Здравствуйте, уважаемые читатели электронного периодического издания "Открытый текст".
Сегодняшний выпуск посвящен мифологии.
"Мифы индейцев Южной Америки" размещены в разделе "Человек и текст".
14. Сон
Утром человек проснулся и говорит:
– Мне приснился тапир.
– Тапир? Это как же - расскажи нам, пожалуйста! – стали упрашивать родственники.
– Вот иду я по лесу, – отвечает индеец, – и вижу: упавшим деревом придавило тапира. Ох, и наелся я мяса!
– Почему бы тебе не попробовать – иди в лес, вдруг вправду найдешь тапира?
– Пожалуй, - отвечал человек. Он сразу же отправился в лес. Когда он шел по тропе, ветром повалило дерево. Оно упало и задавило индейца. Родственники ждали его, ждали, пошли искать. Нашли труп.
– А теперь пойдем искать тапира, – решили они.
Искали здесь, искали там, тоже нашли. Это был нехороший тапир.
Статья "Человек" из "Справочного энциклопедического словаря" (издание К. Крайя. СПб., 1847. Т. 12) размещена в одноименной рубрике Глоссария.
Неудовлетворимость духовных стремлений человека ничем временным, земным, и неистребимая в духе потребность равновесия между нравственной заслугой и блаженством, – потребность, так редко исполняющаяся в земной жизни, заставляет предполагать другую жизнь, начинающуюся после смерти тела. Человек есть существо лично-бессмертное. Бессмертие отвергают материалисты; пантеисты, хотя и приписывают человеческому духу бесконечное по времени продолжение, но продолжение без личности. Если внимательно рассмотрим все исчисленные свойства, то найдем, что они составляют не что иное, как отражение Бога в нашей конечной природе. Все наши убеждения, все основные чувства и вся наша нравственность держатся единственно на чувстве нашего общения с Богом. Развитие этого чувства есть религия, – лучшая и высшая отличительная черта человека от всех земных тварей.
Продолжена публикация описей фонда Нижегородской духовной консистории: ЦАНО. Ф. 570. Оп. № 556. 1804 г.
|
1 |
Копия указа Синода об открытии «мощей» в Иркутском Вознесенском монастыре от декабря 1804 г. |
1804 г. |
|
2 |
Протоколы Нижегородской духовной консистории |
12 мая 1804 г. – 1 декабря 1804 г. |
Статья Юрия Галая "Нижегородское церковное древлехранилище" размещена в разделе "Архивы и текст".
По указу Синода от 19 января 1884 года при епархиальных консисториях планировалось образовать архивные комиссии для концентрации в них ценных в историческом плане документов. В Нижегородской губернии указ вступил в действие с назначением 7 июня 1885 года на Нижегородскую кафедру епископа Модеста. Сознавая, какое важное значение для церкви имеет изучение и знание ее истории, в особенности местной, владыка вознамерился приобщить к этому нижегородское духовенство. Ему же принадлежит почин и в образовании специального хранилища церковной старины.
Пополнилась рубрика "Personalia" раздела "Цензура и текст": В.В. Бюш, Г.В. Бюш, Р.Р. Велене.
Материалы конференции "Семейные архивы и семейная память в жизни современного общества" пополнились работой В.И. Кордюкова "История рода Агафониковых в документах семейного архива".
Генеалогия православного духовенства в последние годы привлекает серьёзное внимание исследователей. "Колокольное дворянство", как порой иронично его называли, по мере постепенного снижения в XIX в. межсословных барьеров, давало для славы России все больше замечательных имен. Век двадцатый, ввергнув Россию в череду небывалых трагедий, поставил духовенство на грань физического исчезновения, разрушил условия семейного преемства внутри него, но, в то же время, явил миру примеры великих подвигов священноисповедничества и священномученичества. Дети гонимых "служителей культа" нередко, если им удавалось правдами и неправдами пройти сквозь сито анкетного отбора и получить хорошее профессиональное образование (до 1936 г. это было возможно только путем обмана или публичного отречения от отца), становились видными учеными, художниками, музыкантами. Пример такой трудной передачи накопленного духовного потенциала от поколения к поколению - история рода Агафониковых, продолжающаяся без малого три века.
Повестки дня заседаний секретариата Нижегородского Крайкома за 1933 г. опубликованы в подразделе "История Государственного управления после 1917 г."
30. О редакторе Борской райгазеты «Сталинец».
31. О зав. учебной частью курсов марксизма-ленинизма.
32. О т. Перовской.
33. О зав. культпропом Мурашинского РУ ВКП(б).
34. О зав. культпропом Санчурского РК ВКП(б).
35. О зав. сектором литературы и искусства культпропа крайкома.
36. О т. Голованове.
37. О редакторе Дальне-Константиновской райгазеты «Трактор».
"Строительную историю дома № 31 по улице Большой Печерской в Нижнем Новгороде" рассказывает А.И. Давыдов в разделе "Текст пространства".
Возведение дома № 31 по улице Большой Печерской (1836/1837 – 1838 годы) приходится на период позднего классицизма в русской архитектуре. Застройка Нижнего Новгорода как и других городов Российской Империи в то время велась «на основе переработки «образцовых», типовых проектов. Здания строились по красным линиям регулярных городских планов. Обычно это были двухэтажные дома с повышенной центральной частью, выделенной пилястрами классических ордеров и фронтоном». Под эту характеристику, данную С.Л. Агафоновым, попадает и исследуемый нами объект. (...)
.jpg)
Двадцать один год назад, весной 1987 года, вокруг этого дома под № 31 на Большой Печерской улице (тогда еще носившей имя историка большевистской партии Лядова) бушевали страсти. Перед этим памятником городской усадебной архитектуры XIX века стоял вопрос: «Быть или не быть?». Казалось, судьба его была уже предрешена: благодаря усилиям Института прикладной физики АН СССР (ИПФАН), обосновавшемуся в данном историческом квартале города, дом был в одночасье «в порядке исключения» исключен из государственных списков памятников истории и культуры и таким образом снят с охраны. «Наука требовала жертв», институт – новых площадей. И вслед за другими домами на улицах Ульянова и Провиантской, также представлявшими архитектурно-художественную ценность, в угоду ведомственным интересам, под бульдозер должен был пойти и этот классицистический особняк.
"А между тем прошло уже более 2500 лет…" - напоминает Т.В. Гусева в подразделе "Археология".
При раскопках Тейшебаини среди обуглившихся веток был найден цветок гранатового дерева. Лепестки опали, но прекрасно сохранились чашелистики, тычинки и пестики. Невероятно! Ведь ему две с половиной тысячи лет! Исчезли из памяти народов грозные правители Урарту, по повелению которых на камнях высекались высокомерные победоносные надписи: «Величием бога Халди…завоевал я страну Иркуини…» (...) Давным-давно стерто с лица земли государство Урарту. И только археологи знают почти доподлинно, что произошло в крепости на холме Кармир-Блур в те далекие времена и чему был свидетелем цветок граната. Вот как себе это представляет руководитель раскопок Кармир-Блура Б.Б.Пиотровский. Дадим ему слово. (...)
В одном из карасов оказался скелет кошки. Когда зоолог С.К.Даль стал детально изучать эту груду косточек, то оказалось, что там, кроме костей кошки, были еще и косточки мыши. Повидимому, увидав пробегавшую мышь, кошка погналась за нею, и когда та прыгнула в крайний, стоящий около самой стенки карас, то и кошка последовала за нею и нашла там свою гибель, так как не смогла выскочить обратно из крупного, высотою в полтора метра караса.
В. Валькова о "Музыкальном тематизме и мифологическом мышлении" в рубрике "Восприятие музыки".
Определяя круг явлений, о которых пойдет речь, важно учесть и еще один факт: почти все свойства мифологического) мышления, как правило, бережно сохраняет фольклор. Если исключить позднейшие его формы, испытавшие влияние новоевропейских музыкальных систем, то дошедшие до нас традиционные формы фольклора можно считать важнейшими свидетельствами древнего мифологического мышления в музыке. Они, естественно, будут включены в наше рассмотрение наряду с образцами средневековой и традиционной восточной музыки. Итак, какие же конкретные свойства древних форм мифологического сознания проявляются в тех специфических способах организации музыкального целого, которые мы условились называть рассредоточенным тематизмом? Первое и важнейшее такое качество - это принципиальная опора на эмоционально-чувственную стихию, на иррационально-интуитивные компоненты постижения мира.
"Пасхальные обычаи и развлечения в Нижегородской области (первая половина XX века)" представила Т.В. Гусарова в "Этнологическом музее" сайта.
После Масленицы берегли сдобу-то до Паски. Помилуй Бог, и не портилась. В мешечек подвешивали. Вот не дадут съесть сдобного, нет. Кадушки масла накапливали – и масла не трожь! Молока кружку не дадут. Творог делали, сметану. Масла наделают. Кулагу наделают. В погреб. Вот там кадушки большие, это молоко затопляли и в эту кадушку лили. Там такие кружки большие, открою: ба-а-тюшки, молоко-то затопленное, а пенки! На паску. Я вот 71 год прожила, и чтобы я хоть одну Паску не сделала паску… У вас пасочник, да, и крестик в конце, да? Вот и у меня, и яичко сбоку. Вот пасочники такие. Ну, на паску, конечно, сдобу кладешь, изюм, конечно. И яички туда же, в погреб складывали, копили. (...)
Пасху в Арапове и его округе праздновали целую неделю, с понедельника до субботы.
У нас когда Богородица? В понедельник. А во вторник тимонинска. В среду – санниковска, в четверг шуклинска, в пятницу победиховска, в субботу воронцовска и ганзовска. Раньше ведь Ганзово было нашего прихода, и ганзовска. Просто справляли праздник. Всю Паску ведь гуляли, не работали. Гуляли, из деревни в деревню в гости ходили друг к другу. Гуляли до обеда, например, у сея, а после обеда-то собирались с гармонью, гуляли и молодые, и старые, никто не работал, Паску праздновали.
Новый экспонат от Т.В. Гусевой в "Музее одной находки" археологического подраздела - "Птичка певчая".
Нашли мы ее прошлым летом в слое разрушенной усадьбы XVII-XVIII в. на стройке во дворе д. №1 по ул. Минина в Нижнем Новгороде. Она украшает собой дно чаши, сделанной из т.н. кашина (полуфаянсовой массы) и покрытой бесцветной поливой. Это работа восточного мастера, иранского или турецкого. С оборотной стороны на дне стоит клеймо. Но я бы обратила внимание не на него, а на стилистику изображения. Именно она раскрывает почерк мастера и позволяет заглянуть в его внутренний мир. (...) Какую эта чаша «прожила» жизнь вдали от родных мест, мы не узнаем никогда. А вот эта взъерошенная синяя птичка так хорошо вписалась в весну 2008 года, что уже и не сказать, кому она доставила больше радости – восточному мастеру, который ее рисовал, нижегородцу, приобретшему чашу для своих хором или нам, археологам, которые вынули черепок с ее изображением из слоя пожара.
Жизнь в мифе эмоционально привлекательна. Жизнь без мифа тоже привлекательна, но не настолько, чтобы лишаться той жизни, в которой мы живем, и которую живем. Привлекательна не настолько только потому, что мало кто живет той жизнью-то, без мифа.
Выйду я на улицу, гляну на село: мифология меняется, кому-то весело. И вообще, если не отождествлять свою жизнь с привитой к ней мифологией (или же мифологию с привитой к ней жизнью), то что делать-то? Неужто наблюдать восход солнца?
Михаил Зеленов
Архив рассылок
Смотри также:
