Здравствуйте, глубокочтимые читатели издания "Открытый текст".
Как часто приходится рассуждать об официальном и неофициальном в нашей жизни, о внешнем и внутреннем, об открытом и закрытом... Бывает так, бушующий на поверхности океан в глубине своей абсолютно спокоен, а вот буря в стакане воды... - может быть, дело в ее плотности, а может быть - в объеме.
Мы предлагаем Вашему вниманию две первые главы из диссертации М.В.Рождественской "Библейские апокрифы в литературе и книжности Древней Руси: историко-литературное исследование ". В них рассматривается место и функции апокрифов в средневековой литературе славян.
Апокрифы представляли собой неофициальный литературный процесс, имеющий свои сакральные и художественные особенности. Различия между каноническими и неканоническими текстами с точки зрения литературы касались интерпретации отдельных библейских событий, варьирования и контаминации мотивов. С другой стороны, если считать адресатом апокрифических памятников только церковную и - шире - духовную элиту, понимающую толк в византийском богословии, то как объяснить столь явное присутствие в апокрифах устной, фольклорной традиции, мифологический подтекст многих сюжетов, о чем пишут почти все исследователи, и что обеспечило столь длительный интерес к апокрифам в древнеславянской литературе? Ответом может быть давняя мысль А. Н. Веселовского о том, что языческая традиция на уровне мотивов или смыслового ядра проявляет себя в средневековых, в том числе, апокрифических памятниках, через христианскую письменную форму, выстраивается по модели христианского книжного текста. Происходит явление, которое Д Димитрова применительно к южнославянской апокрифической литературе довольно точно назвала “ресакрализацией”.
Разнообразие жанровых форм апокрифов, их несходство и определенная “разномасшгабность” свидетельствуют, на наш взгляд, [...] - о реальных основаниях для изучения апокрифов как литературных памятников. В отличие от текстов св. Писания, связанных церковно-догматическим каноном, то есть, с определенной функцией, апокрифы не образуют единства ни в жанровом, ни в литературном, ни в функциональном отношениях. В каждом конкретном случае исследователь обязан выяснить, во-первых, в чем выражена “апокрифичность” памятника, или не выражена вовсе, во-вторых, почему тот или иной памятник включался в “индекс отреченных книг” или, напротив, исключался из него, в-третьих, понимаются ли под “апокрифичностью” только догматико-канонические расхождения, или имеются в виду литературные подробности и т. д.
"Индекс запрещенных книг", составленный А.В.Блюмом, продолжает публиковаться на страницах сайта. Мы предалагаем Вашему вниманию первый (Репрессированные литературоведы и критики) и второй (Труды общего характера) разделами части третьей "Литературоведение и критика".
876. Азадовский М.К. Беседы собирателя: О собирании и записывании памятников устного творчества. Изд. 2-е. испр. и доп. – Иркутск, 1925. – 116 с. – (Иркутская секция научных работников. Краеведческая секция № 1. Под ред. проф. М.К.Азадовского. Вып.1). – 2 000 экз.
Св. список № 11. М., 1954. Приказ № 38. Иркутский Облгорлит. 17.11.1953. Св. список – 1973. Возвр.: ВП -1989 (“Нет в Св. списке-1988”).
Азадовский Марк Константинович (1888-1954) – литературовед, фольклорист, этнограф. Окончил Историко-филологический факультет Петербургского университета С 1918 по 1930 гг. читал курсы истории русской литературы в сибирских учебных заведениях, с 1923 г. занимал кафедру русской литературы в Иркутском гос. университете, затем преподавал в Ленинградском гос. университете., руководил фольклорным сектором Института русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР. В конце 40-х годов подвергся травле, наряду с другими крупнейшими литературоведами (Г.А.Гуковский, В.М.Жирмунский, Б.М.Эйхенбаум и др., объявленными “безродными космополитами”): ряд работ был запрещен, некоторые опубликованы под псевдонимами.
1-е изд. “Бесед собирателя” выпущено Восточно-Сибирским отделом Русского географического общества (Иркутск, 1924). Во 2-м изд. цензурные претензии вызвали с. 35-37. Азадовский, сообщая о современных мотивах в сибирском фольклоре, пишет: “Один из моих учеников записал от девушки с. Кимильтей (250 в. от Иркутска) текст похоронного причитания, или, как говорят там, „Покойнишного воя“ по Ленине”, и приводит последние строки, в которых упомянут “Леф Давыдович”, т.е. Троцкий. (См. подробнее ниже: Хандзинский Н., № 1036). “Аналогичный пример, – добавляет автор, – находим в одной из последних книжек альманаха (“Перевал”. № 2) – введение в заговор имен Ленина и Троцкого” (Р.Акульшин “Заклятие Лениным и Троцким”. См. об этом: Р.Акульшин – № 16).
А.В.Блюм, в другой работе (Советская цензура в эпоху тотального террора) в главе III. Технология цензурного надзора, объясняет каким образом работала предварительная и последующая цензура:
Читать сейчас такие предисловия "и больно, и смешно": в предисловии, особенно когда речь шла об издании научного сочинения дореволюционного или зарубежного автора, от него часто не оставляли камня на камне, упрекая во всех смертных грехах - а главное в отсутствии классового подхода. Затем автор предисловия ставил его на "марксистские костыли", как цинично называли такую операцию между собой присяжные специалисты по таким предисловиям. В конце же непременно добавлялось, что книгу, тем не менее, необходимо издать - или для того, чтобы лучше знать врага, или благодаря содержащемуся в ней ценному фактическому материалу, или "формальным" художественным достоинствам, которым неплохо поучиться "начинающим пролетарским писателям". В.Ф.Ходасевич писал тогда по этому поводу: "Полузапретных книг много в СССР: это как раз те самые, которые читаются наиболее охотно. Они появляются не иначе, как с казенными предисловиями, в которых изобличаются заблуждения автора. Предисловий этих, разумеется, никто всерьез не принимает, но они делают свое дело: во-первых, играют роль фигового листа, а во-вторых - приносят доход авторам-коммунистам. Это род косвенного налога ил акцизного сбора: хочешь издать или прочитать неказенную книгу - уплати пошлину. Авторы предисловий суть служилые люди подсоветской Руси, кормящиеся за счет населения".
Продолжена публикация описи № 1 фонда 2 (Канцелярия нижегородского губернатора) Центрального архива Нижегородской области: дела 1916 г. :
Переписка о политической благонадежности разных лиц в связи с ходатайствами их о выдаче удостоверений на право открытия книжных магазинов и торговли произведениями печати.
Какая традиция ближе тебе, читатель, официальная или неофициальная, устная или письменная, внешняя или внутренняя? Не собираешься ли ты выйти за рамки этих традиций и жить за их пределами? Где? Ну например, как Рихтер - в Музыке. О музыкальной составной Открытого Текста - в следующей рассылке.
Традиционно -
Михаил Зеленов
Разослано 7 ноября 2005 г. Размещено 24 июля 2007 г.
Архив рассылок
Смотри также:
