Шалдежка в Семеновском районе, Шербаж и Синчуваж – в Шахунском районе, Белбаж – в Ковернинском.

Известно, что прямым отголоском былого язычества у русского народа издавна и поныне являлся культ воды – священных источников и водоемов. К этой давней традиции следует, видимо, относить и паломничество к Светлояру. Прежде оно было массовым, но существует и поныне. Обычно оно бывает приурочено к празднованию Владимирской иконы Божьей Матери (6 июля). Существенно отметить, что паломники здесь бывают как православные, так и старообрядцы всех толков. По рассказу писателя Короленко, в ночь под «Владимирскую» на берегу озера проходили массовые религиозные диспуты. Ныне их уже нет – последний диспут, по данным местных жителей, состоялся в 1953 году. В 1971 году накануне «Владимирской» автор статьи провел несколько дней на берегу Светлояра и у родника Кибелек. Приветливая и словоохотливая старушка, давшая мне кружку для того, чтобы напиться воды из родника, предупредила, кинув на подходившего сурового старика, – «Этот тебе кружки не даст, он кулугур» (старообрядец).

Надо сказать, что в тот год автор застал совершенно непристойную и варварскую борьбу Воскресенских районных властей с паломниками: на всех подступах к озеру появились патрули из числа советского и комсомольского актива, прогонявшие паломников. Лесным мусором был забросан родник Кибелек, около которого по местному преданию был убит князь Юрий Всеволодович, а на берегу озера было устроено шумное народное гулянье. Но еще до появления патрульных, на ранней заре на берегу озера появились паломники. Никогда не забуду, как рядом со мной появились три старушки, старичок и молоденькая девушка лет 14–15. Путь был, видимо, не близок – старые люди тяжело опустились на землю, еле заметно шевеля губами, а девушка осталась стоять, и я поймал ее восхищенный взгляд и явное внутреннее волнение, читавшееся во всей ее ладной фигурке. И как само собой мне явилось понимание, что за этими людьми, их приходом к Светлояру, стоит какой-то внутренний нравственный подвиг, вызывающий настоящее уважение. Я встал и ушел в другое место.

Думаю, что для нас представляет интерес и территория, с которой собираются паломники к Светлояру. Чтобы не быть голословным, приведу выдержку из листовки, выпущенной в Воскресенском районе, о недопущении паломничества на озеро Светлояр: «Трудящиеся Владимирского сельсовета обращаются ко всем гражданам Воскресенского и соседних Семеновского, Красно-Баковского, Лысковского, Варнавинского, Уренского, Тонкинского района, а также к гражданам Кировской области и Марийской АССР с просьбой о недопущении паломничества на озеро Светлояр... Толпы людей, собирающиеся сюда, отвлекают колхозников и рабочих от выполнения задач, вытекающих из решений XXII съезда КПСС». Так писалось в листовке, выпущенной в 1959 году, а как решался на деле этот вопрос, я уже рассказал.

Ну а теперь меры, оскорбляющие чувства верующих, не применяются. Но настоящим бичом для Светлояра и его округи стали действия туристов, которые ведут себя поистине варварски, засоряя отбросами и оскорбляя кострищами необыкновенно красивую и какую-то светлую округу поэтического и таинственного озера Светлояр.