Для народной традиции празднование наступления нового года было по преимуществу связано с определенными циклами трудовой деятельности, её началом или завершением. Важнейшими периодами были весна, начало полевых работ, пахота и сев, т.е. конец апреля-май, и осень, время завершения уборочных работ и перехода к состоянию относительного покоя и отдыха, т.е. конец октября – начало ноября. Именно на это время приходились самые значительные магические и обрядовые действа, праздники и гулянья. С наступлением Рождественского поста (28 ноября н.ст.) все празднества приостанавливались. Начало года по гражданскому календарю, т.е. 1 января, в крестьянском обиходе большого значения не имело и никакими торжествами не отмечалось.

Важнейшим моментом в зимнем цикле народной обрядности были Рождество Христово и Святки. Не связывая эти действа с наступлением нового года, народная традиция, тем не менее, обставляла их огромным количеством обрядовых действий, призванных инициировать успех, удачу, благополучие, благосостояние на весь период времени до следующего Рождества. Повсеместно распространенные поздравительно-магические песенки-колядки (таусеньки, виноградья, щедровки) в некоторых своих образцах дают представление об этом празднике. К примеру, в зафиксированном в ряде южных районов Нижегородской области варианте рождественской колядки сначала описывается некое дерево, необыкновенная сосна, растущая в лесу:

Стоит в бору сосна, стоит в бору красна…

По вершине сосны гермезины гнёзда,

Посредине сосны белояры пчелы,

Под корнями сосны горностая норы…

Исходя из специфики образного строя народной обрядовой поэзии, можно расшифровать эти строки как описание построения жизненного пространства, где вершина – небо, в котором обитают птицы (в «гермезиных гнездах»), традиционно воплощающие связь человека с божеством, высшими силами; середина – человек , его жизнь и труд ( пчелы и мёд – символ трудолюбия, домовитости, благополучия), а под корнями – ход в темноту, в подземелье, в неведомое откуда, собственно, и приходит грядущее, как из земли вырастает дерево.

Далее, по тексту, предлагается:

Вы рубите сосну, вы мостите мосты.

Вы мостите мосты, к нам приедут гости.

К нам приедут гости, гости дорогие,

Гости дорогие, три брата родные.

А и третий братец – Крещенье Господне.

Вполне допустимым является такое толкование смысла текста: с приходом Рождества и Святок должен быть завершен определенный период жизни («рубите сосну») и начат новый, для которого предыдущий – основа и опора («мостите мосты» из срубленной сосны).

Видимо, именно этот период – от Рождества до Крещенья – и можно считать тем рубежом, от которого начинался отсчет календарного года в народной традиции, причем переломным, центральным моментом по Нижегородской области являлись обряды, связанные с Васильевым вечером. На «Василия Великого», 14 января, прекращались колядования, а в некоторых местностях происходил обряд посевания: обход дворов детьми с пожеланиями хорошего урожая в следующем году:

А и дай Бог тому, кто в этом дому!

Ему рожь густа да ужиниста,

Ему с колоса осьмина, из зерна ему коврига,

Из полузерна пирог!

В ряде сел Вознесенского, Богородского и др. районов в ночь с 13 на 14 января были самые шумные и веселые колядования, считалось, что пожелания и обещания именно этой ночи должны сбыться. К тому же в эту ночь начинались гадания, которые, по уверению информаторов, обязательно сбывались.

Предписанные Указом Петра Великого торжества по поводу наступления нового года в крестьянской среде не привились. Требование украшать дома ветвями ёлок тем более не исполнялись, что, возможно, было связано и с особым отношением к этому дереву: в народной обрядовой традиции ему отведена значительная, но не радостная роль. В похоронном обряде принято было бросать еловые (в Тонкинском районе – пихтовые) ветви впереди или по бокам похоронной процессии, в свадебном обряде «ёлочку» рядили в день, когда невеста прощалась с родным домом, подруги с пением и причетами носили её по сельской улице, прощаясь «со своей милой подруженькой», как с покойницей; в некоторых местностях был обычай при проводах рекрутов также срубать елочку и укреплять ее на крыше избы в знак печали и прощания на долгое время.

С другой стороны, празднование наступления нового года приходило в противоречие с православными обычаями русского человека: в начале XX в., с принятием Григорианского календаря, 1 января стало приходиться на последнюю неделю Рождественского поста, который в то время ещё строго соблюдался и требовал душевного покоя, сосредоточенности мыслей и воздержания в пище и развлечениях. Возможно, это было одной из причин того, что Новый год в народной традиции начала XX получил характер праздника гражданского, государственного, молодежного, и отмечался обычно не дома, а различных учреждениях: в клубах, школах, красных уголках и т.п.

Так или иначе, но в крестьянских избах украшенные ёлки не появлялись вплоть до 30-х годов XX  века, о чем свидетельствуют опросы, проведенные в Нижегородской области в 2004-2007 годах. Всего вероятнее, что этот обычай стал прививаться в домашнем обиходе села только в послевоенное время под влиянием городской традиции. Кстати, следует отметить, что и в городской среде ёлки появились лишь в последней трети XX в., ставили их только в домах людей более или менее состоятельных, были они принадлежностью не новогодней, а рождественской традиции и нередко сопровождались благотворительными рождественскими праздниками для детей из бедных семей с обязательной раздачей подарков. Ванька Жуков из известного всем рассказа А.П.Чехова пишет «на деревню дедушке Константину Макарычу»: «Милый дедушка, а когда у господ будет ёлка с гостинцами, возьми мне золоченый орех и в зеленый сундучок спрячь. Попроси у барышни Ольги Игнатьевны, скажи, для Ваньки».

 Практически все информаторы в возрасте старше 75 лет сообщали, что впервые увидели ёлку и узнали о существовании обычая встречи Нового года в полночь с 31 декабря на 1 января не раньше, чем пошли в школу. Более молодые увидели впервые елку в детском саду, в клубе, в библиотеке, но не дома, хотя сам новогодний праздник им уже был известен и его наступление в полночь в семье уже  отмечали.