Обновление на сайте с 8 по 12 декабря 2010 г. Путешествие в 17 век (11.87 Kb)
Здравствуйте, уважаемые читатели ЭПИ "Открытый текст".
Для того, чтобы оттенить - путешествие в 17 век.
Археологический "Музей одной находки" пополнила Т.В. Гусева: "Хранитель чужих тайн или «Постоялый двор, кабак, темница…»".
Этот незамысловатый кубик был найден при раскопках в Нижегородском Кремле. Подумаешь, эка невидаль! Игральный кубик всего-навсего. Но это только на первый взгляд. За ним скрывается насыщенная темными страстями сторона жизни общества. И имя ей «азартная игра».
В XVII веке игра в кости или «зернь» (а еще точнее «зернь костарная») была наряду с картами одной из наиболее распространенных, как тогда говорили, «закладных» игр.
Она производилась путем метания костей – небольших шестигранных кубиков, на сторонах которых посредством точек были помечены числа или очки. Метание костей называлось «меть».
В разделе "Музыкальные эпохи" размещен фрагмент книги В.Ильина "Очерки истории русской хоровой культуры. Вторая половина XVII – начало XX века" - Вторая половина XVII — первая четверть XVIII века
Господствовавшая ранее в церковном пении знаменная монодия во второй половине XVII века сменилась многоголосным стилем, который не лишил, однако, русскую профессиональную музыку ее своеобразия и самобытности, а лишь стимулировал развитие элементов, лежащих в ее недрах. Даже в период смены стилей, когда новое партесное пение, равно как и связанная с ним линейная нотная система, казалось бы, полностью порывала с предшествовавшей традицией, проявилось своеобразие стилистических закономерностей русского певческого искусства. Русское партесное многоголосие, как убедительно на обширном нотном материале доказал известный советский исследователь С. С. Скребков, во многом было преемственно связано с культурой знаменного пения, вобрав в себя ряд его элементов.
Благодатной почвой для нового многоголосного стиля служили элементы, возникшие в подголосочно-полифонических формах культовой музыки предшествовавшей эпохи. Заметное оживление темпа развития церковного многоголосия, интенсивное восприятие новых форм было подготовлено тем движением, истоки которого ведут к композиторам-новгородцам.
Стимулом обновления художественной культуры, в значительной степени, явился активный процесс ее «обмирщения». (...)
Духовный кант как особый музыкально-поэтический жанр сложился на Украине и в Белоруссии. В нем синтезировались мелодические обороты польского, украинского, белорусского, а затем и русского происхождения. Близость к народному складу, к народным традициям способствовала быстрому распространению канта и прочному внедрению его в быт, о чем свидетельствуют многочисленные рукописные сборники конца XVII — начала XVIII века. Вместе с тем важную особенность стиля духовных кантов составляет сочетание мелодии старинного типа (иногда варьирование знаменной попевки) с новой организацией формы и мажорно-минорной основой.
Опубликована статья А.А. Давыдовой "О приемах использования материалов писцового делопроизводства в современных исследованиях по истории Нижегородского края" в подразделе "Источниковедение".
Ни один исследователь, решая проблемы отечественной истории XV – XVII веков, не может обойтись без анализа материалов писцового делопроизводства, так как писцовые книги являются незаменимыми, а иногда и единственными массовыми источниками этого периода времени. Возможности, которые эти исторические документы открывают для истории, этнографии, исторической географии разнообразны и велики. Но при этом нельзя забывать обо всей сложности их источниковедческого анализа. Огромное число авторов указывали на это.
Как нам кажется, именно некритическая позиция Н.Ф. Филатова и Л.Ю. Варенцовой по отношению к выбранным источникам привела их к множеству фактических ошибок и неточностей.
Тезисы Д.А. Черненко и П.В. Чеченкова "Делопроизводственные документы о вотчинниках нижегородского служилого «города» начала XVII в." размещены в подразделе "Делопроизводство и архивное дело".
Известно, что при общем дефиците источников по истории русского средневековья и раннего нового времени для изучения XVII в. особую роль играют делопроизводственные документы. В частности, они незаменимы при исследовании служилого «города». Так назывались в ту эпоху уездные корпорации провинциальных дворян и детей боярских. Исторические судьбы городового дворянства изучены в отечественной науке весьма фрагментарно. Нижегородский служилый «город» до сих пор не удостоился специального исследования. Проведение такой работы невозможно без обращения к вопросу материального обеспечения служилых людей, а именно землевладения.
Основными источниками для изучения уездных корпораций являются десятни (именные военно-учетные списки, ведшиеся Разрядным приказом), писцовые книги (поземельные описания, которые служили основанием для податного обложения, оставлявшиеся Поместным приказом) и столбцы Поместного приказа, содержащие материалы текущего делопроизводства.
Пополнилась рубрика нижегородских историков подраздела "Историография" исследованием А.А. Кузнецова "О борьбе с космополитизмом в работах члена-корреспондента АН СССР С.И. Архангельского".
Материалы по этому вопросу обнаружены в фонде горьковского историка Н.М. Добротвора – дело «Борьба с космополитизмом в исторической науке» (ЦАНО. Ф. 907. Оп. 1. Д. 43): тезисы доклада Добротвора 22 апреля 1949 г. на объединенном заседании кафедр истории СССР и всеобщей истории Горьковского пединститута. Доклад делится на 4 части: I-ая – картина засилья космополитизма в исторической науке СССР (ЦАНО. Ф. 907. Оп. 1. Д. 43. Л. 11–18), где по недоразумению борца за патриотизм в советской науке среди семитских фамилий советских историков помещена белорусская фамилия К.В. Базилевича; II-ая – критика горьковского исследователя историографии палеолита В.Т. Илларионова (ЦАНО. Ф. 907. Оп.1. Д. 43. Л. 23–30), которому досталось за частое упоминание немецких археологов и пренебрежительное отношение к материальной культуре народов Севера и Сибири; III-я – критика Архангельского за один из первых советских учебников по истории средних веков и издание перевода книги Анри Пиренна «Средневековые города и возрождение торговли»; IV-я – плохо читаемые (почерк не Добротвора) отрывки стенограммы обсуждения доклада. (...) Однако, и Н.М. Добротвору воздались, прямо-таки по-воландски, его инсинуации в адрес коллег, с которыми он проработал рядом достаточно долго. В 1949 г. его книга по истории города Горького была запрещена и начала изыматься из открытого доступа в магазинах, библиотеках, поскольку ее незадачливый автор, придумывавший ошибки несоответствия политико-идеологической ситуации профессиональных исторических сочинений, угодил точно в такую же ситуацию. В его книге восхвалялись руководители Горьковской областной организации, которые стали фигурантами «Ленинградского дела», начавшего набирать обороты именно в 1949 г.
Работа Б. Окуджавы "Путешествие дилетантов" появилась в разделе "Человек и текст".
Должен сказать, что, когда князь сидел и не выказывал своей хромоты, он был вполне нормальный и даже приятный мужчина. Одежду он носил не изысканную, но вольную, которая к немy шла. Он вообще был мужчина стройный, сдержанный и со слугами прост. Говорил спокойно, но безо всякого к вам интереса, и я чувствовал, что уйди я – он и не заметит.
Кстати, за столом неразговорчивого князя я вволю повспоминал о том о сем и, конечно, вспомнив Катеньку Лапшину и причиненные ею мне беды, не мог не вспомнить и другую бурную свою любовь – спасительницу свою от предыдущей любви, а именно Машеньку Сенину, голубоокого ангела. Всю свою жизнь, а особенно в молодые годы, был я на поводу у собственного сердца, а оно жаждало если не страстной любви, то хоть ее подобия, но только с горячими поцелуями, непременно с горячими… И вот Машенька, прехорошенькая, горделиво–капризная, на которую засматривались даже столичные селадоны, но только засматривались да облизывались, ибо им всем она предпочитала меня. Правда, мы встречались редко, и со мной тоже бывала она капризна, но зато нисколько не горделива. Я уж было совсем, по своему обыкновению, распалился, как вдруг она уехала в деревню и вышла замуж за какого–то отставного военного… Это я к тому, что женскую душу понять невозможно, стало быть, невозможно понять и души всех тех красоток, над коими князь Мятлев когда–то имел власть.
В тот день, воротившись от князя, я первым делом навел справки относительно его последней жертвы. Оказалось, что дамочка эта, полячка по происхождению, в девичестве Бравура, а ныне госпожа Ладимировская, писаная, как мне стало известно, красавица, вернулась к законному супругу и укатила с ним в Италию. Одумалась. Хотя я теперь вполне понимаю князя, ибо сам прожил несколько лет в Варшаве и не одна из тамошних паненок вызывала у меня приступы тягчайшей и неотразимейшей страсти. Только непонятно, думал я, почему она, эта гордая красавица, могла полюбить, то есть не полюбить, а обезуметь при виде этого хромого, неловкого, молчаливого развратника в очках, лысеющего, старого, опасного? Я в молодости был хорош собой, и на меня засматривались многие, не скрою. Так я же был выше князя, стройнее и легче на ногу. Я отлично танцевал, а мундир полицейского исправника в те времена придавал мне еще больший шарм. Был я хорошо начитан, в острословии редко кто мог со мной тягаться, но при этом было с избытком во мне сердечного тепла и верности, что даже самыми легкомысленными красавицами не может не цениться. Чем же он их все–таки брал, думал я, и особенно ту невероятную полячку, воспитанную в Петербурге и вращаюшуюся в свете?
Господи, когда 17-й век идет путешествовать в мою сторону, дай мне возможность оказаться в другом месте. Когда путешественники уже пошли путешествовать, лучше их не останавливать.
Впрочем, а не пойти ли мне прогуляться?
Михаил Зеленов
03.01.2011 г.
(0.3 печатных листов в этом тексте)
|
Архив рассылок
Смотри также:
