Преображение Господне, празднуемое в шестой день августа месяца (19.07 н. ст. – Ред.), именуется на Руси «Вторым Спасом». Народ называет этот праздник также «Спас-Преображеньем», добавляя к нему ещё и прозвище «Спаса яблочного», потому что к этому времени поспевают сладкие-румяные яблоки садовые. Деревенская Русь до сих пор считает грехом есть до Второго Спаса какие-нибудь плоды. Вторая половина присловья «Петровка -  голодовка, Спасовка – лакомка» относится и к этому Спасу в той же мере, как и к первому - «медовому» (14.07 н. ст. – Ред.).

В старые годы народился на Руси и в некоторых, живущих прадедовским бытом, деревенских уголках сохранился до последних дней добрый обычай, вызвавший собою на свете из уст народа изречение: «На Второй Спас и нищий яблочком разговеется!» В старую старь все русские садоводы принашивали в храмы плоды для освящения, и эти плоды из рук священника раздавались всем прихожанам. Кто не исполнил этого установленного вековым преданием обычая, тот считался за человека, недостойного общения.

Обычай освящения яблок в день Преображения Господня сохранился на Руси повсеместно. До сих пор – и в городах, и в селах – всюду можно видеть у поздней обедни на этот праздник прихожан с принесенными для освящения яблоками. «Спасовым яблочком» после обедни разговляются в семье каждого садовода, почитающего заветы предков.

Молодежь держится при этом обычая загадывать о своей судьбе: желание, задуманное в ту минуту, когда проглатывается первый кусочек Спасова яблочка, должно, по старинному поверью, непременно исполниться. В деревнях красные девушки приговаривают, разговляясь на Второй Спас яблоками: «Что загадано – то надумано! Что надумано – то сбудется! Что сбудется – не минуется!» И всё-то, всё у них на уме думки-думушки о суженых-ряженых.

К этому празднику не только яблоки, но и яровые хлеба доспевают. Не за горами и ненастные дни осенние. «После Второго Спаса дождь – хлебогной», - как же не спешить с уборкою хлебов крестьянину? Накануне Спас-Преображения в некоторых местностях происходит в деревнях заклинание сжатых полей, или, точнее, «заклинание жнивы». Это делается для того, чтобы нечистая сила не поселилась на жниве и не выжила с пажитей скот, осенним пастбищем которого будут пустеющие после сноповоза поля. Рано поутру, вместе с белою зорькой, выходят на поля знающие всякое словцо старые люди и приговаривают, обращаясь лицом к востоку: «Мать-Сыра Земля! Уйми ты всякую гадину нечистую от приворота, оборота и лихого дела!» По произношении этих слов, оберегающих, по мнению знахарей, поля от козней темной силы, заклинатели поливают землю конопляным маслом из принесенной стеклянной посудины. Это является несомненным пережитком старинной языческой умилостивительной жертвы. Затем они оборачиваются к западу и произносят: «Мать-Сыра Земля! Поглоти ты нечистую силу в бездны кипучия, в смолу горючую!» Снова возливается масло на лоно земное, и снова раздаются слова заклинания, обращенные на этот раз к югу: «Мать-Сыра Земля! Утоли ты все ветры полуденные со ненастью, уйми пески сыпучие со метелью!» Эти слова сопровождаются новым возлиянием, после чего – обратившись к северу – заклинатели изрекают заключительную часть своеобразной полуязыческой молитвы: «Мать-Сыра Земля! Уйми ты ветры полуночные со тучами, содержи морозы со метелями!» Склянка с маслом, вслед за этими словами, бросается со всего размаха наземь и разбивается. Существует поверье, что сила этого заклинанья – произносимого (не в полном виде) и при первом выгоне скота на подножный корм весенний, - действительна всего только на один год, и должно повторять его каждое лето накануне Второго Спаса. Этот суеверный обычай выводится, однако, даже в самых глухих уголках деревенской Руси; недалеко то время, когда он останется только на одних страницах исследований, посвященных старинному быту русского народа.

Все дни, начиная от Первого Спаса – до Спас-Преображенья, запечатлены в народном представлении особыми приметами. Так, в некоторых губерниях еще сохранился исчезающий, подобно приведенному заклинанию, обычай поить 2 (15) августа лошадей «через серебро». Это сопровождается соблюднием следующих условий. Лошадей, в последний раз выкупанных на Первый Спас, приводят на другое утро к колодцу, бросают в него серебряный пятачок, зачерпывают воды, опускают в бадью другой, «заветный», пятачок и поят коня-пахаря. Исполнением этого обычая умилостивить Домового, продолжающего после этого по-доброму, по-хорошему хозяить в дому. Напоенные в этот день через серебро лошади – «добреют и не боятся лихого глаза». Монета, опускаемая в бадью, должна, скрытно ото всех домашних и тем более – посторонних, храниться в конюшне под теми яслями, из которых ест сено напоенная по только что описанному обряду лошадь. При соблюдении этого условия двор, по народному поверью, ограждается от конского падежа.

Если 3 (16) августа дует ветер с южной стороны и кружатся по дороге пыльные вихри, то многовековой опыт суеверного люда ожидает в идущую за наступающей осенью зиму больших снегов. Было время, когда – лет сорок тому назад – в этот день выходили на перекрестки «допрашивать вихорь о зиме». Этот допрос был обставлен чисто языческими обрядностями. Допрашивавший должен был захватить с собой нож и петуха. Как только начинала виться на перекрестке пыльная воронка, гадатель вонзал нож  в средину ее, держа в это время кричавшего петуха за голову. Затем производился самый допрос «летучего духа полуденнаго». По преданию, вихорь отвечал на задаваемые ему вопросы. Всё предсказанное им сбывалось с замечательной точностью, - как продолжает утверждать и теперь русское простонародное суеверие, не осмеливающееся, впрочем, более и беседовать с глазу на глаз с «духом полуденным».

«Со Спас-Преображенья погода преображается!» - говорят в деревне и повторяют старую, подходящую к этому случаю поговорку: «Пришел Второй Спас – бери рукавицы про запас!» И впрямь, если всё еще дышат летом красным августовские дни, то изукрашенные яркою россыпью звезд темным-темные ночи после 6 августа повевают осенним холодком, воочию показывающим, что, как говорит народ, «Дело-то идет к Покрову, а не к Петрову (дню)».

Вечером на Спас-Преображенье в Новгородской и соседних уездах других губерний в старые годы собирался хоровод молодежи, направлявшейся за околицу – в поле. Здесь на пригорке, с которого видно на далекое пространство всю окружающую местность, молодежь делала остановку и принималась следить за близким к закату солнцем, коротая время в веселой шумливой беседе. Как только солнышко красное начнет, бывало, спускаться за черту расстилающегося кругозора, собравшиеся прекращали смех-говор, и хоровод степенно запевал:

  Эта «провожавшая солнце» песня хотя и повествовала о «большом пире», но и сама звучала чем-то не особенно идущим к веселью, связанному с вполне определенным понятием о русских пирах.

Настроение песнетворца-народа, дышащего одним дыханием с природою и ее стихиями, на Спас-Преображенье словно провожает красно солнышко не только на закат, но и на зимний покой. А в его знойных лучах ощущается как раз в эти дни уборки хлебов с поля такая настоятельная нужда для всей посельщины-деревенщины, пашущей, засевающей и поливающей своим трудовым потом родные нивы. До «Спожинок» еще более недели. Потому-то и обращается народ в своей песне к согревающему землю и недра земли прекрасному, щедрому на дары светилу  с мольбою: «Солнышко, солнышко, подожди!»