[стр. 135]
[Критика и библиография.] А. Андреев. [Рец. На кн.:] Н. А. Воскресенский. Законодательные акты Петра I.
Акты о высших государственных установлениях. Том I. Редакции и проекты законов, заметки, доклады, доношения, челобитья и иностранные источники. Под редакцией и с предисловием Б. И. Сыромятникова (Академия наук Союза ССР. Институт права). Издательство Академии наук Союза ССР. М. и Л. 1945. XI. IV + 602 + 4 вклейки. Тираж 3000. Цена 50 руб.
Издание источников по истории России XVIII в. велось довольно слабо в дореволюционные годы; в советские годы оно тоже не получило развития, исключением явились крестьянские восстания XVIII в. (Булавинское и Пугачёвское) и географические открытия и экспедиции, о которых именно в советские годы издано довольно много новых и ценных источников. Издания источников об эпохе Петра Великого за эти годы также не было. Начатое ещё в 1872 г. издание "Писем и бумаг императора Петра Великого", доведённое до седьмого тома (письма и бумаги за первую половину 1708 г.), было приостановлено в 1918 г. и возобновилось только в 1943 г., когда Институт истории образовал особую группу по изучению эпохи Петра Великого, которая довольно быстро закончила подготовку переписки Петра Великого за вторую половину 1708 г. (VII том), предполагая а 1946 г. начать подготовку VIII тома (переписка за 1709 г.).
Н. А. Воскресенский, составитель рецензируемого сборника "Законодательные акты Петра I", вёл всю работу индивидуально, но потом его труды вошли в план Института права. "Законодательные акты Петра I" были уже подготовлены Н. А. Воскресенским ещё до начала Отечественной войны, но том вышел из печати только в июне 1945 года. Прекрасно оформленный издательством Академии наук, напечатанный на очень хорошей бумаге, сборник был выпущен в дни празднования 220-летия Академии наук. Позволю себе высказать несколько замечаний по поводу этой книги.
Труд Н. А. Воскресенского открывается статьёй редактора сборника Б. И. Сыромятникова (стр. XXXIII - XLIV), в которой отмечается, что этот труд "представляет выдающееся, можно сказать, исключительное явление в области публикации исторических памятников". Б. И. Сыромятников находит, что "в практике подобного рода изданий утвердилась довольно прочная археографическая традиция", которая, по его мнению, "сводится к изданию одних текстов, с небольшими дипломатическими аннотациями и подстрочными вариантами слов или отдельных выражений..." Б. И. Сыромятников приводит длинный перечень русских изданий XIX - XX вв., в которых эта "традиция" им обнаружена. Этот список можно бы продолжить, включив в него все русские издания "исторических памятников и актового материала", появившиеся не только в России XVIII - XX вв. и в СССР, но также и заграницей, так как среди изданий, предшествующих появлению "Законодательных актов Петра I", было, по мнению Б. И. Сыромятникова, только два "удачных исключения": это "издание текстов "Русской Правды" (т. I), выпущенное Институтом истории АН СССР, и им же составленное учебное пособие той же "Русской Правды" (стр. XXXIV). Мне кажется, что Б. И Сыромятников неточно и неправильно изобразил открытую им "археографическую традицию"; он упустил из виду, что принципы издания повествовательных источников (например летописей, сказаний, житий и т. п.) отличались от изданий документальных источников (грамот, записей, актов) и что изданию первых очень часто предшествовала большая предварительная работа по установлению различных редакций текста, их происхождения и т. п. Появлению некоторых томов "Полного собрания русских летописей" предшествовала большая предварительная работа по изучению происхождения списков памятников, о которой редакторы отдельных томов давали весьма подробный отчёт; они печатали его в начале издаваемых ими памятников или отдельно, ввиде особого исследования. Можно назвать много подобных работ XIX - XX вв., в которых эта археографическая традиция нашла такой же применение, как и в том издании, которое, по мнению Б. И. Сыромятникова, является "удачным исключением". Правда, при издании документальных памятников эта "традиция" меньше применялась, но в ней при простоте текстов не было нужды: если акт (грамота) сохранился в оригинале или в единственном списке, то едва ли требуется при издании его давать что-либо другое, кроме того, что Б. И. Сыромятников называет "небольшими дипломатическими аннотациями и подстрочными вариантами слов или отдельных выражений".
Неправильно представив "археографическую традицию", Б. И. Сыромятников утвер-
[стр. 136]
ждает далее, что публикация Н. А. Воскресенского по сравнению со всеми предшествующими изданиями исторических источников "идёт по совершенно другому пути". В основе труда названного автора также лежит публикация текстов законодательных актов Петра I, но Н. А. Воскресенский подаёт их в таком виде, в таком ансамбле актового материала, что его "издание" превращается в настоящее исследование (разрядка здесь я далее Б. И. Сыромятникова. - А. А. ), вскрывающее перед читателем историю рождения каждого законодательного акта петровской эпохи в последовательных стадиях, которые данный акт прошёл в процессе своего генезиса, разработки и, наконец, окончательного оформления и "высочайшей "санкции" (стр. XXXIV). В основе соображений Б. И. Сыромятникова лежит неправильное предположение, что издание источника может заменить его предварительное исследование: "традиция" же не только нашей, но и западноевропейской археографии говорит определённо, что даже совершенное издание источника требует его предварительного исследования в археографическом отношении, а результаты его следует представить и при издании источника. Вопреки Б. И Сыромятникову позволяю себе утверждать, что задача, которую поставил себе Н. А. Воскресенский, вовсе не новая: и до него занимались изданием законодательных актов петровской эпохи, но его предшественники, например В. И. Веретенников, П. В. Верховский и другие, не смешивали двух разных задач: исследование происхождения акта и его издание. Возможно, конечно, в одном сборнике представить результат той или другой работы, но заменить первую тему "ансамблями" документов, которые даёт Н. А. Воскресенский, например, в начале издаваемых им "Актов о Сенате и государственных коллегиях" (стр. 195 - 277), или краткими, но решительными общими заявлениями, что "всех последовательных редакций (закона о Должности Сената) следует установить шесть" (стр. 281, 319, 371), ещё не достаточно: необходимо и "ансамбль" дать более полный (см., например, примечание к стр. 333), притом его следует дополнить (стр. 379) комментариями к "ансамблю" (без соответствующих пояснений непонятно отношение, например, NN 344 и 345 к NN 342, 343 и 346), а заявления о редакциях, их числе требуют серьёзного исследовательского подхода, которого в книге Н. А. Воскресенского нет и без которого все эти многочисленные "редакции" пока остаются произвольными построениями Н. А. Воскресенского, так как и самое понятие "редакции" им нигде не объяснено; не связывая себя с существующей традицией и принятыми в археографии понятиями, он должен был дать своё собственное определение редакции. Н. А. Воскресенский, несомненно, ставил перед собой (см. его "Постановку задачи", стр. 1 - 2) соответствующие "темы", которые были, по его скромному мнению, "вне интересов исследователей" и были впервые поставлены им. Однако подробностей своей работы по истории законодательства Петра Великого он в первом томе не даёт; вероятно, рано или поздно в особом исследовании он даст обоснование результатов, т. е. проделает тот "первый путь", о котором говорит и своём введении: "...собрать архивный материал по законодательству Петра I в выписках, систематизировать его, сделать научный анализ и результаты изучения представить в виде учёного исследования". По этому пути шли многие предшественники Н. А. Воскресенского и достигли результатов, прочно вошедших в историческую науку. Н. А. Воскресенский избрал второй способ изучения законодательства Петра Великого: "...обследовать архивные фонды, разыскать в них по возможности все материалы, относящиеся к законодательству Петра I, установить на основании их историю текстов и воспроизвести все последовательные редакции важнейших законодательных актов С сохранением особенностей дипломатики публичного акта" (стр. 3). Признавая преимущества первого способа, Н. А. Воскресенский видит в нём и "большие недостатки", которых можно избегнуть при втором способе. При первом способе "самый выбор материала может оказаться в зависимости от субъективного усмотрения исследователя, его воззрений, точки зрения, а в связи с этим его выводы могут иметь тот или другой характер. При этом для проверки наблюдений и заключений автора такой работы в распоряжении исследователей и критиков не будет других материалов без дополнительных поисков в архивах" (стр. 3). Сообщая о числе "редакций" различных печатаемых в сборнике законодательных актов, Н. А. Воскресенский, видимо, избег опасности "субъективного усмотрения" исследователя и, кажется, убеждён, что его отбор документов не имеет случайного субъективного характера, отличается предельной полнотой и не потребует от пользующегося его трудом "дополнительных поисков в архивах". Попробуем проверить выполнение взятых им на себя обязательств.
Помещённый в предисловий на стр. 3 - 10 "Обзор архивных источников по законодательству Петра I" говорит о той громадной работе по пересмотру сохранявшихся архивных материалов о петровской эпохе, которая выполнена единолично Н. А. Воскресенским. Им просмотрены фонды Кабинета, Сената и Синода, а также фонды некоторых. Коллегий - Военной, Адмиралтейской, Берг и отчасти Иностранной (последнюю в той части, которая попала в б. Государственный архив). Этот перечень архивных фондов, приведённый в обзоре, неполон: в тексте сборнике имеются ссылки на архивные фонды", которые не упомянуты в "Обзоре"; значит, Н. А. Воскресенским проделана большая работа, чем та, о которой он сказал (см., например, легенды при NN 414, 426 и др.).
В перечне просмотренных фондов, имеются, однако, ошибки: упоминаемый на стр. 9 - 10 "Гос. архив Мин. Ин. дел" - в прошлом не один архив, а два фонды, упомянутые на стр. 9 - 10, входили в б. Государственный архив Российской империи, в названные на стр. 10 "Дела, касающиеся до образования различных государственных учрежде-
[стр. 137]
ний" и упоминаемые на той же странице 12 книг, собранные в 1755 г. из документов коллегии Иностранных дел, входили не в "тот же Государственный архив Мин. Ин. дел", а в б. Московский главный архив Мин. Иностранных дел (эта ошибка повторена на стр. 529 и др.).
Вместе с тем следует уточнить наименование части фонда Сената в Москве (в ЦГАДА), которую просматривал Н. А. Воскресенский и которая, по его мнению, "представляет интерес": он обозрел только незначительную часть (отдельные книги) громадного фонда Сената, относящегося к переписке его с коллегиями петровской эпохи, но им не просмотрены, однако, те книги "переписки Сената" (NN534 - 537, 604 - 607, 810 - 814, 1273 - 1282, 1344, 1728 - 1770), которые имеют непосредственное отношение к тем коллегиям, законодательным актам которых посвящен первый том "Законодательных актов Петра I", а именно: Адмиралтейской коллегии, Штатс-контор-коллегии, Камер-коллегии, Рекетмейстерской конторы, Юстиц-коллегли и Иностранной колегии. В этих книгах Сената можно найти документы, которые объяснили бы полнее и лучше процесс создания законодательных актов, о которых говорится в "Законодательных актах Петра I", в разделах: 4-м ("Должность прокурора Адмиралтейской коллегии", "Указа и инструкции рекетмейстеру"), 5-м ("Об устройстве судебных учреждений в России"), 8-м ("Определение коллегии Иностранных дел"), 9-м ("Регламент Камер-коллегии") и 10-м ("Регламент Штатс-контор-коллегии"). Не только переписка Сената с этими коллегиями должна бы привлечь внимание Н. А. Воскресенского, но и фонды этих коллегий нельзя было оставить без просмотра. Между тем из архивов петровских коллегий, хранящихся в ЦГЛДА в Москве, не использованы Н. А. Воскресенским архивы: Камер-коллегии (с 1704 г., ф. 272), Штатс-контор-коллегии (с 1718 г., ф. 278), Юстиц-коллегии (с 1701 г. ф. 282) и Иностранной коллегии (с 1720 г. - "внутренние коллежские дела", ф. 169). Это привело к тому, что Н. А. Воскресенским не включены в его первый том многие документы, которые были известны составителям "Полного собрания законов" и которые они, несомненно, навлекли из фонда Сената и из фондов самих этих коллегий. Стоит сравнить то, что дает, например, Н. А. Воскресенский в разделах 4 (по Адмиралтейской коллегии, о фискалах, о рекетмейстере), 5, 8, 9 и 10 с соответствующими томами и номерами "Полного собрания законов", посвящёнными законодательным актам, относящимся к тем же коллегиям, чтобы убедиться в том, что первый том "Законодательных актов Петра I" не только не заменяет в этом отношении "Полное собрание законов", но требует постоянного обращения к нему, когда; речь идет, например, о материалах, необходимых для понимания того, "как создавались регламенты коллегий: Юстиц-, Иностранной; Камер- и Штатс-контор. Не доведя просмотр архивных фондов коллегий и о коллегиях до конца, Н. А. Воскресенский мог дать о коллегиях лишь то, л то он нашёл в фондах Кабинета, в части фонда Сената и в тех коллекциях материалов, которые представляют разряды б. Государственного архива и б. Московского главного архива Министерства Иностранных дел. Поставленная им себе, задача - "обследовать архивные фонды, разыскать в них по возможности все материалы, относящиеся к законодательству Петра I", - судя по опубликованному первому тому, оказалась невыполненной.
В перечне просмотренных Н. А. Воскресенским фондов отсутствуют два таких фонда, к которым естественно было обратиться, - я имею в виду архивы. А. Д. Меншикова и Я. В. Брюса. Меншиковский архив, оказавшийся к настоящему времени не только в Ленинграде (в Ленинградском отделении Института истории), но и в Москве (в ЦГАДА и в Библиотеке Союза ССР), странным образом не привлёк к себе внимания Н. А. Воскресенского. Я. В. Брюс заинтересовал Н. А. Воскресенского (стр. 9) только его деятельностью в Мануфактур- и Берг-коллегиях, но ведь прочие виды многообразной деятельности Я. В. Брюса нашли ещё более яркое отражение в фонде Брюса, хранящемся в Артиллерийском музее в Ленинграде; об этом фонде уже давно известно в литературе. Почему Н. А. Воскресенский прошёл мимо этих, двух архивов, остаётся непонятным.
Не располагая всеми нужными ему материалами, относящимися к законодательству Петра I, Н. А. Воскресенский лишь отчасти мог выполнить свою вторую задачу; "...установить на основании их историю текстов и воспроизвести все последовательные редакции важнейших законодательных актов..." Для "истории текстов" он привлёк те документы, которые нашёл главным образом в фондах Кабинета и Сената, но уже выше пришлось отметить их неполноту. В отношении регламента, например Юстиц-коллегии 1718 г., Н. А. Воскресенский мог найти в своих материалах только те 7 документов, которые он и приводит под NN 50, 51,. 377 - 381; лица, просматривавшие в своё время (перед 1830 г.) фонды Сената по Юстиц-коллегий., и фонд самой Юстиц-коллегии, могли дать для "Полного собрания законов" значительно большее количество документов, которые в той или иной мере объясняют "правотворчество", связанное с устройством в 1718 - 1719 гг. Юстиц-коллегии и судебных учреждений. В других случаях (в отношении регламентов Иностранной коллегии, Камер-коллегии и др.) получилась та же картина: стоит сравнить документы, например разделов 9 и 10 "Законодательных актов Петра I", с тем, что даёт "Полное собрание законов", чтобы придти к выводу, что "истории текстов" законодательных памятников не получилось, а вся она свелась к подаче разнообразных редакций законов, объяснение происхождения которых - ещё дело будущего. В подаче "последовательных редакций" текстов (в разделах" 3 - 10) таких законодательных актов, петровского* времени, как указы: о Сенате
[стр. 138]
1711 г., "Должность Сената", "Должность генерал-прокурора", "Должность прокурора Адмиралтейской коллегии", "Указ о фискалах", "Инструкция рекетмейстеру", "Указы об Юстиц-коллегии", "Указ о форме суда", "Генеральный Регламент государственных коллегий", "Регламент Иностранной коллегии, Камер-коллегии и Штатс-контор коллегии", - надо видеть пока основной итог многолетней работы Н. А. Воскресенского по просмотру некоторых архивных фондов петровской эпохи. Усилиями одного человека собраны очень ценные материалы о законодательстве петровской эпохи; тексты многих напечатанных здесь законов были уже известны ранее, но Н. А. Воскресенский впервые собрал и отчасти напечатал последовательные редакции этих законов, дав тем самым исследователям много новых материалов о законодательстве того времени. К сожалению, судить о правильности установления Н. А. Воскресенским тех или иных этапов в создании отдельных законов, по указанным выше причинам, пока невозможно, а некоторые из установленных им редакций не подходят под обычное понимание "редакции" (см., например, далее о редакциях "Стата" Иностранной коллегии). В книге Н. А. Воскресенского имеются ещё два раздела, которые названы им: первый - "Акты о законе и правотворчестве" (NN 1 - 211 за 1699 - 1724 гг.), второй - "Акты о верховной власти" (NN 212 - 229, 3721 - 1723 гг.) и приложения (NN 230 - 235, 1697 - 1724 гг.); они занимают в книге около трети её и должны, видимо, иметь характер введения ко всем прочим актам. Просматривая акты разделов первого и второго (NN 1 - 235), нельзя не обратить внимания прежде всего на неравномерность их в хронологическом отношении: актов до 1709 г. в обоих разделах всего семь (NN 1 - 5, 230 и 231), все прочие (т. е. 228 номеров) относятся ко времени более позднему, преимущественно к 1718 и следующим годам; впрочем, к "Актам о законе и правотворчестве" раннего периода следует отнести и те, которые случайно попали в раздел 3 (NN 236 - 239), но они не изменят общего впечатления, что "Актов о законе и правотворчестве" и "Актов о верховной власти" за период до 1709 г. в распоряжении Н. А. Воскресенского оказалось очень мало, а те, которые у него были, носят, несомненно, случайный характер. Его поиски в архивных фондах были, повидимому, обращены главным образом на акты последних лет1 . Такое ограничение вполне понятно и законно, но об этом надо было заявить, скажем, в предисловии, а не давать читателю совершенно неправильного представления о том, что "правотворчество" Петра и его сотрудников началось, в сущности, только после Полтавы... Между тем, уже из трудов М. М. Богословского, посвященных этому раннему петровскому "правотворчеству", хорошо известно, что изучение его - одна из наших очередных задач, без разрешения которых всё последующее "правотворчество" иногда непонятно и неожиданно... Н. А. Воскресенский уклонился от этой работы по выявлению материалов по истории петровского законодательства периода до 1709 и даже до 1718 гола. И исследователь, изучающий этот период, должен обращаться попрежнему к "Полному собранию законов" и вновь искать нужные материалы в архивных фондах.
Но что же даёт сборник Н. А. Воскресенского нового для историка петровской эпохи?
Остановлюсь прежде всего на актах, напечатанных в первом и втором разделах. Из 235 номеров актов большая часть, около 200 номеров, относится к 1718 - 1725 гг., из них 35 напечатаны ранее в "Полном Собрании Законов", в томах V, VI и VII; около десяти-пятнадцати - в "Сборнике Русского Исторического Общества", т. XI, в "Собрании постановлений по ведомству православного исповедания" и др. Таким образом, большая часть актов в этих разделах впервые введена в научный оборот. Трудно объяснить, чем руководствовался Н. А. Воскресенский, печатая снова то, что уж ранее было издано в "Полном Собрании Законов" или в других сборниках актов петровского времени. В нескольких случаях (NN 124, 164, 191 и др.) текст "Полного Собрания Законов" является более полным, чем в труде Н. А. Воскресенского, где даётся лишь его часть. Некоторые вновь изданные акты не могут быть поняты без обращения к "Полному Собранию Законов", таковы, например, NN 128, 129, 136, которые требуют обращения к NN 3963 и 4010 "Полного Собрания Законов"; многие акты, касающиеся Синода (NN 143, 144, 158 - 160 и др.), для их понимания требуют просмотра "Собрания постановлений по ведомству православного исповедания" (за 1720 - 1724 гг.), где напечатаны аналогичные распоряжения Петра.
Акты 1712 и следующих годов даны в разделах первом и втором впервые, однако приходится отметить их пестроту и случайность; те из них, которые относятся к Сенату, Синоду, определённой коллегии и т. п., следовало бы включить в следующие разделы книги или отложить их до следующих томов; в нескольких случаях, печатая случайные акты, относящиеся к тем или иным петровским коллегиям, Н. А. Воскре-
1 Кажется, Н. А. Воскресенский руководствовался при этом теми представлениями о вышедших томах "Писем и бумаг императора Петра Великого", которые он изложил на стр. 20 своего сборника: вопреки утверждению Н. А. Воскресенского издание "Писем" не закончилось, и его приостановка в 1918 г. неправильно истолкована Н. А. Воскресенским. По поводу его претензии заменить своими сборниками будто бы законченное издание "Писем и бумаг императора Петра Великого" приходится только удивляться. Сведения об окончании издания "Писем" были неверны и в годы, когда он начинал свою работу, неправильны на 30 - 40-е годы и, в особенности, с 1943 г., когда Институт истории возобновил работу по изданию "Писем и бумаг императора Петра Великого".
[стр. 139]
сенский обещает полный текст их дать в томах II и III "Законодательных актов". Отмеченные факты говорят о том, что у Н. А. Воскресенского не было системы в отборе актов для первых двух разделов книги.
Раздел третий - "Акты о Сенате и государственных коллегиях" - начинается указом Петра 1702 г. о ведении делопроизводства в учреждениях и в войсках на листовой бумаге, с воспрещением писать на столбцах, но ведь это не первый указ, касающийся тех же вопросов. Если эти вопросы относить к теме о Сенате и коллегиях, то надо было привести и многие другие указы до 1711 г., а не только те четыре случайных, которые Н. А. Воскресенский напечатал под NN 236 - 239 и которые были уже отчасти напечатаны. Главнейшие "Указы" 1711 и следующих годов, которые читаем под NN 240 - 332, во многих случаях были изданы ранее, прежде всего в ПСЗ, а те акты (из указов 1713 - 1724 гг.), которые напечатаны здесь впервые, оставляют то же впечатление, которое получается и при чтении актов первых двух разделов. Вместе с тем и здесь трудно понять, почему, например, N 340 попал в раздел четвёртый, когда он относится не только к "Должности Сената", но касается и Синода, и, конечно, канцелярии, и "всех судных мест"...
Случайный подбор актов можно найти и в других разделах книги: под NN 347 - 354 напечатаны "Указы о фискалах, их должности и действии", семь из них относятся к периоду до 1714 г., и лишь один акт - к 1721 г.; между тем стоит просмотреть соответствующие томы ПСЗ, чтобы убедиться в наличии многочисленных актов 1714 - 1721 гг., касающихся "должности и Действии фискалов". Как в этом, 4-м разделе, так и в следующих внимание Н. А. Воскресенского главным образом устремлено на регламенты, инструкции и т. п., а весьма важные для понимания их остальные акты приводятся им случайно и весьма неполно. Среди этих случайно подобранных актов имеется, конечно, и много таких, которые, как например "Заметки" из записных книжек Петра (NN 78, 97 - 99, 122, 151 - 153, 155 - 157. 159, 179. 185 - 197, 292 и др.), представляют большой интерес, но, к сожалению, они часто напечатаны так, что требуют, в сущности, нового издания.
Нельзя не обратить внимания на необычную квалификацию этих документов: к "Актам о законе и правотворчестве" Н. А. Воскресенский относит "донесения" генералов Веиде и Брюса (NN 1 - 2), "Проект указа о введении в действие Соборного уложения" (N 3), "Изложение речи Петра I..." (N 4), "Заметки из записной книжки Петра I..." (N 5), "Указ Петра I" (N 6 и сл.), "Отрывок из Журнала К. Н. Зотова" (N 19), "Титульный лист к русскому переводу "Ордоннанса Людовика XIV..." (N 20), "Письмо Я. В. Брюса кабинет-секретарю Макарову..." (N 21), "Заметки законодательного характера, написанные Петром I" (N 30), "Исправление Петром I проекта "Артикулов Воинских" (N 33), "Объявление Петра I к Уставу Воинскому" (N37), "Мемория Петра I адм. Ф. М. Апраксину..." (N 41), "Протокольную запись о передаче датских морских законов... морскому офицеру Конону Зотову для сведения их по указу Петра I в одно целое" (N 46), "Законопроект об органах местного управления..." (N 52), "Пункты Петра I законодательного характера..." N 56), "Введение к Ордоянаноу Людовика XIV..." (N 76) и др. Принято думать, что именно историки праза отличаются точностью в юридических определениях, а потому историк просто стоит в недоумении, когда под понятие "акта" подводятся Н. А. Воскресенским столь разнообразные по форме и содержанию документы, под которыми обычно разумеют нечто отличное от актов, или законодательных актов... Столь пёстрыми по содержанию "Законодательные акты Петра I" представляются при ознакомлении с первым и вторым разделами; но на деле эта пестрота, конечно, не законодательных актов, а материалов к ним, которые печатает Н. А. Воскресенский. В сущности, заглавие сборника не отражает его содержания: оно значительно шире - перед нами "Материалы для истории эпохи Петра I", а не только "Законодательные акты Петра I" (так, видимо, понимал свою задачу и Н. А. Воскресенский, когда на титульном листе своей книги дал и второе заглавие её: "Редакции и проекты законов, заметки, доклады, доношения, челобитья (челобитные? - А. А. ) и иностранные источники". Странно, что Институт права Академии наук, под маркой которого вышел данный труд, санкционировал такое толкование "законодательного акта", когда под него подводят "заметки, челобитья, иностранные источники". Здесь, как и во многих других местах этой книги, составителем сборника Н. А. Воскресенским допущена неточная терминология, которая не исправлена и редактором книги Б. И. Сыромятниковым.
Среди материалов, напечатанных в книге, много, конечно, интересных, впервые публикуемых. Н. А. Воскресенский не утруждает себя выяснением вопроса, был или не был опубликован ранее издаваемый им документ. Изучая материалы сборника, приходишь, однако, к выводу, что всё же подбор документов случайный: сборник не может претендовать на какую-либо полноту, и нередко включение того или иного документа в сборник зависело, повидимому, от того, что он казался Н. А. Воскресенскому "интересным" и имел какое-то, иногда далёкое, отношение к теме сборника. Например такие документы, как "Изложение речи Петра I, сказанной при посещении им больного патриарха Адриана, о необходимости просвещения для России, о целях и способах организации школ для борьбы с невежеством", или "Прошение сенаторов царю Петру I о принятии им титула "Отца отечества, Императора Всероссийского Петра Великого", или "Наставление Петра I племяннице своей, цареdне, выходящей замуж за границу" и др., в известном смысле интересны, но случайны и прямого отношения к теме "Акты о верховной власти" не имеют... Вывод из просмотра этой частя сборника ясен: в нём много интересных материалов, частью уже напечатанных до появления их в сборнике Н. А. Воскресен-
[стр. 140]
ского, но едва ли их, следовало именовать "Актами верховной власти" и издавать в сборнике, носящем название "Законодательные акты Петра I".
Приёмы издания документов усиленно обсуждались и разрабатывались в XIX - XX вв. у нас и на Западе; специальная дисциплина - археография - привлекала и привлекает к себе внимание историков и литературоведов, которым приходится заниматься изданием исторических источников. В советские годы сдельно довольно много по выработке правил издания документов, и последние по времени появления их заслуживали бы внимания Н. А. Воскресенского и редактора его труда Б. И. Сыромятникова (имею в виду "Основные правила публикации документов Государственного архивного фонда Союза ССР". М. 1945). И тот и другой держатся, однако, мнения, что "...до настоящего времени специальных правил и приёмов издания публичного акта в нашей археографии не было выработано..." (стр. 18) и что приёмы научного издания памятников законодательства Петра Великого, которые были предложены Н. А. Воскресенским, являются более совершенными1 .
На меня правила Н. А. Воскресенского и теперь, когда они дополнены и изменены им на основании его собственного опыта, производят впечатление весьма общих и элементарных: в них смешиваются мысли о технике первоначальной архивной работы с вопросами изучения происхождения текстов, выяснение задач издания законодательных актов с необходимыми условиями работы над ними.
Н. А. Воскресенский утверждает, что "кафедры университетов и специально исторические исследовательские институты", как можно судить из опубликованных ими собраний источников и курсов, продолжают твёрдо стоять на старых позициях некритического отношения к источникам по реформе Петра I, рекомендуя и перепечатывая обветшалые страницы монументального издания "Полного собрания законов". Эти резкие строки вызваны, однако, всего лишь одним учебным изданием "Реформы Петра I", печатая которое его составитель В. И. Лебедев сделал весьма полезное дело; он, конечно, не ставил себе каких-либо исследовательских задач и не собирался, конечно, нарушить, какие-либо "традиции исторической критики", к восстановлению которых призывает теперь Н. А. Воскресенский, - Без всяких серьезных оснований, а всего лишь на основании одного неправильно понятого факта - перепечатки в упомянутом сборнике из "Полного собрания законов" некоторых документов петровской эпохи - Н. А. Воскресенский утверждает затем, что некритическое отношение к источникам является "господствующим в настоящее время в исторической, науке, и несмотря на это И. А. Воскресенский выступает со своим сборником, в котором ставит своей задачей "приложить практически правила исторической критики к памятникам публичного права". После такого шумного вступления автор предлагав несколько общих мыслей о том, что давно уже известно о систематически-хронологическом расположении документов, которое и должно, между прочим, выгодно отличать его издание от "пользовавшегося всеобщим признанием как образцовое издание тех же документов в 1830 г. в "Полном собрании законов".
Замечания Н. А. Воскресенского по поводу "Полного собрания законов" (стр. 11 - 17 его введения) уже вызвали возражения у редактора сборника Б. И. Сыромятником, отметившего, что они "являются некоторым недоразумением", и в силу этого Б. И. Сыромятников считает данную Н. А. Воскресенским оценку монументального труда М. М. Сперанского неправильной. Отсылая к этим возражениям Б. И. Сыромятникова, отмечу лишь, что о приёмах и методах издания документов в "Полном собрании законов" весьма обстоятельно н правильно писал покойный А. Н. Филиппов в своей статье, напечатанной в "Отчёте Московского университета" за 1915 г.; в ней отмечено многое из того, что будто бы впервые замечено и в отношении "Полного собрания законов" Н. А. Воскресенским. И после появления сборника Н. А. Воскресенского ценность "Полного собрания законов" ничуть не уменьшилась: Б. И. Сыромятников правильно отметил, что оно не преследовало тех задач, которые Н. А. Воскресенский по недоразумению или неведению приписал М. М. Сперанскому и его сотрудникам.
Редактор издания Б. И. Сыромятников оставил, однако, без замечаний утверждение Н. А. Воскресенского, что со своим сборником он выступает тогда, когда "кафедры университетов и специально исторические исследовательские институты... продолжают твёрдо стоять на старых позициях некритического отношения к источникам по реформе Петра I".
Странно то, что это необоснованное заявление, по адресу советской., исторической науки напечатано в издании, которое вышло под маркой академического института - Института права, - а ответственный редактор сборника Б. И. Сыромятников санкционировал эти неправильное утверждения, и самый труд Н. А. Воскресенского возвёл в своём предисловии на недосягаемую высоту.
Незнакомство Н. А. Воскресенского с работой советских историков, касающейся выработки правил издания исторических источников а такие правила появились в 1919 - 1945 гг. привело к тому, что Н. А. Воскресенский применяет свои собственные правила. Не зная или не считаясь с тем, что до него по этому же вопросу выработали его предшественники, Н. А. Воскресенский - учит их тому, как надо издавать. Свои поучения, изложенные на страницах 21 - 24 он преподносит так, будто до Н. А. Воскресен-
1 В 1925 г. Н. А. Воскресенский впервые сделал доклад об издании "Памятников Законодательства Петра в Археографической комиссии Академии наук". Тезисы его доклада позднее были напечатаны в "Летописи занятий Археографической комиссии" (вып. XXXIII). Однако комиссия не присоединилась, к точке зрения Воскресенского.
[стр. 141]
ского об "открытиях" его никогда не слышали и только теперь о них узнают.
В легенде документов принято указывать более радоне их издания (если они были), - Н. А. Воскресенский этого не делает и, боясь обвинения в игнорировании трудов своих предшественников", приводит свои основания (стр. 23 - 24). Не входя в подробности, позволю себе не согласиться с мнением Н. А. Воскресенского и буду попрежнему настаивать на необходимости указания в легенде предшествующих изданий источников. В "основаниях" Н. А. Воскресенского имеется указание на "независимость" его работы над документами от работ его предшественников. Очень жаль, что он так мало считался с их работой: они сделали много и, в частности, по вопросам, связанным с передачей текстов тех памятников, которые печатает Н. А. Воскресенский. То, что Н. А. Воскресенский считает своими "специально выработанными правилами и приёмами воспроизведения первоисточников", как произведение его личного творчества, нередко относит нас к таким моментам развития нашей археографии, которые уже давно изжиты. "В настоящем издании законодательные акты приведены с сохранением всех поправок и с полной точностью орфографии подлинника", но от этой "полной точности" пришлось сделать, как ему кажется, два отступления: ввести прописные буквы и расставить знаки препинания согласно требованиям современной грамматики. "Для историков русского языка эти два отступления не составят особого пробела, зато они значительно облегчат трудности чтения текста..." Но, кроме этих двух, сделаны ещё два отступления, не отмеченные Н. А. Воскресенским: надстрочные буквы введены в строку, а текст разделён на слова, - ведь этого же нет в рукописях. Все эти отступления давно уже, свыше полутораста лет тому назад, сделаны нашими археографами, которые также различают приёмы воспроизведения текстов в интересах филологов и историков. Для работ последних лет нет надобности в той буквальной точности воспроизведения текста, к которой стремится Н. А. Воскресенский.
Удалось ли Н. А. Воскресенскому добиться почти буквального воспроизведения всяких текстов, независимо от того, являются ли они оригиналами Петра или других лиц или черновиками и копиями их, современными или более поздними, "удить без сверки с подлинниками трудно, но беглый просмотр сборника даёт основания для сомнений в точности и правильности передачи некоторых документов. Вот, например, на стр. 104 - "бубликоват" (в N 132), стр. 363 - "какаком" (в N 374) и др. Иногда, впрочем, Н. А. Воскресенский не буквально передаёт текст, а вставляет от себя буквы и слоги (стр. 231, 233). Явные описки в документах не исправляются, и потому в N 238, например, читаем: "иволь обявить". Трудно входить в подробности по поводу пунктуации Н. А. Воскресенского, но во многих случаях она мало понятий, для примера назову N 405.
Нет в сборнике единства в применении тех или иных типографских шрифтов: на стр. 222 - 224 разрядкой напечатаны резолюции Петра, но на стр. 32 той же разрядкой - текст, приписанный А. В. Макаровым, а на стр. 229 - приписанный "другой рукой", но на стр. 236 и др. резолюция Петра (в N 282 и др.) печатается корпусом. Тексты, писанные писцом и только подписанные Петром, передаются одним и тем же, корпусом; текст, писанный целиком Петром, передаётся тем же корпусом, как и текст, писанный писцом и только подписанный Петром. Такой разнобой в передаче "писаний" Петра и других лиц опять-таки ведет к тому, что исследователь должен внимательно перечитывать не только тексты, но и легенды к ним, чтобы добраться до текстов, писанных самим Петром.
Н. А. Воскресенский довольно систематически в легендах актов даёт, их описание: "Подлинной написан Петром I, подписи его не имеет. Дата секретарская" - это "указы" под N 181 - 183, но в том же стиле и характере написанное Петром под N 185 уже носит далее название "Заметок из записной книжки Петра I, имеющих законодательный характер..." и ничем от них не отличающиеся в N 186 получают новое название - "Наброски указов Петра I об устроении монастырей, установлении при них учреждений для служения обществу, о мерах к поднятию религиозного просвещения и др." (то же в N 187). Все эти и другие определения разновидностей актов, печатаемых Н. А. Воскресенским, появились потому, что строгого понимания указа у него нет, обстоятельство для историка явно недопустимое. Считать "указами" отдельные заметки Петра, из которых могли выйти позднее законодательные акты, - значит, вносить путаницу в установленное понимание указа петровского времени... По недостатку места я не остановился на многих неточностях заголовков актов, которые даёт Н. А. Воскресенский; стремление втиснуть богатое и разнообразное содержание некоторых актов в краткий заголовок во многих случаях приводит к неудаче и к использованию в заголовке таинственной приписки - и др., что и ведёт к необходимости читать весь документ в целом.
Черновики и беловики документов печатаются обычно один на другим (см., например, NN 241 - 244), хотя иногда они отличаются только мелочами, которые" можно бы отметить в построчных примечаниях. Но различные "редакций" актов печатаются уже сокращённо: обычно целиком приводятся только первая и последняя, а средние - только "во всех изменениях текста как со стороны содержания, так и стиля", Н. А. Воскресенский здесь проделал громадную работу по сличению различных "редакций", например Генерального регламента, но полученные им результаты не заставят ли исследователя вновь идти к рукописи, и не правильнее ли с его точки зрения было печатать все редакции одну за другой, предоставив исследователю все возможности делать из этих текстов свой выводы?
[стр. 142]
Ведь тут кроется опасность, на которую он сам указывал: "для проверки наблюдений и заключений автора... в распоряжении исследователей и критиков не будет других материалов без дополнительных поисков в архивах". В N 408 Н. А. Воскресенский определённо стал на субъективную точку зрения, так как, печатая "Стат Иностранной коллегии", Н. А. Воскресенский из четырёх установленных им редакций берёт в качестве основной третью, с дополнениями к текстам, сделанными канцлером Г. И. Головкиным, т. е. печатает 4-ю редакцию (см. описание 4-й редакции на стр. 529), но в примечании к ней даёт варианты из "первой" и "четвёртой", потому что они "интересны". Не говоря о происшедшей путанице с редакциями, следует обратить внимание на то, что и здесь Н. А. Воскресенский не выполняет свеж же собственные правила.
Приняв систематически хронологическое распределение актов в своём издании, Н. А. Воскресенский очень часто не соблюдает его: за датированными документами часто (в разделах 1 и 2) следуют документы без даты (NN 2, 4 и др.), и Н. А. Воскресенский не делает даже слабых попыток установить их даты, хотя почему-то помещает их между датированными (например N 2 между N 1 (1699) и N 3 (1700) В результате получается, что хронологического распределения актов в сборнике нет, и за актами 1721 г. следуют в том же втором разделе акты 1702 г., без даты, 1715 - 1718 гг., вновь 1721 г., и опять 1679, 1708, 1718 гг. и т. д. И это-отступление не только от правил "археографической традиции", но и от того, что принято самим Н. А. Воскресенским.
При пёстром содержании документов, особенно первого и второго разделов, отсутствие реальных примечаний к документам особенно заметно, и ценность многих из них пропадает даже для читателя-специалиста. Перекрёстные ссылки кое-где сделаны, но большая часть документов подана вне связи с другими.
В книге нет указателей, которые, конечно не может заменить оглавление в начале книги; отсутствие их снижает мучную ценность издания.
В заключение повторяю лишь сказанное ранее: громадный труд Н. А. Воскресенского по просмотру архивных фондов по истории эпохи Петра Великого не был доведён до естественного конца и не дал пока тех результатов, которые получились бы при планомерном просмотре фондов. Выбранная для первого тома часть собранных материалов не отвечает тем задачам, которые Н. А. Воскресенский поставил перед собой, направив свой труд по пути, который не привёл его к цели: картины "Правотворчества" Петра Великого не получилось, а налицо лишь случайные, иногда интересные материалы для того, чтобы дальше работать над той же темой. Поставив себя в изолированное положение по отношению к давним нашим археографическим учреждениям и к нашей археографической традиции и пойдя по пути поисков новых методов и приёмов работы в области публикации документов XVIII в., И. А. Воскресенский дал пока сборник документов, который своими археографическими приёмами вызывает серьёзные возражения.
Считаем также необходимым отметить что в своём предисловии к рецензируемой книге Н. А. Воскресенского Б. И. Сыромятников повторяет оценку и характеристику деятельности Петра I, которую он дал в седей работе "Регулярное" государство Петра Первого и его идеология". Мы не согласны с этой характеристикой, считаем её глубоко ошибочной, но в данном случае не находим нужным останавливаться на этом вопросе, во-первых, потому, что в настоящей статье мы разбираем книгу Н. А. Воскресенского, и во-вторых, потому, что в исторической литературе ("Исторический журнал" N 10 - 11 за 1944 г.) уже была дана развёрнутая критика взглядов Б. И. Сыромятникова, с которой мы согласны.
Опубл.: Вопросы истории, 1946. - № 2-3. - C. 135-142.
Издание исторических источников
распечатать
Смотри также:
