Некоторые источниковедческие проблемы
археографического изучения русских древних рукописей
Л. Н. Пушкарев,
доктор исторических наук
Развернувшаяся за последние годы дискуссия по поводу взаимоотношения источниковедения и археографии[1] приняла несколько отвлеченный характер, а один из виднейших советских археографов высказал даже предположение о целесообразности отказаться от термина «археография», заменив его на «издание документов»[2]. Все эти споры вызваны различными толкованиями того объема содержания, которое исследователи вкладывают в понятие «археография». Одни считают археографию наукой, другие полагают, что это всего-навсего свод правил, приемов, навыков технической работы по изданию рукописей. Одни включают в археографию собирание, описание и издание рукописей, другие ограничивают ее только изданием исторических источников и т. д.
Не собираясь решать в полной мере эти вопросы, которые должны стать предметом специального изучения, позволю себе остановиться лишь на некоторых из них и в первую очередь отметить, что дело, конечно, не в самом термине «археография» (хотя терминологические разыскания полезны и необходимы!)[3], а в его употреблении современной практикой, в том, насколько точно он выражает сущность проделываемой работы. И коль скоро речь заходит об археографическом изучении древних рукописей, то в данном случае отказываться от применения этого традиционного термина нет никаких оснований. Археографическое изучение древних рукописей — совершенно особая по своим целям и задачам работа, имеющая свою специфику, свои приемы исследования и описания, требующая специальной подготовки ученого для успешного и плодотворного выполнения поставленных перед исследователем задач.
Говоря об археографическом изучении древних рукописей, следует определить, что понимается под «древней рукописью». В настоящей статье под этим термином разумеется все, написанное от руки до XVIII века включительно, будь то акт (диплом), столбец, свиток или рукописная книга. Объединение в одно целое таких резко отличных друг от друга явлений нашей древней письменности объясняется тем, что для их обработки и издания применяются близкие друг другу методы и способы.
Археографию древних рукописей нельзя, конечно, рассматривать как перечень одних и тех же правил, пригодных для изучения любой рукописи, относящейся к любому периоду истории. Изучение восточных древних рукописей, например, имеет свою специфику по сравнению с рукописями западными. Да и в пределах одной страны анализ актового материала существенно отличается от изучения рукописных сборников, что и вызвало, в частности, появление особой науки — дипломатики.
Эта специфика возрастает по мере углубления исследователя в древнейшие периоды нашей истории, что весьма своевременно отмечено В. Т. Пашуто и академиком Б. А. Рыбаковым[4].
И все же, несмотря на эти отличия, все русские древние рукописи в процессе их археографического обследования и изучения, а также при их издании можно рассматривать как предмет изучения археографии. Археография, по мнению автора данной статьи, включает в себя изучение с целью издания всех русских письменных источников — независимо от их типологических различий. В археографии сложилось три больших самостоятельных раздела: собирание, описание и издание рукописей. Правда, некоторые исследователи относят описание рукописей к области архивоведения, полагая, что оно входит в обязанности архивиста, а не археографа. Другие ученые, наоборот, считают, что издание рукописей следует отнести к текстологии, а не к археографии[5]. Все эти споры лишний раз свидетельствуют о том, что археография находится на стыке многих наук, пользуется методами и приемами разнообразных дисциплин и, в свою очередь, результаты археографического изучения рукописей обслуживают различные области гуманитарного знания. Связь и взаимоотношение археографии со смежными дисциплинами — тема специального исследования.
Не останавливаясь на широких и многообразных связях археографии с соседствующими дисциплинами, рассмотрим более подробно ее связи с источниковедением. Изучение древних рукописей, начиная с самого первичного их описания и кончая изданием этих документов, тесным образом связано с источниковедческим их анализом. Независимо от того, как, с точки зрения различных авторов, следует толковать соотношение археографии и источниковедения (как двух самостоятельных, параллельно развивающихся дисциплин или как части и целого), теснейшая, неразрывная связь источниковедческих и археографических аспектов изучения древних рукописей бесспорна. Эту связь не отрицают и те, кто рассматривает археографию как самостоятельную науку. Действительно, без применения источниковедческих приемов археограф не может определить время и место возникновения древней рукописи, ее предполагаемого или возможного автора, подлинность и тем более достоверность сообщаемых ею сведений. Не решив даже приблизительно этих вопросов, трудно установить целесообразность издания древней рукописи. Без широкого исторического анализа той обстановки, той среды, в которой была создана любая рукопись, нельзя установить обстоятельства ее появления, конкретные условия, причины, поводы ее создания. Источниковедение помогает археографу определить цель создания источника, выяснить его происхождение, что является важнейшим условием оценки той или иной рукописи как исторического источника и существенно влияет на определение целесообразности издания рукописи[6]. Интерпретация источника, его содержания, установление фактической ценности, политической и классовой направленности источника, одним словом, весь круг вопросов, касающихся герменевтики, — со всем этим археографу приходится непрерывно сталкиваться в процессе подготовки рукописей к изданию.
С другой стороны, и источниковед, в том случае, когда он имеет дело не с архивным документом, а с опубликованным текстом, опирается на работу археографа, и чем выше научный уровень публикации, чем точнее и ближе к архивному подлиннику она выполнена, тем богаче, глубже и основательнее могут быть источниковедческие выводы.
Все сказанное подтверждает, что источниковедческий анализ древней рукописи, предшествующий ее изданию — обязательный, непременный этап в работе археографа. Мысль эта не нова. Ее ранее полемически остро высказал Д. С. Лихачев: «Сперва изучить историю текста и потом издавать, а не сперва издавать, и потом по этому изучать историю текста произведения»[7]. Если не учитывать некоторую категоричность этого суждения, то оно, конечно, глубоко справедливо, что признается и всеми его оппонентами. Археографы давно уже не публикуют случайно попавшие и в их руки списки древних рукописей. Уровень современной исторической науки таков, что он предполагает обязательное изучение литературы (то есть исторической библиографии), обоснованную мотивировку темы, доказанный выбор текста для публикации и многое другое, что нашло свое освещение в регламентирующих и методических изданиях археографического характера.
Источниковедческие приемы анализа лежат в основе и комментирования источника при его издании, раскрытии всевозможных неясных мест, недоразумений текста и пр. Без источниковедческого анализа археограф не может уяснить, понять (а затем и исправить) неверные показания источника о политической или фактической стороне дела и многое другое. Следовательно, источниковедческий анализ необходим археографу и на предварительных этапах его работы, и в процессе подготовки рукописи к изданию. Археография и источниковедение так тесно переплетаются в практике археографической работы, что по сути дела в этой области они неразличимы.
Значит ли это, что после опубликования рукописи дальнейший источниковедческий анализ излишен? Конечно, нет. Полагаю, что и Д. С. Лихачев вовсе не отрицал этого, когда говорил о последовательности в работе текстолога в приведенной выше цитате: он лишь указывал на большую научную целесообразность предварительной текстологической работы и отнюдь не отказывался от источниковедческих приемов по уже опубликованному тексту. Едва ли кто будет отрицать, что издание источника, наоборот, способствует последующему расширению источниковедческого его изучения, так как вовлекает в орбиту источниковедческого анализа тех ученых, которые по ряду причин не имеют возможности обратиться к архивному подлиннику и лишь после публикации памятника получают для себя широкое поле деятельности. Можно сказать больше: с изданием источника связан более углубленный его источниковедческий анализ. Если на первой ступени, предшествующей публикации, источниковедческие изыскания касаются (в большей своей части) так называемой внешней критики источника, то после его издания преимущественное внимание исследователей привлекают вопросы внутренней критики памятника — выяснение источников опубликованного памятника, сопоставление его с другими историческими источниками и пр. Убедительный тому пример и доказательство — академическое издание «Русской Правды» и дальнейшая история источниковедческого ее изучения.
Мало, однако, сказать, что археография тесно связана с источниковедением; важно при этом подчеркнуть специфику этой связи в зависимости от типа издания источника, с одной стороны, и от древности издаваемых документов — с другой. Действительно, каждый тип издания древней рукописи требует различного уровня источниковедческих разысканий. Одно дело — издание уникального исторического источника и другое — публикация в учебно-педагогических целях; один и тот же памятник может подготавливаться в академическом научном издании и в работе, предназначенной для массового читателя.
Издание уникального памятника требует детального изучения его по всем сохранившимся и известным спискам, кропотливой работы по восстановлению истории текста, подробного описания, обязательного фототипического воспроизведения важнейших списков памятника с научно обоснованной транскрипцией текста, по возможности полного научного комментария к памятнику и т. д. Издание уникальных памятников древней письменности, как правило, появляется в результате совместной работы историка, палеографа, лингвиста, источниковеда, археографа, то есть представляет собой плод коллективной мысли, итоговый результат научных разысканий, определенный этап в развитии науки.
Академические издания древних рукописей — наиболее распространенный тип публикаций источников. Они создаются на основе широких архивных разысканий, глубоких источниковедческих исследований[8]. Археографы, изучавшие специально этот вопрос, правильно установили, что главное требование, которое предъявляется к подобному типу издания — это полнота документов, публикуемых по данной теме. Думается, однако, что одного этого условия еще недостаточно для того, чтобы подобное издание могло бы полностью заменить для исследователя рукописный оригинал: необходимо также подчеркнуть важность абсолютно точного воспроизведения текста при издании. Все, даже самые незначительные особенности текста (вплоть до ошибок, помет, зачеркиваний, исправлений и пр.) должны быть оговорены при издании[9].
В академическом издании источников должны публиковаться, как правило, не изданные ранее документы. Повторная публикация важнейших источников, необходимых для полного раскрытия темы, допускается только как исключение, в каждом случае оговариваемое отдельно. Комментарий в академическом издании широко использует (наряду с исторической литературой) материалы рукописных фондов и является одним из способов ознакомления читателей с содержанием сопредельных источников, способствуя полноте публикации. В ряде случаев комментарий к подобного рода изданиям носит характер источниковедческих разысканий, что лишний раз свидетельствует о тесных связях источниковедения и археографии[10].
Высокие источниковедческие требования, предъявляемые к комментариям в академических изданиях, как и в изданиях уникальных памятников (последние являются частным случаем более общего типа), не должны превращать академическое издание в источниковедческое исследование с публикацией текста в виде приложения. Академическое издание Полного собрания русских летописей, например, обходится вообще без комментариев, ограничиваясь текстологическими примечаниями и указателями. Источниковедческие изыскания в данном издании сконцентрированы во вводных статьях, где излагается мотивировка выбора текста и суммируются текстологические разыскания. Здесь многое зависит от целей издания и от характера публикации. Но основные требования (полнота публикуемых текстов, точность в их передаче, возможность проверки работы археографа, обоснованность приводимых в комментариях фактов, дат, сведений, использование архивных фондов при комментировании и пр.) должны быть учтены, ибо именно они и придают специфику этому типу издания.
Совсем иной уровень источниковедческих требований к изданиям научно-популярного и научно-учебного характера. В данном случае археограф вправе обращаться к академическим публикациям в качестве источника для своего издания, используя не только сами тексты, но и опубликованные комментарии к ним[11]. Эти комментарии могут быть дополнены или изменены в соответствии с целями издания. Археографы в подобных случаях должны использовать рецензии на академическое издание и учесть результаты обсуждения его в печати. В случае необходимости археограф может обратиться и к архивному оригиналу.
Для изданий научно-популярного и научно-учебного характера не обязательна полнота публикуемых документов по данной теме; как правило, издания подобного рода — выборочные. Это, однако, не освобождает археографа от тщательного обоснования принципов отбора и от последовательного применения этих принципов на практике. Точность передачи текста должна быть сохранена в любом типе издания, хотя текстологические примечания и могут быть упрощены в соответствии с целевым назначением той или иной публикации. Комментарий в изданиях подобного рода может и не носить источниковедческого характера; основываясь преимущественно на литературе, он имеет иные цели по сравнению с академической публикацией — чаще всего он содержит рекомендации методического типа, способствует лучшему пониманию текста документов читателем, не всегда в достаточной степени подготовленным для восприятия и толкования документов древнего периода.
Вопрос о мерах и границах источниковедческого анализа в различных типах источников — это вопрос спорный и едва ли допускающий однозначность решения. Еще более сложен вопрос о том, до каких пределов должен вестись источниковедческий анализ, чтобы дать право на академическое издание источника. Здесь также многое зависит от характера публикации. Нам известны предварительные (чаще всего — журнальные) публикации документов, за которыми следовали академические научные издания этих же источников[12]. Естественно, что уровень источниковедческих исследований, дающий право на публикацию того или иного типа, определяется в каждом конкретном случае по-разному в зависимости от целей и характера издания. Важно при этом соблюсти общие правила логики научного исследования, указать на масштабы обследования рукописных фондов и на принципы отбора публикуемых документов, упомянуть о возможных вариантах расширения этих поисков и возможных уточнениях публикуемого текста.
Все сказанное выше базировалось на примерах, взятых из практики публикации древних рукописей. Автор присоединяется к тем археографам и текстологам, которые считают, что анализ древних рукописей имеет свою специфику по сравнению с источниками нового и новейшего времени, что объясняется в первую очередь различием самого материала изучения. Для документов нового и новейшего времени характерно наличие черновиков, представляющих источник в процессе его создания. Древние рукописи, как правило, состоят почти только из беловиков. Лишь на позднем этапе развития делопроизводства мы начинаем сталкиваться с черновиками деловых памятников или некоторых повествовательных произведений (например сочинений Аввакума). Большое количество древних рукописей — документы с законченным текстом, отражающие конечный этап работы[13]. Этих конечных результатов может быть много, однако каждый из них статичен, закончен, завершен.
С другой стороны, этот законченный, завершенный и в известной степени статичный документ может в процессе дальнейшего своего бытования многократно переписываться, переделываться, редактироваться, то есть так или иначе изменяться, и источниковедческий анализ древней рукописи становится от этого весьма специфичным. Древняя рукопись — результат коллективного творчества, иногда длящегося века, что не может не наложить своего отпечатка на приемы и источниковедческого, и археографического ее изучения.
Археографическое изучение древних рукописей предполагает детальное исследование истории того или иного произведения от его возникновения до момента публикации. Источниковеду и археографу приходится порой иметь дело с десятками и сотнями списков одного и того же источника, предполагать существование исчезнувших ныне редакций и текстов, гипотетически восстанавливать недостающие ступени в истории текста. Словом, удельный вес подобных изысканий (встречающихся, конечно, и в источниковедении нового и новейшего времени — ср. работу С. Н. Валка над текстами ленинских декретов) для археографического изучения древних рукописей возрастает по мере проникновения исследователя в глубь веков[14].
Источниковедение и археография нового и новейшего времени имеют несколько иные цели и задачи, свои сложности и трудности, на которых в настоящей статье, посвященной иной тематике, не следует останавливаться. Здесь надо только отметить обилие источников, особенно массовых, сложность классовых, партийных, социальных оценок и многое другое. Это не означает, что перед нами — разные науки, просто удельный вес различных методов и приемов не одинаков в применении к древним рукописям и к источникам нового и новейшего времени. Однако это не исключает возможности использования методических приемов, выработанных на примере анализа древних рукописей, для изучения документов современности, а с другой стороны, приемов классовой оценки документа для анализа древнего памятника. Наоборот, глубина и широта исследования лишь способствует повышению научного и идейного уровня изучения.
Необходимо подчеркнуть тесную связь, вернее, взаимопроникновение методов и приемов этих двух наук в процессе подготовки рукописи к изданию. Мы вправе рассматривать археографию как воплощение в публикации рукописи источниковедческих аспектов ее изучения. Научное издание древней рукописи — это материализованный результат источниковедческого анализа, результат, но не конечный итог, а лишь определенная ступень в изучении рукописи, способствующая дальнейшему углубленному ее познанию.
Однако и источниковедение, и археография — это, на наш взгляд, две самостоятельные науки, имеющие каждая свой предмет и свой метод исследования. Бурное развитие советского источниковедения за последние годы (особенно в области теоретических и методических проблем) дает все основания рассматривать ее не как вспомогательную (или специальную) историческую дисциплину, а как отрасль исторической науки. Именно так оно и определено редколлегией сборника «Источниковедение. Теоретические и методические проблемы». Предмет исследования источниковедения — исторические источники всех типов, родов и видов; исследовательский метод этой науки — сумма приемов внешней и внутренней критики, раскрывающих источниковедческую ценность и значимость того или иного источника. Предмет археографии — вопросы изучения письменных исторических источников с целью издания; ее исследовательский метод — разработка истории, теории и методики издания документов, то есть сумма приемов эдиционной техники, обеспечивающих максимально точное научное издание письменного источника[15].
Отсюда следует, что при всей общности объектов исследования обеих наук методы и задачи их существенно различаются. Археография тесно связана с источниковедением, на него опирается в своих выводах, но выходит за рамки источниковедения, когда занимается своей специальной задачей — изданием источников. Цель источниковедения — раскрыть происхождение источника в связи со спецификой исторического процесса, указать на формы отображения и воплощения действительности в источнике, вскрыть хранящуюся в источнике информацию и тем самым определить источниковедческую ценность памятника. Цель археографии — выявить, правильно археографически описать, отобрать источники для печати, выбрать нужный текст, верно его прочитать, точно передать текст при подготовке к печати, археографически обработать и, снабдив научно-справочным аппаратом, дать такую публикацию текста, которая будет максимально приближена к подлиннику. Конечная цель источниковедческого изучения — создание исследования, раскрывающего источниковедческую ценность источника; конечная цель археографии — научная публикация источников на основе разработки и изучения истории, методов и приемов их издания.
Не следует, конечно, считать, что археографическое изучение древних рукописей зиждется только на источниковедческих методах их анализа. Археография вообще, а археография древних рукописей в особенности, стоит на стыке исторических, филологических и лингвистических наук. Археографическое изучение древних рукописей требует глубоких специальных познаний в палеографии, хронологии, метрологии, дипломатике, истории языка и письменности; в ряде случаев требуется привлекать и данные филологии (при издании повествовательных источников литературного характера), истории государства и права, истории общественно-политической мысли и культуры, искусствоведения и т. д. Это отражает характерный для современного уровня развития научного знания процесс взаимопроникновения наук. Результаты археографической работы — издание памятников — служат историкам, лингвистам, филологам и многим другим представителям гуманитарных наук.
Специфика археографии как самостоятельной науки особенно четко проступает, когда речь идет о разработке теоретических и методических проблем археографии. А такие проблемы есть. Историографические аспекты теории, методики и организации публикаторской работы, методика археографического описания древних рукописей, принципы археографического описания рукописных сборников, сложных повествовательных источников летописного или хронографического характера, соотношения археографического описания и обзора как разных способов раскрытия содержания источника, принципы передачи текста источников разных типов, родов и видов, с одной стороны, и разных хронологических периодов — с другой — вот те немногие примеры теоретических проблем и вопросов, которые решаются археографией. Ошибочно полагать, что археография — это только сумма технических приемов издания рукописей; в ней есть много более общих методологических проблем, которые ждут еще своего исследования. Такова методика сокращенной передачи текста, имеющая важное значение для издания памятников массового характера и нуждающаяся в разработке общих методологических принципов[16]. Слабо разработаны также проблемы принципов издания текстов древних рукописей, в равной мере удовлетворяющего и лингвистов, и историков; проблема границ редакторского вмешательства в текст издаваемого документа и другие.
Необходимо сказать, что методология русской дореволюционной и советской археографии — большой и недостаточно разработанный раздел археографии. За исключением книги С. Н. Валка, у нас почти нет работ, обобщающих опыт как зарубежной, так и отечественной археографии. В чем отличие советской археографии от современной буржуазной; каковы принципы и методы советской археографии, обеспечивающие максимум объективности при издании документов наряду с партийным подходом к их публикации; как реакционная буржуазная археография методами своей науки служит целям борьбы с коммунизмом — эти проблемы нуждаются в дальнейшем изучении.
Сложность многих теоретических и методологических проблем археографии может быть показана на примере вмешательства издателя в текст рукописи. Издание памятника без археографической обработки немыслимо, но каждое издание с исправлением даже явных ошибок содержит в себе элементы реконструкции текста. А. А. Зимин справедливо ставит вопрос о возможности пользования ими как определенной реальностью[17].
Таким образом, источниковедческие проблемы археографического изучения древних рукописей обширны и достаточно сложны. Они требуют пристального и специального изучения, лишь в этом случае и источниковедение, и археография смогут подняться на новую ступень в своем развитии, характерную для современного уровня советской науки, на ступень теоретических обобщений большой практической деятельности по археографическому изучению древних рукописей. Именно к этому выводу можно прийти при ознакомлении с обсуждением проблем советской археографии, развернувшимся на страницах журнала «Советские архивы»[18]. Неслучайно наиболее интересные мысли были высказаны участниками дискуссии по поводу взаимоотношений и связей археографии со смежными научными дисциплинами. Поэтому в настоящей статье автор старается обратить внимание исследователей на глубокую, органическую связь археографии с источниковедением, полагая, что это поможет уяснению многих спорных вопросов.
Опубл.: Советские архивы. 1977. № 2. С. 56-64.
[1] В. В. Фарсобин. К определению предмета источниковедения (историографические заметки). В кн.: «Источниковедение истории советского общества», вып. 2. М., 1968, стр. 434—440; С. О. Шмидт. Современные проблемы источниковедения. В кн.: «Источниковедение. Теоретические и методические проблемы». М., 1969, стр. 7—58. К. В. Крестовская. Актуальные проблемы археографии. «Материалы семинара-совещания по публикации документальных материалов. 18—20 мая 1971 г.». М„ 1971, стр. 73—82.
[2] С. Н. Валк. Судьбы «археографии». «Археографический ежегодник за 1961 год». М., 1962, стр. 435—465.
[3] См. об этом подробнее: В. М. Хевролина. О терминологии советской археографии. «Материалы семинара-совещания по публикации документальных материалов. 18—20 мая 1971 г.». М., 1971, стр. 68—72; З. Е. Калишевич, И. С. Назин, Л. Л. Смоктунович, Л, Г. Сырченко. Советская архивная терминология. «Советские архивы», 1969, № 1, стр. 31—38; Л. Н. Пушкарев. О предмете, методе и задачах археографии. «Советские архивы», 1976, № 1, стр. 75—80.
[4] В. Т. Пашуто, акад. Б. А. Рыбаков. О корпусе древнейших источников по истории народов СССР. «Вопросы истории», 1974, стр. 49—54; В. Т. Пашуто, Я. Н. Щапов. Древнейшие источники по истории народов СССР. Тематика и состав выпусков по Европейскому региону (Материалы для обсуждения). М., 1976.
[5] См.: В. Н. Автократов. К вопросу о методологии архивоведения. «Археографический ежегодник за 1969 год». М., 1971, стр. 22—35; Д. Н. Альшиц. Вопросы теории и практики научного описания исторических источников. Там же, стр. 36—51.
О значении описаний вообще для исторической науки см.: С. О. Шмидт. Советские историки и архивы. «Советские архивы», 1968, № 6, стр. 3—14. В развернувшейся за последнее время дискуссии о предмете и методе археографии были высказаны точки зрения с решительным возражением против включения в понятие археографии «археографической практики». См. О. Ф. Козлов. К вопросу об определении предмета советской археографии (историографические заметки). «Советские архивы», 1976, № 2, стр. 32—39; Е. Ф. Шорохов. О некоторых вопросах теории советской археографии. Там же, № 4, стр. 50—56.
[6] См.: С. М. Каштанов. Предмет, задачи и методы дипломатики. В кн.: «Источниковедение. Теоретические и методические проблемы». М., 1969, стр. 134—170.
Глубокую связь археографии с источниковедением подчеркнул и В. А. Черных в статье «О предмете археографии и ее месте в кругу смежных научных дисциплин» (см. «Советские архивы», 1976, № 6, стр. 48—53).
[7] Д. С. Лихачев. Текстология. Краткий очерк. М. — Л., 1964, стр. 8.
[8] См. И. А. Булыгин и Г. Е. Рейхберг. О типах, видах и формах публикации документов. «Исторический архив», 1960, № 5, стр. 148—154; см. также Н. И. Елисеева. Об издании фонодокументов. «Материалы семинара-совещания по публикации документальных материалов. 18—20 мая 1971 г.». М., 1971, стр. 141.
[9] Это не значит, что все они должны быть внесены в основной текст публикуемого источника. Они могут быть указаны и в текстологических примечаниях; важно, чтобы читатель книги имел полную возможность проверить работу издателя источника и высказать свои собственные возможные варианты того или иного прочтения. Это имеет не только узко-археографическое значение, а представляет интерес для более глубоких источниковедческих выводов, что подтверждается спорами о подлинности «Слова о полку Игореве»: аргументы многих участников этой дискуссии основываются на различном прочтении так называемых «темных мест» «Слова».
[10] См., например, комментарий к таким изданиям, как «Повесть временных лет» под ред. В. П. Адриановой-Перетц (комментарии Д. С. Лихачева), ч. 1—2. М. — Л., 1950; «Судебники XV—XVI веков». М. — Л., 1952; «Сочинения И. Пересветова». М. — Л., 1956 и др.
[11] Так, наряду с трехтомной академической публикацией «Воссоединение Украины с Россией. Документы и материалы в 3-х томах» (М., 1953) имеется и издание документов, созданное на основе этой публикации и предназначенное в помощь преподавателям средней школы. См. «Трехсотлетие воссоединения Украины с Россией». Сборник документов. Для преподавателей средней школы. Под ред. акад. А. М. Панкратовой. М., 1954. Кроме академического издания «Русской Правды» имеются и учебные ее издания и т. д.
О классификации документальных публикаций см. также И. Ф. Астраханцева, В. М. Xевролина. Некоторые вопросы советской археографии. «Советские архивы», 1968, № 1, стр. 43—49; Д. М. Эпштейн. О видах публикации исторических источников. Там же, 1970, № 3, стр. 50—56.
[12] См., например: В. И. Малышев. Повесть о Сухане (неизвестное произведение русской литературы XVII века). «Известия отделения литературы и языка», т. XIII, вып. 3. М„ 1954, стр. 282—288; его же. Повесть о Сухане (из истории русской повести XVII века). М. — Л., 1956.
[13] Встречающиеся списки рукописей, отразившие процесс сведения текста, порою еще незавершенный, — это, скорее, исключения, подтверждающие правило (см. Л. Н. Пушкарев. Повести о зачале Москвы. В кн.: «Материалы по истории СССР», вып. 2. М., 1955, стр. 223).
[14] См. подробнее: А. Д. Седельников. Несколько проблем по изучению древнерусской литературы. Методологические наблюдения. «Slavia», 1929, R. VIII, s. 3; Д. С. Лихачев. Текстология. На материале русской литературы. X—XVII вв. М. — Л., 1962, стр. 39—42.
[15] См. И. А. Булыгин. Археография. «Советская историческая энциклопедия», т. 1. М., 1961, стб. 810—815; М. С. Селезнев. Предмет и вопросы методологии советской археографии. М., 1959; его же. Теория и методика советской археографии. М., 1974; В. И. Стрельский. Теория и методика источниковедения истории СССР. Киев, 1968, стр. 19, 246—251 (2-е изд., Киев, 1976).
[16] См.: Н. М. Хвостенкова. Некоторые вопросы методики сокращенной передачи текста при публикации документов. «Материалы семинара-совещания по публикации документальных материалов. 18—20 мая 1971 г.». М., 1971, стр. 116—121; см. также С. Н. Валк. Регесты в их прошлом и настоящем. «Археографический ежегодник за 1968 год». М., 1970, стр. 22—47.
Интересные наблюдения над особым видом сокращенного (и до сих пор неопубликованного) издания кабальных книг, имеющего большое значение для археографической практики, мы находим в статье: Е. Н. Кушева. О работе В. И. Шункова по подготовке издания кабальных книг конца XVI — начала XVII в. и записных книг старых крепостей 1597—1598 гг. «Археографический ежегодник за 1975 год». М., 1976, стр. 189—198.
[17] А. А. Зимин. Трудные вопросы методики источниковедения Древней Руси. В кн.: «Источниковедение. Теоретические и методические проблемы». М., 1969, стр. 449.
[18] См. «Советские архивы», 1975, № 4; 1976, № 1, 2, 4, 6.
Археография
распечатать
Смотри также:
