О названиях букв древнего славянского алфавита, всем нам давно знакомых (аз, буки, веди, глаголь и т. д.), известно из следующих источников:
-
Из четырех абецедариев:
а) Парижского (Abecenarium bulgaricum) XI—XII вв.;
б) Стокгольмского (Дивишева) абецедария 1360 г. (возможно, начала XV в.);
в) Турского абецедария начала XV в. (1404 г.);
г) Бандуриева абецедария XIII в. (в двух списках XV в.).
-
Из сочинения Черноризца Храбра «О писменех» X в. (самый ранний список 1348 г.).
-
Из сочинения Константина Костенецкого «Сказание о писменех» XV в. (в списках XVII в.).
-
Из сочинений Максима Грека XVI в.
-
Из грамматического трактата «О восьми частях слова» (древнейший список середины XIV в.).
-
Из многочисленных русских грамматических трудов XVI— XVII вв.
-
Из русских Азбуковников XVII в.
-
Из древнерусских певческих азбук второй половины XVII— XIX вв.
-
Из древнерусских травников XVII в.
-
Из четьих (литературных) текстов XIII—XVIII вв.:
а)16-ти Слов Григория Богослова со славянской вставкой в перевод (список XIV в.);
б) Апокрифа «Беседа трех святителей» (списки разных веков, начиная с третьей четверти XIII в. (поп Драголь));
в) Хроники Константина Манассии (XIV в.).
-
Из математических сочинений XVI—XVII вв.
-
Из русских кириллических и хорватских глаголических рукописей XIV—XVI вв. различного содержания, в которых слова-литтеронимы сокращены до первой буквы.
-
Из печатной русской грамматики Мелетия Смотрицкого в изданиях: Евье, 1618 г. и Москва, 1648 г.
-
Из маргинальной записи писца Георгия Граматика в Битольской триоди второй половины XII в.
В перечисленных источниках с разной степенью полноты представлены названия букв славянского алфавита (от одного — у Черноризца Храбра, в Хронике Константина Манассии и в математических сочинениях до 35-ти — в Бандуриевом абецедарии и в певческой азбуке XIX в.).
Почти все слова-названия являются значимыми и представляют собой части речи (исключая — ша, еръ, ерь, еры и, возможно, шта):
- имена существительные в именительном падеже — буки, добро (возможно, прилагательное или наречие), земля, люди, покой, слово, укъ, червь, ядь;
- прилагательные в именительном падеже — добро (возможно, существительное или наречие), твердо (возможно, наречие) и, возможно, фертъ;
- местоимения (личные, притяжательные, указательные) в именительном падеже — азъ, иже, нашь. онъ;
- глаголы в повелительном наклонении (кроме есть, или есте, которые представлены в настоящем времени изъявительного наклонения) — веди, глаголи, живете, мыслете, рцы;
- наречия — добро (возможно, существительное или прилагательное);
- зело, како (оно же — союз), твердо (возможно, прилагательное);
- предлоги — отъ;
- союзы — како (возможно, наречие), ци (он же — частица);
- частицы — ци (возможно, союз).
Этимология и семантика почти всех слов (литтеронимов) совершенно прозрачна и ни у кого не вызывает сомнений. Полемика в среде ученых возникает лишь по поводу некоторых деталей, например, в какой форме первоначально было употреблено в азбуке слово букы: в именительном падеже или винительном (Т. А. Иванова, Л. В. Савельева) — и т. п.
Затруднения в определении значения вызывали, как правило, два названия: фертъ и херъ. В последнее время все исследователи как будто сошлись во мнении, что фертъ следует возводить к греческому слову «фертос» с разными значениями (Д. И. Прозоровский, К. Эрикссон, Л. В. Савельева), а херъ является сокращенным греческим (восходящим к еврейскому) словом херувимъ — греч…; евр. «керуб» (ед. ч.), «керубим» (Э. Георгиев, А. Вайан, М. Фасмер, Т. А. Иванова, Л. В. Савельева).
На критике этой точки зрения по отношению к слову херъ и на своем объяснении его значения мне и хотелось бы остановиться в своем докладе.
Во-первых, почему сокращено только это слово, а другие литтеронимы, имеющие примерно столько же букв, — нет (например, глаголи, мыслете)?
Во-вторых, такое сокращение противоречит принципу контрагированного способа, принятого в средневековых рукописях: при средневековой контракции это слово выглядело бы как «хревм» или «хревимъ» (славянск), или (при сохранении гласных) с какой-нибудь выносной буквой под покрытием. В виде же херъ оно скорее похоже на сокращение, осуществленное по нашим современным правилам, а не по средневековым. Да и в рукописных текстах херувимъ, по моим наблюдениям, никогда не сокращается. Этого слова нет в списке, составленном Е. Э. Гранстрем,[1] специально занимавшейся данным вопросом
В-третьих, заимствованное из греческого слово херувимъ всегда пишется с буквой е (есте) после х (за редким исключением), а литтероним херъ во всех источниках — с ятем. И это обстоятельство как раз очень важно.
О том, что в слове херъ был именно ять, а не е, свидетельствуют показания Турского и Стокгольмского абецедариев, написанных хорватами, вероятно, икавцами (магистр Юрий из Брежиц и аббат Дивиш). Они передают это слово, исполненное и в латинской, и в глаголической хорватской графике, как хирь (chire, хирь, chyr) с привычным для них рефлексом ятя. Так же передает это слово и Константин Костенецкий (хирь). К этому приближается и Abecenarium bulgaricum (hier), в котором в слове хер корневой гласный ять передается через ie, а корневое е в других словах — через е (zemia).
В таком случае вызывает удивление то обстоятельство, что заднеязычный согласный х, находясь в позиции перед К, не подвергается палатализации, смягчению и, соответственно, изменению в другой согласный. В результате второй палатализации мы получили бы здесь «нормальное», не заимствованное из греческого и не сокращенное по современным нам правилам, исконно славянское краткое прилагательное серъ (через славянское е)‘серый’. Но в таком виде это слово не могло бы быть обозначением буквы для звука [х]. Как и где это могло случиться"
Поиски привели нас к современному и древнему новгородскому диалекту, где, как показали диалектолог С. М. Глускина и московский лингвист А. А. Зализняк, процесса второй палатализации не было. Так, С. М. Глускина еще в 1960-е гг. пришла к этому выводу, отметив корни кев-, кед-, кел-, кеп- (кевь, кевка ‘цевка’, ‘шпулька’; кедить ‘цедить’; кеж ‘цеж’, ‘процеженный настой’; келить ‘дразнить, сердить’, кеп ‘цеп’; кепы, кепы ‘нитяные петли в ткацком станке’).
А. А. Зализняк приводит много примеров из берестяных грамот и других письменных источников по истории Новгородской земли без эффекта второй палатализации. Например, келе (через славянское е) ‘цел’, ‘целый’; топоним Хедово (через славянское е) (с корнем хед — ‘седой’); корень гвЕзд (славянское «е»)— ‘звезда’ «в древних названиях деревень и в современных говорах». Сюда же можно отнести и слово весь, фиксируемое в берестяных грамотах и других письменных источниках до XIV в. как вьхо, вьхого, вьху, веху, вехе . Более того, в берестяной грамоте № 130 (80-е гг. XIV в.— 1400-е гг.) было выявлено слово херь , означающее серое небеленое сукно, сермягу (с корнем хер — ‘серый’); среди названий деревень древней Новгородской земли Зализняк находит Херово (с тем же корнем). В разных документах один и тот же топоним пишется то Херково, то Серково.[2]
Отсутствие эффекта второй палатализации в Новгородской языковой области может быть подтверждено и неразличением [ц] и [ч] (В. М. Живов). Следует подчеркнуть также, что данная особенность (отсутствие эффекта второй палатализации) отличает древненовгородский диалект не только от всех остальных восточнославянских, но и вообще от всех прочих языков и диалектов славянского мира.
Истолкованный таким образом (как ‘серый’) литтероним Херъ можно включить в разряд прилагательных-наименований букв древнего славянского алфавита и тем самым устранить исключение из правила, указанного в работе Т. А. Ивановой.
Наличие в составе азбучного именника этого слова и соотнесенность его только с Новгородской землей позволяют предполагать существование дохристианских буквенных знаков со своими названиями на севере славянской ойкумены. Эти знаки могли иметь и свой (отличный от греческого или латинского) порядок следования, наподобие германского рунического футарка. Но как эти северные языческие наименования букв алфавита попали на юг славянства? Можно предположить, что с активизацией византийско-римской миссионерской деятельности, направленной на христианизацию южных славян, могла появиться необходимость использования этих старых дохристианских языческих названий для письменных знаков нового миссионерского алфавита, в котором буквы выстроены с ориентацией на греческий порядок. При этом могли быть внесены и новые слова-наименования. В этом смысле очень показателен готский алфавит, придуманный в 348 г. епископом Вульфилой. Он составлен частично из знаков, подобных греческим буквам, частично — латинским, а частично — руническим. Порядок следования букв — греческий, а названия букв такие же, как и названия языческих рун.
Наш глаголический алфавит типологически оказывается очень близким к нему. Он, как и готский, составлен в христианскую эпоху, но не имеет в названиях букв ни одного слова, каким-либо образом связанного с понятиями христианской религии.
Некоторые ученые предполагают, что известные нам сейчас названия букв славянского алфавита являются начальными словами не дошедшей до нас азбучной молитвы, составленной св. Константином- Кириллом. Но во всех дошедших до наших дней азбучных молитвах, толковых азбуках, азбучных стихирах и других произведениях акро-стиховных жанров имеются в достаточном количестве начальные слова, выражающие понятия христианской религии. Причем все эти слова представлены в различных косвенных падежах, наклонениях, лицах и числах (Бог, Бога, Пилату, Фараона, Ерданскые воды, Июдеи, Юда и т. д.). Этого следовало бы ожидать и в предполагаемой не дошедшей до нас азбучной молитве. Однако в названиях славянских букв склоняемые части речи представлены только в именительном падеже, а глаголы — преимущественно в повелительном наклонении.
Я был бы вполне удовлетворен, если бы высказанные мной соображения по поводу семантики наименования буквы херъ могли стимулировать дальнейшие разыскания следов докирилловской письменности у славян — как южных, так и восточных. Может быть, к решению этой проблемы могло бы приблизить объяснение, например, следующего факта. У древнеанглийского поэта VIII в. Кюневульфа в тексте его четырех поэм слова, обозначающие названия рун, сокращаются до одной первой руны. При этом знаки отмечаются с обеих сторон точками. Точно так же поступают русские писцы XIV— XVI вв. в кириллических текстах, а хорватские — в своих глаголических. Что это? Случайное совпадение? Может быть…
Опубл.: Загребин В.М. Исследования памятников южнославянской и древнерусской письменности. М.-СПб.: Альянс-Архео, 2006.
[1] Гранстрем Е. Э. Сокращения древнейших славяно-русских рукописей //ТОДРЛ. М.; Л., 1954. Т. 10. С. 427—434.
[2] См.: Зализняк А. А. Древненовгородский диалект. М., 1995. С. 37—39, 500—501.