Разрядные книги древней традиции:

К изданию исследования Ю. В. Анхимюка[1]

История как наука для человека начинается с недоумения. Недоумение, рождающее любопытство и интерес – один из мотивов, заставляющих человека действовать. Арнольд Тойнби, писал, что толчком его интереса к истории послужило открытие возможности различных вербальных изображений одного и того же явления прошлого.[2] Недоумение и стремление достичь результата ведут к критическому отношению к фактам, и, в конце концов, к источникам. Здесь рождается метод, рождается источниковедение. И, в конце концов, не так существенно, когда он произошел – момент рождения источниковедения – и связан он с трудами В. Н. Татищева, или же с деятельностью поморского палеографа Андрея Денисова.[3] Важно, что давно, почти три столетия, изучению истории предшествует исследование источников. Уже в XIX в., появились историки, специализирующиеся почти исключительно на изучении источников. И, казалось бы, сейчас, в условиях количественного и качественного роста исторических источников, обусловленного, помимо прочего новыми исследовательскими парадигмами, эти исследования будут востребованы – ни чуть не бывало.

Можно найти множество научных исследований, авторы которых без особых затруднений обходятся без изучения источниковой базы своих работ; соблюдая этические обычаи, для характеристики источника используют вводные статьи к публикациям источников. Печально, впрочем, другое – эти исследователи “рождают” учеников и последователей, их работы потенциально способны войти в публицистическо-журналистскую традицию и – сотворить мифы.

Впрочем, лучший вариант – это использование в историческом исследовании выводов и наблюдений, содержащихся в трудах исследователей прошлых лет и, подчас уже давно пересмотренных. За примерами далеко ходить не надо – это последнее исследование Л. Е. Морозовой и В. А. Волкова, использовавших выводы В. И. Буганова, полученные им в 1960–1970-е гг.[4]

Есть куда более печальные примеры – кандидатская диссертация И. В. Делягина “Высшая власть и управление в царствование Федора Алексеевича”, в автореферате которой можно прочесть следующее: “Дворцовые разряды времени царствования Федора Алексеевича, составленные в приказе Большого дворца... Дворцовые разряды отличаются значительной достоверностью, т. к. чины Большого дворца заведовали придворным хозяйством и через них царь отдавал значительное число распоряжений в другие приказы”[5] Научный руководитель автора – В. В. Зверев – неизвестен мне как исследователь “феодального периода”.[6]

Точно также точка зрения А. Н. Попова о составлении разрядов в приказе Большого дворца, содержащаяся в Предисловии к изданию “Дворцовых разрядов” 1850 г., повторена в докторской диссертации Г. В. Талиной “Государственная власть и системы регулирования социально-служебного положения представителей высшего общества России 40-80-х гг. XVII в.”.[7] Вот в каком виде воспроизводятся Г. В. Талиной уже давно опровергнутые выводы: «Существенную роль для нашей работы играет такой источник как Дворцовые разряды, то есть записки, которые велись в Приказе Большого дворца, подробно расписывающие события различного характера, происходившие при царском дворе. Этот источник отличается значительной точностью и достоверностью, так как чины Большого дворца, заведуя придворным хозяйством и дворцовой службой, были почти всегда “вверху” у государя и являлись очевидцами всего происходившего там. Значительную часть своих приказаний и распоряжений русские государи отдавали непосредственно через этих лиц, а они сообщали соответствующим ведомствам. В нашей работе были использованы сведения из “Дворцовых разрядов” времени Михаила Федоровича, Алексея Михайловича и Федора Алексеевича. Отметим, что по сравнению с предшествующим периодом “Дворцовые разряды” царствования Федора Алексеевича не столь полны и подробны, в них существуют пропуски и отсутствие записей в течение нескольких месяцев. На основании этого документа можно сделать интересные выводы о назначениях на важнейшие государственные должности, о работе царя и Боярской думы; о составе, функциях и эволюции Комиссии “на Москве”, Ближней думы; о взаимодействии царя с приказами; о придворных церемониях и пр.».[8]

Кстати говоря, старые оценки и выводы “перетекли” в докторскую диссертацию Г. В. Талиной из ее же кандидатской работы.[9] Мнение, высказанное выше, и оспоренное уже современниками, например, И. Е. Забелиным и В. М. Ундольским[10], не подтверждается всей последующей историографией. Допустим, что «не в мочь» кандидату и доктору наук нового поколения “поднять” историографию источниковедческих исследований разрядных книг. Но ведь можно было бы использовать, по крайней мере, лишь одну, но специальную работу В. И. Буганова, изданную в 1976 г.[11] Интересно, что в ее работе ссылка на исследование Буганова присутствует – но, судя по работе Г. В. Талиной – она выполняет исключительно «декоративные функции».[12]

Последний пример. Возможно Вы, как и я, думаете, что заведующий центром института российской истории РАН просто в силу своей должности, традиций и авторитета учреждения, в котором он работает, обязан находиться на уровне современной историографии по проблемам изучения привлекаемых и используемых им источников, в частности разрядных книг. Ничуть не бывало. Мало того, что источниковедческая сторона в исследовании отсутствует, В. В. Трепавловым в разрядные книги “записаны” столбцовые материалы приказа Большого дворца, изданные И. Е. Забелиным в качестве дополнения к текстам “Дворцовых разрядов”[13]

Все сказанное относится к разрядным книгам. Думается, что существуют большое число других исторических источников, источниковедческие исследования которых остаются не востребованными. Здесь все зависит от относительной значимости источника, количества источниковедческих публикаций, и числа их авторов – исследователей-источниковедов.

В отношении разрядных книг в настоящее время ситуация следующая. После того, как в 1996 г. ушел из жизни Виктор Иванович Буганов, разрядные книги «осиротели». Сейчас тех, кто занимается их изучением, можно в буквальном смысле пересчитать по пальцам – Ю. В. Анхимюк и автор этих строк. Судя по тому, как используются выводы исследований разрядных книг (по приведенным выше примерам), не удивлюсь, если книгу Ю. В. Анхимюка прочитаю только я один. Вот что заставляет меня обратиться к его работе – но отнюдь не для того, чтобы указать на неточное количество листов в рукописи, упущения в числе пагинаций или указать на пропущенную филигрань, хочется, прежде всего дать представление о достижениях в изучении разрядных книг в связи с исследованиями Ю. В. Анхимюка, в частности в связи с выходом его монографии.

Как-то так получилось, что источниковедческое изучение разрядных книг не привлекает специалистов-источниковедов, тем более авторов учебников по источниковедению.[14] Удовлетворение от своей научной жизни читалось в глазах знакомой дамы-филолога, когда вместо привычного для себя текста древнерусской повести объемом 15 листов рукописи с оборотами в кодексе форматом в 4 долю, она увидела один из материальных предметов моего исследования – разрядную книгу РНБ, Эрм. 390-б – рукопись объемом в 1000 листов без оборотов и, при этом, форматом в лист. И хотя это было уже давно, но, видимо, во взгляде той дамы скрывалась причина, по которой, редко встречающиеся в наши суровые постмодернистские дни исследователи-источниковеды обходят разрядные книги стороной.

Впрочем, это не всегда было так – историография изучения и публикации разрядных книг восходит к временам Г. Ф. Миллера, ко времени зарождения исторической науки в России. Сюжетами, посвященными изучению и изданию разрядных книг, и открывается исследование Ю. В. Анхимюка: Г. Ф. Миллер, Н. М. Карамзин, П. П. Свиньин, Д. А. Валуев, И. Д. Беляев, и наконец, деятельность группы историков в составе II Отделения С. Е. И. В. Канцелярии, – таков историографический ряд в изучении разрядных книг до середины XIX в. Излагая его Ю. В. Анхимюк не отделяет источниковедческие и археографические исследования. В определенном смысле это оправданно, поскольку изданиям разрядов в XIX в. предшествовало их источниковедческое изучение. И все-таки, именно по этой причине, следуя логике, заложенной данным подходом, из поля зрения выпадают некоторые иные сюжеты – несостоявшиеся издания разрядных книг. Сколько их было сказать сложно; мне известна лишь одна, предпринятая Н. Н. Мурзакевичем и «похороненная» Археографической комиссией.[15] Отнюдь не упрекая Ю. В. Анхимюка скажу, что есть и другие отдельные интересные сюжеты, связанные с изданием текстов и не получившие развития в его работе. Например, с подготовкой и публикацией текста Ливонского похода 1577 г. по рукописи РГАДА. Ф. 181. № 112. В фондах РНБ сохранился отдельный оттиск этой публикации из библиотеки Висковатова, на титульном листе которого почерком XIX в. сделана запись “единственный печатный экземпляр в мире”[16]

Значительное место в изучении разрядных книг в XIX в. заслуженно принадлежит П. Н. Милюкову. Несмотря на обилие исследований о жизни и творчестве П. Н. Милюкова[17], исследование историком разрядных книг практически не нашло в них отражение. Важные выводы о разрядных книгах были получены им при подготовке приват-доцентских лекций. Интересно, что исследователи творчества П. Н. Милюкова А. В. Макушин и П. А. Трибунский полагают, что статья “Официальные и частные редакции древнейшей разрядной книги” “не была печатным аналогом лекции”, просто потому, что, как пишут исследователи, “крайне сомнительно, чтобы за три неполных недели архивной работы Милюкову удалось доказать официальный характер указанного им текста”.[18] Все таки скорее прав Ю. В. Анхимюк, когда пишет о том, что гипотеза П. Н. Милюкова “плод его блестящей интуиции, нежели результат кропотливого анализа состава и содержания многочисленных списков разрядных книг” (с. 36). Действительно, ряд положений и конкретных наблюдений историка нельзя признать достаточно убедительными (с. 35 – 36).

Кроме двух печатных работ, у П. Н. Милюкова нет исследований, посвященных разрядным книгам. Более того, он больше ими не занимался. Учитывая это, вряд ли можно согласиться с Ю. В. Анхимюком, который пишет об издании в 1901 г. “Государева разряда” П. Н. Милюковым совместно с С. А. Белокуровым (с. 36). Научная деятельность П. Н. Милюкова окончилась в конце XIX в. Хотя отдельные работы П. Н. Милюкова появлялись в научной литературе, они уже не носили исследовательского характера.[19] Одну из поздних крупнейших работ исследователя – “Очерки по истории русской культуры” – нельзя в полной мере назвать научной, она очень и очень “на злобу дня”. В своей рецензии на монументальное исследование М. М. Богословского “Земское самоуправление на Русском Севере в XVII в.” Милюков абсолютно не затронул поднятые проблемы и авторскую концепцию по существу. Вся рецензия свелась к разбору картографического материала в исследовании Богословского.[20]

В 1888 г. Милюкову удалось увлечь идеей издания разрядных книг руководство Общества истории и древностей российских при Московском университете. Несмотря на то, что Милюков активно сообщал всем о подготовке им разрядной книги[21], “к 1895 г. в типографии имелось 9 ненабранных писарских листов разрядной” книги.[22] В итоге, издание появилось лишь в 1901 г., во многом благодаря усилиям коллег Милюкова – С. А. Белокурова, А. Е. Преснякова, С. К. Богоявленского – это и нашло отражение в предисловии к изданию “Государева разряда” в 1901 г.

Советская историография в изучении разрядных книг значительно беднее, причем Ю. В. Анхимюк ее сократил еще больше – он вычеркнул, впрочем, вполне справедливо, из числа исследователей разрядных книг Л. Г. Бескровного, упомянутого в книге В. И. Буганова. Зато в исследовании представлено мнение Д. Н. Альшица. К точке зрения Д. Н. Альшица, конечно, нельзя относиться серьезно. Вот как написал об этом Ю. В. Анхимюк: “концепция Д. Н. Альшица имеет мало общего с действительностью” (с. 52). Он прав. В докладе, прочитанном в институте истории АН СССР 30 марта 1949 г., исследователь определил Эрмитажный список в качестве подлинной рукописи официальной разрядной книги, и указал ряд списков с нее – Щукинский и Оленинский.[23] Однако по филиграням Эрмитажный список устойчиво датируется второй половиной XVII в. – филиграни датируются мной 70-ми гг. XVII в.[24], почти также датирует бумагу рукописи Ю. В. Анхимюк – 70 – 80-ми гг. XVII в. (с. 151 – 152). Текст Эрмитажной рукописи содержит массу частных вставок за 2 половину XVI – начало XVII в. Как можно после всего этого по сей день заявлять об Эрмитажной рукописи как об официальной разрядной книге, которую «держал в руках» Иван Грозный, мне не понятно.[25]

Впрочем, текст разрядной книги 1475 – 1605 гг., которую передает Эрмитажный список, как правило, производит неизгладимое впечатление на исследователей. Так, В. И. Корецкий, в Томском (Строгановском) списке разрядной книги 1475 – 1605 гг. обнаружил уникальные известия[26], которые, как установил Ю. В. Анхимюк (с. 69), можно найти во всех девяти списках книги, к тому времени уже изданных В. И. Бугановым. Совсем недавно В. А. Волков написал о том, что список Пожарского той же книги 1475 – 1605 гг.[27] выделяется своей уникальностью.[28] Впрочем, исследователь не конкретизировал, в чем собственно проявляется уникальность списка.

Итак, каковы результаты и выводы, полученные Ю. В. Анхимюком? Какие изменения внесены в выводы В. И. Буганова применительно к разрядным книгам древнейшей традиции? Какие новые данные получены?

I. По сравнению с исследованиями В. И. Буганова историк обнаружил, вновь открыл, и/или ввел в научный оборот тексты более чем 20 новых рукописей – списков:

разрядной книги 1487 – 1577 гг.:

1) Саровский список (РГАДА. Ф. 357. Оп. 1. № 16);

2) Шетневский список (РГАДА. Ф. 188. № 468);

разрядной книги 1487 – 1603 гг.:

3) Список собрания ОР РГБ (РГБ. Ф. 218. № 546);

разрядной книги 1586 – 1604 гг.:

4) Список Рагозинского (БАН Литвы. Ф. 22. Колл. Рагозинского. № 61);

разрядной книги 1479 – 1605 гг.:

5) Афонский I список (Греция. Пантелеймонов монастырь на Афоне. № 37);

6) Список Судиенко (Украина. НБУВ. Ф. VIII. № 123);

7) Шереметевский II список (РГАДА. Ф. 188. № 35);

разрядной книги 1564 – 1604 гг.:

8) Калужский список (Калуга. КОКМ. Собр. рукописей. Инв. № 7051);

9) Шереметевский I список (РГАДА. Ф. 188. № 34);

10) Киевский список (Украина. НБУВ. Ф. I. № 5579);

разрядной книги 1479 – 1609 гг.:

11) Крыловский список (РНБ. Собр. Крылова. № 1224);

12) Список Володимерова (РГБ. Ф. 218. № 1460);

13) Список Межуева (НБ МГУ. ОРКиР. № 1340);

разрядной книги 1471 – 1631 гг.:

14) Список Нефимонова (РГБ. Ф. 218. № 1451);

15) Список Разрядного приказа (РГАДА. Ф. 210. Оп. 21. № 1 – 3);

разрядной книги 1375 – 1581 гг.:

16) Список Е. Е. Голубинского (ОПИ ГИМ. Ф. 504. № 280);

17) Кропоткинский список (Украина. НБУВ. Ф. I. № 5580);

18) Афонский II список (Греция. Пантелеймонов монастырь на Афоне. № 40);

19) Список ГПИБ (ГПИБ. ОРК. № 17) разрядной книги 1375 – 1581 гг.;

разрядной книги 1493 – 1605 гг.:

20) Костомаровский список (Украина. НБУВ. Ф. VIII. № 120м/140);

21) Харьковский список (Украина. ЦНБ ХДУ. ОРКиР. № 1429/С).

II. По сравнению с исследованиями В. И. Буганова, вслед за дореволюционной историографией, Ю. В. Анхимюк сделал принципиально важный вывод о частном составлении почти всех сохранившихся разрядных книг. Правда, В. И. Буганов полагал, что некоторые книги могли быть составлены по частной инициативе, но в своей основе они содержат тексты официальные по своему происхождению (напр., опубликованная им разрядная книга 1559 – 1605 гг.). Сейчас очевидно, что в XVI в. единственной официальной разрядной книгой по своему происхождению был Государев разряд 1556 г. (и его последующие по времени дополнения). Все прочие разрядные книги – частные. Причем, сами росписи, входящие в состав текста частных разрядных книг, в большинстве случаев заимствованы из Государева разряда, далеко не всегда они заимствовались в том же виде – нередко были сильно искажены. Однако если Государев разряд впервые был составлен в 1556 г., соединив материалы за истекшие годы, то некоторые частные разрядные книги содержат записи о служебных назначениях частного происхождения.

III. Иную оценку получила разрядная книга 1475 – 1605 гг.[29] так называемой Пространной редакции (или «Щукинская разрядная книги») и разрядная книга 1550 – 1636 гг.[30] Обе указанные книги нельзя считать официальными. Составление обеих относится к XVII в.

Если до сих пор разрядную книгу 1475 – 1605 гг. считали частной редакцией официального текста (В. И. Буганов), либо официальной разрядной книгой (Д. Н. Альшиц), Ю. В. Анхимюк пришел к выводу, и надо сказать, к выводу доказательному о сложном компилятивном характере записей этой книги. Согласно выводам, которые он получил, разрядная книга 1475 – 1605 годов представляет собой частную разрядную книгу, текст которой окончательно сложился к 1620 – началу 1640-х гг. (с. 159).[31]

Таким образом, все разрядные книги с текстом за XVI в. и более раннее время, изданные В. И. Бугановым в 1970 – 1980-х гг. (разрядная книга 1475 – 1605 гг., разрядная книга 1550 – 1636 гг., разрядная книга 1559 – 1605 гг.[32]) – частные, составленные в XVII в.; текст их составлялся в несколько этапов и содержит вставки частного характера. Исключение составляет изданный В. И. Бугановым в 1966 г. Государев разряд[33] – официальный текст, сохранившийся в частных списках почти в исходном виде (без частных вставок).

Разрядная книга 1550 – 1636 гг. (Сокращенная редакция 1636 г., по Буганову), текст которой С. А. Белокуров и В. И. Буганов считали официальным, также нельзя считать таковым. Как установил Ю. В. Анхимюк, книга или ее редакция в двух сохранившихся списках XVII в., была создана при участии Борятинских на основе отредактированных известий Государева разряда и оригинальных известий (с. 393 – 394).

IV. В источниковедческих исследованиях 1960 – 1970-х гг. достаточно явно прослеживается аксиоматическое утверждение о том, что достоверность источника, помимо прочих факторов, зависит от его официального характера. Соответственно, в подобном ракурсе частное происхождение известий имело значительно меньшую достоверность. Не в последнюю очередь этим обстоятельством и было вызвано имплицитное стремление обнаружить следы официального происхождения в записях разрядных книг, присутствующее в работах В. И. Буганова. Со второй половины 1980-х гг. стала нарастать обратная тенденция – усматривать в известиях официального происхождения большую степень тенденциозности и, следовательно, меньшую достоверность, нежели в записях частного происхождения.[34]

Сейчас представляется, что достоверность сведений разрядных книг нельзя ставить в зависимость от их частного или официального характера. Скажу больше – вне зависимости от тенденциозности (субъективности) источника, и те и другие могут содержать недостоверные фактические сведения. Делопроизводство органов власти будь то в наше время, или в далеком прошлом имеет в данном случае общие черты – для того, чтобы в этом убедиться, нужно всего лишь поработать в органах власти.

Однако, предчувствуя обвинения в забвении принципа историзма, приведу интересные наблюдения Л. А. Тимошиной, сделанные ею совсем недавно при изучении судебного дела 1687 г. между И. Д. Панкратьевым и Д. Бредининым. В решении по судебному делу указаны судьи В. В. и А. В. Голицыны. Между тем, первый во время, указанное в деле, в Москве отсутствовал и, следовательно, не мог вынести решение. Это означает, что фиксация в делопроизводственной документации решения или указания, сделанного каким-либо лицом отнюдь не всегда может соответствовать действительности.

В другом случае, в материалах дела под 21 июля – 3 августа 1687 г. проставлены собственноручные пометы думного дьяка Емельяна Украинцева, который 25 июля 1687 г. на самом деле находился в районе Полтавы в составе делегации, прибывшей на Раду по поводу избрания нового гетмана.[35] Л. А. Тимошина полагает, что пометы Украинцева были сделаны позднее.[36] Следовательно, датировка в документе может не совпадать с реальной датой проставления подписи, пометы и т. п.; проставление помет «задним числом» – точно так же характерно для делопроизводства XVII в., как и для современного делопроизводства.

Таким образом, на современном уровне развития исторической науки невозможно ставить достоверность сведений документа в зависимость от его происхождения. Этот тезис непосредственно касается известий частных разрядных книг, определенных Ю. В. Анхимюком и созданных независимо от известий Государева разряда.

V. В. И. Буганов в своих работах рукописи разрядных книг делил на три большие группы: во-первых, списки Государева разряда 1556, 1584, 1585, 1598, 1604 гг. (Краткая редакция); во-вторых, списки разрядной книги Сокращенной редакции (разрядная книга 1550 – 1636 гг. и 1559 – 1605 гг.); в-третьих, списки разрядной книги Пространной редакции (разрядная книга 1475 – 1605 гг. или “разрядная книга с древнейшими записями”). В последнюю группу В. И. Буганов по существу отнес текст всех рукописей, не попавших в первые две группы.

Соответственно, одной из целей исследования Ю. В. Анхимюка было проведение дальнейшего изучения рукописей третьей группы (так называемой Пространной редакции). В результате проделанной работы классификация списков разрядных книг В. И. Буганова была пересмотрена, а среди списков разрядных книг древнейшей традиции выделен целый ряд частных разрядных книг, сохранившихся в нескольких списках. И это одно из наиболее важных достижений в изучении разрядных книг, которое на протяжении почти двадцати лет проводил Ю. В. Анхимюк.

1) Разрядная книга 1487 – 1577 гг. Устойчивым конвоем этой книги в сборниках является разрядная редакция родословной книги. Архетип этого памятника, как и сборника в целом, восходит к 60-м гг. XVI в.[37] Он представлял собой компиляцию текста двух частных книг, сохранивших записи, отсутствующие в разрядной книге 1475 – 1605 гг. (так называемая Пространная редакция) и Государевом разряде. Списки разрядной книги распадаются на две редакции. Первая, наиболее многочисленная по числу списков содержит большее число ошибочных чтений, нежели текст второй редакции.

2) Разрядная книга 1478 – 1603 гг. Книга создана на основе текста Государева разряда 1556 г., который в известиях за вторую половину XVI в. дополнялся записями частного происхождения. Ю. В. Анхимюк выделяет несколько редакций книги – основную и сокращенную, а также компилятивную редакцию. Архетип разрядной книги содержит вставки князей Ноготковых (Оболенских). По наблюдению исследователя, окончания текста разрядной книги по времени совпадает со смертью князя Федора Андреевича Ноготкова (конец 1603 – начало 1604 г.).

В отличие от основной редакции, сокращенная редакция, помимо прочего, встречается в сборниках устойчивого состава. Компилятивная редакция представлена двумя книгами: разрядной книгой 1484 – 1594 гг., сохранившейся в двух списках и книгой 1484 – 1599 гг., также представленной двумя списками (Колюбакинский и Рагозинского).

3) Разрядная книга 1586 – 1604 гг., сохранившаяся в двух списках, представляет собой компиляцию разных частных разрядных книг (типа книг 1479 – 1605 гг., 1493 – 1605 гг., 1559 – 1605 гг.), составленную Ромодановскими в XVII в.[38] Эта книга не получила распространения в рукописной традиции.

4) разрядная книга 1557 – 1601 гг. является сложной компиляцией разных чтений в списках разрядной книги 1478 – 1603 гг., книги 1493 – 1605 гг., книги 1564 – 1604 гг. и известий Государева разряда 1584/85 г.

5) разрядная книга 1479 – 1605 гг. и родственные ей тексты разрядов – одна из наиболее сложных компиляций. Основная редакция, выделяемая Ю. В. Анхимюком, представлена двумя списками. Поскольку исследователь присоединился к моим наблюдениям относительно списков основной редакции (с. 279), добавлю, что, по моему мнению, она была создана в 1630-х гг. и соединяла в своем составе записи несохранившейся книги 1479 – 1585 гг., созданной на основе второй редакции Государева разряда 1585 г. и несохранившейся книги 1585 – 1605 гг.[39] В своей работе Ю. В. Анхимюк никак не обозначает другие редакции этой разрядной книги 1479 – 1605 гг., поэтому остается догадываться, что их, помимо основной, по крайней мере еще две: текст Собакинского списка (РГАДА. Ф. 181. Д. 110), осложненный новым источником в записях за 1592 – 1556 гг., и редакция Румянцевского списка (РГБ. Ф. 256. № 339).

6) Разрядная книга 1598 – 1602 гг. сохранилась в двух списках и в обоих случаях в составе рукописей, содержащих своды разрядных книг. Текст этой книги отразился в тексте 1484 – 1599 гг. компилятивной редакции разрядной книги 1478 – 1603 гг. (Колюбакинский список). Записи этой книги уникальны, либо «отражают описываемые события в оригинальном изложении» (с. 305). От себя замечу, что уникальность известий этой книги (с. 305 – 307) заключается прежде всего в том, что многие из этих записей в разрядные книги как правило не вносились. Как полагает Ю. В. Анхимюк известия этой книги составлены свидетелем событий, происходивших при дворе, был лояльным по отношению к новой династии (Годуновых) и относился с особым вниманием к службе М. Б. Шеина. Последнее, как полагает исследователь, свидетельствует о том, что текст книги был под наблюдением М. Б. Шеина. Рукопись разрядного свода, содержащего один из списков книги (судя по датировке рукописи концом XVI в. – вероятный архетип книги – К. П.) во второй половине XVII в. могла принадлежать А. С. Шеину (с. 310).

7) разрядная книга 1600 – 1605 гг. – устойчивый текст, сохранившийся в составе нескольких сводов разрядных книг и разрядов в составе сборников.

8) разрядная книга 1564 – 1604 гг. сохранилась в ряде списков в составе сводов различных разрядных книг. Списки книги распадаются на несколько редакций. Архетипная редакция – редакция Румянцевского II списка. Остальные редакции отличаются значительной компилятивностью годовых статей известиями других разрядных книг, включая Государев разряд 1585 г. и разрядную книгу 1475 – 1605 гг. Ю. В. Анхимюк особо выделил лишь Плещеевскую редакцию, представленную двумя списками.

9) разрядная книга 1479 – 1609 гг. представлена тремя редакциями, возникшими на основе самостоятельной обработки архетипа редакции: Основной, списка Крылова (РНБ. Ф. 1224. Оп. 1. № 1) и списка Володимерова (РГБ. Ф. 218. № 1460). Текст книги «родственен» известиям предыдущей разрядной книги 1564 – 1604 гг. Он составлен на основе Государева разряда и записей частных книг. Редакция текста по списку Володимерова содержит общий текст с разрядной книгой 1375 – 1609 гг. Эта редакция дополнена записями летописного характера, выписками из духовных грамот великих князей и местническими памятями Петра Константиновича и Геннадия Бутурлина.

10) разрядная книга 1375 – 1609 гг. («Башмаковская разрядная книга») сохранилась в двух списках и являлась одним из источников опубликованной В. И. Бугановым разрядной книги 1475 – 1605 гг. (так называемой «Пространной редакции»). Известия разрядной книги содержат в начальной части выписки из летописей, начиная с 1375 г.

11) разрядная книга 1471 – 1631 гг. («Бекетовская разрядная книга», «Пушкинская разрядная книга») была составлена, по предположению Ю. В. Анхимюка, между 1631 – 1636 гг. (последняя дата - год смерти Гаврила Григорьевича Пушкина) под наблюдением и при участии Г. Г. Пушкина. Списки разрядной книги распадаются на несколько редакций, отличающихся независимой обработкой архетипа. Помимо основной редакции, исследователь выделяет особую редакцию, редакцию списка Нефимонова и редакцию Румянцевского II списка. Разрядная книга составлена на основе известий Государева разряда и частных разрядных книг с включением документов фамильного архива Пушкиных.

В своей работе Ю. В. Анхимюк отметил существование моей гипотезы о составлении Пушкинской разрядной книги между 1631 и 1634 гг. (с. 354). Поскольку аргументация для данного утверждения находится в моей неопубликованной диссертации, позволю себе привести ее здесь.

11 июля 1613 г. Г. Г. Пушкин был назначен «стоять у сказки» князю Д. М. Пожарскому боярского чина.[40] Это назначение стало причиной местнического спора – Пушкин заявил о невозможности исполнить службу по местническим соображениям. Решение по этому спору передается в тексте Пушкинской книги[41] и разрядной книге 1613 – 1645 гг. различным образом:

Текст известия об итогах спора в разрядной книге 1613 – 1645 гг. предполагает, что на определенный период отложены любые споры, включая выяснение вопроса о наличии самого права подать челобитье на Пожарского. Трактовка результатов спора в Пушкинской книге носит явно выраженный тенденциозный характер. Согласно ей, Г. Г. Пушкин и Д. М. Пожарский становились "местниками", то есть лицами, чей местнический статус относительно друг друга не выяснен. Это значит, что вопрос о местническом преимуществе не однозначен и лишь отложен на будущее. Этот тонкий нюанс, допущенный в передаче текста несомненно носит целенаправленный характер.

В тексте основной редакции разрядной книги 1613 – 1645 гг. под 1634 г. (Пушкинская разрядная книга оканчивается 1631/2-м годом) содержится известие о местническом споре Пушкиных с кн. Д. М. Пожарским. В июне 1634 г. по государевой грамоте было принято решение отправить с кн. Д. М. Черкаским и его "товарищем" кн. Д. М. Пожарским отряд под руководством Б. Г. Пушкина "на воров". Дядя Б. Г. Пушкина, думный дворянин Гаврил Григорьевич, «бил челом» о невозможности его племяннику отправляться в «посылку» от князя Д. М. Пожарского. В качестве аргумента Г. Г. Пушкин привел известие 1613 г. о своем местническом споре с кн. Д. М. Пожарским в той редакции, которая содержится в Пушкинской разрядной книге: "и он государь велел ему Гаврилу с князь Дмитрием быть без мест и то ныне в розряде записано".[42]

Но и это еще не все: вернувшись со службы, Б. Г. Пушкин подал местническое челобитье на князя Д. М. Пожарского, который в ответ «бил челом о оборони». Спорное дело было передано на рассмотрение Боярской думы. Среди различных "случаев", приводившихся Пушкиным было известие о "скаске" его дядей Г. Г. Пушкиным боярского чина князю Д. М. Пожарскому. Ответ боярской комиссии ("да в розряде сыскано") полностью совпадает с текстом, который читается в основной редакции разрядной книги 1613 – 1645 гг.: «и в ту пору указал государь для своего царского венца во всяких чинах быть без мест, а не для Гаврилова челобитья».[43] Таким образом, искажение, допущенное в Пушкинской разрядной книге, носило явный местнический характер. Более того, оно использовалось в местнических "памятях" Пушкиных.[44]

Таким образом, известия основной редакции разрядной книги 1613 – 1645 гг. в записях за июнь 1634 г. подтверждают существование текста о местническом споре 1613 г. между Г. Г. Пушкиным и князем Д. М. Пожарским в том варианте, который читается только в Пушкинской разрядной книге. Именно это обстоятельство дает основания предполагать существование текста, который читается в Пушкинской разрядной книги, уже к июню 1634 г.

12) разрядная книга 1375 – 1581 гг. («Барсовская разрядная книга») представлена 13 списками, содержит в начальной части выписки из летописи с 1375 г. и сопровождается устойчивым конвоем, включая Повесть И. М. Катырева-Ростовского. Текст книги составлен на основе известий Государева разряда (в том числе дефектных) и частных разрядных книг, в частности разрядной книги 1564 – 1604 гг., и имеет общие чтения с Пушкинской разрядной книгой (1471 – 1631 гг.). Рукопись, которую Ю. В. Анхимюк считает архетипом разрядной книги, принадлежала Квашниным, а сам текст книги был составлен в 1630-х гг. Дальнейшее распространение текста книги в рукописной традиции произошло благодаря Бутурлиным, которые внесли в известия разрядной книги свои «затейки».

13) разрядная книга 1493 – 1605 гг. («Карамзинская разрядная книга») содержит дефектные известия Государева разряда, ряд других записей частного происхождения и известия разрядной книги 1564 – 1604 гг., позволяющие говорить о ее общих источниках с разрядной книгой 1375 – 1581 гг. Владимирский список (Владимиро-Суздальский музей-заповедник), датируемый концом 1610 – началом 1620- х гг., по мнению исследователя, является сохранившимся архетипом разрядной книги. Рукописная традиция самой книги и создание ее редакций тесно связано с деятельностью Бутурлиных.

14) разрядная книга 1485 – 1599 гг. сохранилась в двух списках, один из которых (В. И. Григоровича) датируется первой четвертью XVII в. По мнению Ю. В. Анхимюка протограф книги был составлен при Борисе Годунове и содержал отсутствующие в настоящее время известия вплоть 1604/5 г.

Пять рукописей выделены Ю. В. Анхимюком в отдельную «сборную группу» рукописей, содержащих разрядные книги с оригинальными комбинациями записей и сохранившиеся в единственных списках. Список Вындомского (конца 1610-х гг.) содержит текст 7001 – 7116 гг., компилирующий записи Государева разряда с краткими известиями частного характера.[45] При этом книга содержит оригинальные известия и записи из официальной летописи за вторую половину XVII в.[46]

Забелинская разрядная книга 1375 – 1586 гг. составлена на основе Государева разряда, летописных известий и документов из архива семьи Плещеевых.[47] Хронология известий сильно нарушена, а годовые статьи в целом ряде случаев чрезвычайно краткие.

Разрядная книга 1379 – 1620 гг. представлена единственным списком XVIII в. (Лихачевский I). В книге отсутствует ряд годовых статей, остальные записи краткие и составлены на основе частных разрядных книг.

Наконец, еще две рукописи содержат оригинальную комбинацию известий –разрядная книга 1433 – 1635 гг. в Болтинском I списке второй половины – конца XVII в., и разрядная книга 1375 – 1638 гг. в Эрмитажном III списке (список Лобановых-Ростовских). Обе созданы, как пишет Ю. В. Анхимюк, с участием записей Государева разряда и частных разрядных книг.

Дополнительно отмечу, что, по моему мнению, обе книги сближает использование документов из архива Сабуровых-Вельяминовых. Более того, рукопись Лобановых-Ростовских имела одним из своих источников текст разрядной книги 1479 – 1605 гг. по Болтинскому II списку (ГИМ. ОР. Муз. 3257). Их общий протограф был создан не ранее 1620-х гг. и не позднее середины XVII в. Более того, учитывая то, что в 1620 г. Б. Ф. Болтин и Н. Д. Вельяминов находились на совместной службе в качестве воевод в Тарках, было бы заманчивым высказать предположение о принадлежности протографа Болтинского II списка разрядной книги 1479 – 1605 гг. и рукописи Лобановых-Ростовских Б. Ф. Болтину.[48]

Итак, исследование Ю. В. Анхимюка издано. И, судя по тексту, оно представляет собой некоторый этап в исследовании разрядных книг. Далеко не все проблемы, связанные с их изучением решены. Укажу лишь две – существенные для изучения разрядных книг вообще, а не только книг древней традиции. Причем, в значительной степени эти проблемы обусловили некоторые особенности исследования Ю. В. Анхимюка. Например, в работе историка в большинстве случаев в стороне остаются важнейшие вопросы: этапы и время составления и формирования разрядной книги и ее редакций. С другой стороны, эти проблемы намечают и пути дальнейшей работы с текстом разрядных книг.

Прежде всего – проблема методики изучения разрядных книг. Если сравнить исследование Ю. В. Анхимюка и книгу В. И. Буганова (1962), то со всей очевидностью можно увидеть много общего в их структуре, расположении материала и его изложении. Это обстоятельство вызвано общей методикой изучения разрядных книг – методом «шурфов», сопоставления годовых статей за годы, отстоящие друг от друга на несколько лет (с. 47, 211) и «широких шурфов» – сопоставление годовых статей подряд за несколько лет. Сам Ю. В. Анхимюк называет последний «смешанным методом» (с. 211). Использование этой методики оправданно объемом текста разрядных книг, но при этом за рамками исследования остаются вопросы текстологического изучения взаимоотношения списков – недаром исследователь нередко использует термин «родственный текст», при этом, не оговаривая его значение.

Текст разрядных книг поистине сложен для изучения – но тем насущнее представляется требование к работам, которые им посвящены – они должны быть более доступны для специалистов, а значит, более подробны в выводах и доказательствах.

Другой вопрос, решение которого представляется насущным – вопрос терминов: «В терминологии, применяемой к разрядным книгам, существует заметный разнобой. В частности это касается такого широко употребляемого понятия как «редакция». Вместе с неопределенностью в подходах к вышеуказанной проблеме, это создает заметные трудности в использовании корпуса записей разрядных книг современными исследователями, а подчас влечет неадекватные оценки содержания» (с. 6). Причина этого явления – историографическая традиция (с. 71). Но не только – думается, что в немалой степени сохранению старой терминологии способствует незнание историками новейших работ по разрядным книгам.

Между тем, очевидно, что сейчас уже следует отказаться от употребления терминов “Пространная редакция” применительно к разрядной книге 1475 – 1605 гг., “Сокращенная редакция” 1636 г. – к разрядной книге 1550 – 1636 гг. и др. Употребление данного термина, действительно, отражает лишь историографическую традицию, заданную В. И. Бугановым в исследованиях 1950-х гг. Первоначально В. И. Буганов использовал термин “пространная редакция”[49], но уже в 1962 г. В. И. Буганов призвал отказаться от использования термина “пространная редакция”, предложив использовать вместо него – “разрядная книга с древнейшими записями”[50] В настоящее время, использование старой терминологии применительно к разрядным книгам следует считать некорректным с точки зрения современной текстологии.[51]

Ю. В. Анхимюк использует термин «разрядная книга» в текстологическом смысле – как «текст с определенными хронологическими рамками, оригинальным набором как самих годовых статей, так и разрядов с прочими записями, расположенных в этих статьях в определенной последовательности» (с. 211). Соответственно, редакцию отличает «значительные или постоянные дополнения, сокращения и другие изменения в тексте нескольких годовых статей» (с. 211).

В текстологии принято понимать под “редакцией” текст, отличающийся целенаправленными, смысловыми изменениями исходного текста. Однако специфика частных разрядных книг заключается в том, что изменения, вносимые их составителями, состоят в использовании новых, дополнительных источников. Причем, если этот источник вносит незначительные изменения (напр., вставка новой записи), то в таком случае, практически каждая рукопись с текстом разрядной книги представляет собой новую редакцию. Дело в том, что списков (копий) разрядных книг без каких-либо изменений в тексте в допетровское время почти не было. Зачастую точный список создавался для того, чтобы править его по другому тексту разрядов. Таким образом, подобная формулировка представляется достаточно корректной.[52]

Однако проблема различия текста разрядной книги и ее редакции остается. Где та грань, которая их отделяет? Судя по формулировке, предложенной Ю. В. Анхимюком, использования нового источника на протяжении всего текста разрядной книги означает лишь появление новой редакции. Можно ли в таком случае считать этот текст редакцией разрядной книги, к которой был добавлен новый источник и, соответственно, разрядной книги, использованной в качестве дополнительного источника. Судя по всему можно – а это означает, что один и тот же текст является редакцией двух различных разрядных книг. Думается, что в тех случаях, когда используются дополнительный источник на значительном протяжении текста, дополняя записи в составе каждой годовой статьи, либо в качестве дополнительных годовых статей, следует уже говорить о новом тексте – новой разрядной книге. Но и в этом случае у меня нет ответа на вопрос о том, где проходит граница, отделяющая книгу от ее редакции.

На современном этапе изучения разрядных книг следует отдавать отчет в том, что термин «разрядная книга» (в отличие от “книг Разрядного приказа”) может быть использован и используется в нескольких значениях: во-первых, как исторический термин (он использован в тексте Описях Разрядного приказа XVII в.); во-вторых, как археографический термин; в-третьих, как источниковедческий термин. В последнем значении и следует рассматривать выделение разрядных книг, предложенное Ю. В. Анхимюком в своей работе.[53]

Считаю полезным предложить обозначение термином “разрядные записи” записей, имеющих своим непосредственным источником текст разрядной книги. В прочих случаях более точно было бы использовать иную терминологию. Напр.: записи “делопроизводственного характера”, или известия “документального происхождения”. Причем, в последнем случае, термин имеет более широкое значение, служит указанием лишь на тип источника, а не его происхождение.

Итак, современные достижения источниковедческого изучения разрядных книг позволили в значительной степени пересмотреть взгляды В. И. Буганова. Сейчас актуальными и востребованными остаются его наблюдения в отношении Государева разряда (разрядная книга 1475 – 1598 гг.). Это отнюдь не умаляет значительный вклад ученого в исследование разрядных книг. Однако другие взгляды историка пересмотрены, на основе систематизации и выявлении списков разрядных книг, которые провел исследователь. Отрадно, что пересмотрены выводы Буганова его учеником – Ю. В. Анхимюком. Остается надежда – эти достижения будут востребованы историками.

Опубл.: Очерки феодальной России. М.; СПб., 2007. Вып. 11. С. 462-483.
 

• Размещено: 01.10.2012
• Автор: Петров К.В.
• Ключевые слова: источниковедение, приказное делопроизводство
• Размер: 70.59 Kb
• постоянный адрес:
• © Петров К.В.
• © Открытый текст (Нижегородское отделение Российского общества историков – архивистов)
  Копирование материала – только с разрешения редакции